Мария Медичи

Этот перенос дал, впрочем, повод для трагифарса, подобных которому было немало в истории той эпохи. Герцогу д’Эпернону, бывшему миньону Генриха III, было поручено привезти прах последнего Валуа из Компьена в Сен-Дени. Он привез тело к базилике. Но монахи отказались его забрать, поскольку не было официальных похорон, хотя и разрешили слугам герцога перенести тело к церкви. Все это происходило среди бесконечных пререканий, в продолжение которых свита герцога отправилась освежиться (с гробом!) в кабачок «Королевская шпага». Когда споры наконец закончились, герцог приказал челяди внести тело в базилику. Но его люди были настолько пьяными, что уронили гроб со страшным грохотом как раз посреди церкви.

Генрих III теперь находился в Сен-Дени, и ничто больше не мешало похоронам его преемника. Оба захоронения произошли с разрывом в неделю. Пророчество сбылось.

Похороны Генриха IV

10 июня в одном из залов Лувра восковая фигура Генриха IV положена в гроб, а его тело — на катафалк. В пятницу, 15 июня, после мессы Людовик XIII со свитой направляется в зал, где по-прежнему находится прах его отца, и брызгает на гроб святой водой. Ничто не выдает его волнения. Младшие братья Николя и Гастон плачут в течение всей церемонии.

29 июня при огромном стечении народа гроб из Лувра перенесен в собор Парижской богоматери. Восковую фигуру на носилках сопровождает епископ Парижский. Ему удалось вырвать их в результате получасовой драки с господами из Парижского парламента, за которой невозмутимо наблюдал Людовик XIII. Ночью в соборе над телом короля читали молитвы каноники и бодрствовали парижские буржуа и беднота.

На следующий день в Сен-Дени направляется процессия, состоящая из лучников, священников всех парижских приходов, членов всех парижских инстанций, идущих впереди тела короля, дворянина, несущего знамя с гербом королевского дома. За телом следуют гвардейцы, пажи в парадных костюмах, конюшие, несущие на подушках шлем, щит, рукавицы, шпоры и кольчугу Генриха IV. Затем идут аббаты, духовники, 14 епископов в митрах, послы Савойи, Венеции и Испании, папский нунций, кардиналы, другие важные сановники. Члены Парижского парламента идут впереди носилок с восковой статуей короля, которую, как и накануне, сопровождает епископ Парижский. За ними — принцы крови, герцоги, десятки дворян, потом еще пажи, шествие замыкают четыре роты гвардейцев.

Фасады домов затянуты черной тканью. Над каждой дверью горит факел и чередуются изображения гербов Франции и Парижа. По словам Пьера де л’Этуаля, на улицах толпа была настолько плотной, что некоторые люди оказывались задавленными насмерть. У заставы Сен-Дени останки короля были переданы монахам из Сен-Дени: король навсегда покинул свою столицу. Кортеж распался: одни вернулись в Париж, другие отправились ночевать в Сен-Дени, чтобы назавтра быть на месте погребения.

Великолепие и пышность церемонии произвели большое впечатление на присутствующих. После мессы посреди хора церкви в открытую могилу опускают тело короля. В яму к гробу спускается герольд и громким голосом называет королевские знаки отличия: по очереди несшие их выходят вперед и бросают на гроб короля. Затем по очереди вызывают дворян свиты короля и офицеров, они бросают оружие и жезлы — знаки их должностей. После этого из могилы герольд трижды прокричал: «Король умер! Король умер! Молитесь Господу за его душу!» Потрясенные присутствующие плачут или с трудом сдерживают свои слезы. Проходит еще несколько мгновений и тот же герольд голосом, исполненным радости, трижды кричит: «Да здравствует король Людовик XIII, милостью Божьей король Франции и Наварры!» Как эхо вторит ему голос из глубины хора, играют трубы и бьют барабаны. Гром приветственных возгласов раздается под сводами базилики. Герольд выходит из могилы, ее закрывают. Базилика опустела. Погребение окончено.

Официальные лица переходят в большой зал аббатства Сен-Дени, где подан торжественный обед. Генрих IV умер и похоронен. Теперь Мария Медичи, королева-регентша, правит Францией от имени своего сына Людовика XIII.

Вдова

В течение двух лет после смерти короля Мария Медичи соблюдает все правила великого траура: никаких праздников, приемов, развлечений. Она одета исключительно в черное. Ее апартаменты тоже задрапированы черным: стены, паркеты, зеркала. И только вышитые серебром слезы и черепа выделяются на фоне этой черной симфонии.

В годовщину смерти Генриха IV по приказу Марии служат заупокойные мессы. На это она выделяет 300 ливров в год.

Сердце короля передано иезуитам для захоронения в часовне их Коллегии в Ла-Флеш. На церемонии рядом с урной, содержавшей сердце короля, находилась другая, пока еще пустая, предназначенная для сердца его жены, которое займет в ней свое место через тридцать три года. Сердца Генриха IV и Марии Медичи, соединившись после смерти, до сих пор находятся там.

Глава VII 12 МИЛЛИОНОВ ФРАНЦУЗОВ

Заветы Генриха IV

После смерти Генрих IV оставил более обширное королевство, чем получил от Генриха III.

Но при этом Французское королевство занимало только ⁴/ ₅нынешней территории Франции.

На юге не хватало Руссильона, принадлежавшего Испании. На юго-востоке Ницца и Савойя были иностранными территориями. Между Лионом и Марселем в долину Роны врезаются земли папы — Авиньон и Конта-Венессен, княжество Оранское принадлежит семье Нассау — будущей правящей династии Голландии.

Корсика — это генуэзская колония. В центре Франш-Конте принадлежит Испании, Эльзас — империи, а Лотарингия независима. «Три епископства» Мец, Туль и Верден являются французскими владениями на бывших тогда иностранными землях.

На севере Артуа принадлежит Испании.

Активным центром Франции был атлантический фасад: Нант и Бретань, Шаранта, Аквитания, Тулузский юг. Эти предприимчивые регионы иногда охватывают религиозные волнения: здесь сильны позиции протестантов и здесь же находится Ла-Рошель — одна из четырех самых укрепленных крепостей Франции. Но близкая и уязвимая восточная граница была постоянным поводом для беспокойства Генриха IV, а потом Людовика XIII и Людовика XIV: эти короли будут постоянно стремиться к увеличению своих владений и защите Парижа, открытого для нападений с севера или северо-востока.

На этой территории живет двенадцать миллионов подданных — население разнородное и пока еще не объединенное чувством национального единства.

Франция Генриха IV — это еще средневековая Франция «наций», то есть групп, объединенных одним языком или говором, гордящихся своими обычаями, чувствующими себя, прежде всего, бретонцами, нормандцами, а не членами французской общности, которая пока для них остается совершенно абстрактным понятием. Использование французского языка в юридических актах стало обязательным только после эдикта Вилле-Котре, принятого Франциском I в 1539, а семьдесят лет спустя добрая половина населения Франции по-прежнему не признавала французский как язык повседневного общения.

Невозможно было считать себя членом национальной общности при том, что существовали буржуа и селяне; финансово-податные округа, подчинявшиеся центральной власти и штатам; провинции, вошедшие в состав государства, но сохранившие при этом свои права; города со своими привилегиями; территории, подчинявшиеся только крупным феодалам; места, где протестанты имели или не имели политических и религиозных привилегий.

В то время в брак вступали поздно: в 25 лет мужчины, в 26 — женщины, поэтому Мария Медичи ничем не отличалась от большинства своих современниц, выходя замуж за Генриха IV в 27 лет. Мужчина должен был быть в состоянии прокормить свою семью, и так как дети рождались с завидной регулярностью каждый год, поздний брак женщины определенным образом ограничивал рождаемость. До вступления в брак французы и француженки оставались целомудренными: Генрих IV показал пример потрясающего безразличия в отношении святости законов брака, но если дама, занимавшая его, не была замужем, он прежде всего подыскивал ей снисходительного супруга. Единственным исключением была Анриетта д’Антраг, потому что король пообещал жениться на ней.

Детская смертность была высокой, а продолжительность жизни невелика. Когда Мария Медичи впервые встретила Генриха в 1600 году, 47-летний король Франции был личностью весьма неприглядной, а в 57 лет, когда он был убит, то и вовсе считался стариком!

Экономика этой пока еще средневековой Франции была примитивна. Многие земли не обрабатывались: болота между Луарой и Гаронной, Гасконские ланды, пустынные незаселенные пространства на северо-востоке, опустошенные постоянными прохождениями войск Пикардия, Шампань. Но в то время земли Франции совершенно справедливо считались одними из самых плодородных: выращивали пшеницу, которую продавали в другие страны, овес, гречиху. В Шампани, долине Луары, на берегах Соны, в Бордоле, вдоль Гаронны и на всем средиземноморском побережье выращивали виноград.