Маришка

Я чувствовала себя студенткой на экзамене, к которому забыла подготовиться. Мысли путались, и никак не удавалось вспомнить простые вещи. Я неопределенно качнула головой, а Макс вздохнул, поражаясь, вероятно, моей недалекости.

– Это такой гормон, – терпеливо пояснил он мне, – который повышает уровень доверия между людьми и увеличивает сексуальную активность. В купе с безудержной энергией это получается гремучая смесь. Если учесть тот факт, что вам его подмешали без вашего ведома, намерения не отличались особым благородством. – Макс опять вздохнул и с жалостью посмотрел на меня. – Обычно такой коктейль рассчитан на то, чтобы девушка не сопротивлялась насилию и ее легко можно было бы заставить делать вещи, на которые бы она сама не стала идти. Так понятнее?

Какое-то время я смотрела на него, осмысливая услышанное, а потом закрыла лицо руками и сползла под одеяло, укрывшись с головой.

Макс, не зная того, своими словами разбудил во мне воспоминания о событиях, которым уже больше десяти лет. Они начали переплетаться с обрывками того, что мой мозг смог запомнить из этой ночи. Как в фильмах ужаса, они водоворотом затягивали мое сознание в пропасть, откуда так тяжело вырваться. Там так холодно…

Когда меня начала колотить крупная дрожь, которую я уже не могла унять, я догадалась, что это не от холода. Это начинается истерика.

Макс откопал голову из-под одеяла, приподнял и стал поить водой.

– Тихо, тихо, Маша, все нормально… уже нечего переживать, – успокаивал меня он, пока я пила воду. – Это у вас нормальная реакция после эйфории, которую навязывают наркотики.

В чем-то он был прав, потому что чувствовала я себя крайне отвратительно. Похоже, что я не очень хорошо переношу крысиный яд…

Когда мне удалось немного успокоиться, я оперлась спиной о спинку кровати, натянув на себя одеяло до подбородка, и попробовала улыбнуться.

– Вам лучше?

– Да, спасибо. Просто у меня сейчас непростой период в жизни, поэтому…

– Я знаю про Игоря, – мягко остановил Макс мои оправдания.

Мы помолчали немного.

– Маша, я предлагаю тот стакан воды, который я сейчас в вас влил, считать выпитым на брудершафт и перейти на «ты». Идет?

Действительно, какие могут быть условности после того, что Макс видел? Да и, может, я краснеть от его взгляда перестану? Ненавижу краснеть.

Я кивнула в знак согласия, потерла глаза и посмотрела на свои руки. На пальцах отпечатался след от макияжа, который Яна вчера наносила мне на лицо. Я замерла, соображая, что сейчас может там твориться, и закрыла лицо руками.

– Очень страшно, да? – тихо спросила я у Макса.

– Ну… приемлемо. Жаль только, что ты волосы остригла.

Это его «ты» неожиданно резануло мой слух.

– Отрастут. Закройте… мм… закрой глаза. Пожалуйста.

Макс послушно закрыл глаза руками.

Я сползла с кровати, поправляя на себе короткое, узкое платье. Придав ему более-менее приличный вид я, шатаясь, подошла к зеркалу и смело взглянула в него. То, что я там увидела, на некоторое время ввело меня в ступор.

Все было хуже, чем я предполагала. Короткие волосы растрепались и торчат, как крашеная в черный цвет солома из стога. Вокруг губ малиновое пятно от размазанной помады, въевшейся в кожу, а вокруг глаз – неровные круги из остатков туши, теней и карандаша. Все это – жалкие остатки образа роковой женщины. Единственное, что не изменилось после вчерашнего, цвет глаз, который на фоне моего теперешнего цвета волос стал иметь какой-то неестественно синий цвет.

– Слабонервных просьба удалиться, – грустно усмехнулась я. – Макс, знаешь анекдот: «Месье, это картина Пикассо? Нет, мадам, это зеркало».

Макс рассмеялся и сказал:

– Маша, ты еще отлично выглядишь после вчерашнего, поверь мне.

– У нас, похоже, разное понимание выражения «отлично выглядишь».

Я посмотрела на Макса, который отражался в зеркале. Он оперся локтем о подлокотник на кресле и пальцами массировал висок, разглядывая со стороны мое отражение. Наши взгляды встретились в зеркале, и он слегка улыбнулся мне.

– А почему вы с Тимкой меня ко мне домой не отвезли? – спросила я у него.

– Побоялись тебя одну оставлять. Мы же не знали, чем тебя опоили, а Тимур точно не знает, на какие препараты у тебя аллергия. Нужно было понаблюдать за твоим состоянием. К нему везти нельзя – там больные дети и теща. Мы посоветовались и решили, что вариант отвезти тебя ко мне будет для всех самым приемлемым.

– Ясно, – вздохнула я и с тоской осмотрела себя в зеркале. – Макс, могу я попросить у тебя какую-нибудь рубашку? А то я в этом платье чувствую себя девочкой по вызову. Я не привыкла к такой одежде и вообще…

– Конечно. – Он легко поднялся с кресла, раздвинул стенки гардероба в шкафу и кивнул головой в сторону рубашек, висящих на вешалках. – Бери, что тебе нравится. Ванна по коридору налево, если нужно. Я пойду пока чай тебе заварю.

В ванной на стеклянных полочках были аккуратно расставлены бритвенные принадлежности и какие-то баночки с иностранными названиями. У большого зеркала над умывальником, подсвеченного с разных сторон, стояла мужская туалетная вода. Я понюхала крышку. Да! Это тот самый запах, который мне так нравится на Максе. Я покрутила в руках флакон светло-голубого цвета. Вместо названия я увидела иероглиф, выдавленный на матовом светло-голубом стекле. Я аккуратно поставила флакон на место и стала отмывать темные круги под глазами.

Только сейчас до меня дошло, что, кроме вещей Макса, я не заметила ни одной женской. Ни в ванной, ни в гардеробе, куда я направилась после того, как умылась.

Я накинула поверх платья голубую рубашку и закатала рукава до локтей. Рубашка была на пару размеров больше и платья из-под нее было практически не видно. Взглянув на себя в зеркало, я вздрогнула. Никак не могу привыкнуть к себе с короткими черными волосами. Это же надо было так резко изменить имидж!

Макс сидел за столом и что-то делал в своем телефоне. Услышав, что я подошла, он окинул меня быстрым взглядом и кивнул на стул напротив себя. На столе стояли две чашки с чаем и крошечный серебряный поднос со стеклянным набором – мед, сахар, корица и какие-то травы. Чай имел зеленовато-желтый цвет и тонкий цветочный аромат с пряными нотками.

– Это белый чай, – пояснил мне Макс, когда я отпила глоток. – Если тебе нужно, можешь добавить сахар или мед.

Чай был необыкновенно вкусным и мне не захотелось портить его сахаром.

– Макс, а где твоя Лика? – спросила я. – Та девушка, с которой ты был на Красной поляне?

– Я ее с тех пор не видел, – равнодушно ответил он.

Макс молча пил свой чай, разглядывая меня. Я, конечно, понимала, что он обо мне думает – муж ушел к другой женщине, пострадала моя самооценка. Обида сорвала крышу и я понеслась мстить ему….

– Все не так, – сказала я так, будто спорила с Максом. – Мне просто нужно было доказать себе… кое-что.

– Доказала? – спросил он.

Я посмотрела Максу в глаза и закусила губу, чтобы не расплакаться. Что-то определенно с нервной системой не в порядке!

Отрицательно качнув в ответ головой, я опустила глаза. Доказала… Тоже мне, Софья Ковалевская!

– Маша, – мягко произнес Макс, – тебе не надо никому ничего доказывать. Чтобы все понять, нужно просто посмотреться в зеркало.