Марк Агриппа

— Нет, Тиберий, как раньше не получится. Я не знаю лучший путь в новое общество, мы будем идти на ощупь в темноте, там не покомандуешь. Да и я не вечен.

Фраат, сын парфянского царя Фраата Четвёртого и его жены римлянки Музы, после мирного договора отца с римским Августом, проживал в вечном городе в качестве заложника. Он добровольно вызвался на это и не пожалел, спасибо матери за совет. Теперь он, один из младших сыновей царя, да ещё и от римлянки, становился ключевой фигурой в планах отца. Тот был настолько обеспокоен событиями последнего времени, что на отправку посольства, которому было поручено разобраться в происходящем и постараться извлечь из этого выгоду, потратил, похоже, треть казны. Фраат про себя усмехнулся — это он ещё о германской победе не знал.

— …двадцать три слона, тридцать пять львов, одиннадцать тигров…

Всё это богатство неожиданно свалилось на его голову, возглавлявший посольство Ликор в дороге помер. Говорят сам. Говорят. Шелка, камни, пряности, звери, теперь всё это моё, такой подарок богов случайно не делается. Закончил бородатый. Варвар бородатый. Действительно варвары, мать права.

— Ты привёз Риму много подарков, и не знаешь что Царь хотел получить от Рима? Ты у меня об этом спрашиваешь?

Бородатый варвар захлопал глазами.

— Ликор помер. Сам помер. Он знал.

Всем римским богам богатые жертвы. Надо же какая удача. Но виду Фраат не подал.

— Прочь с глаз моих, сын ишака. Я должен подумать.

Подумать действительно было над чем. Быть ключевой фигурой в планах отца и просто ключевой фигурой с собственными планами — это, как говорится, две большие разницы. Просвещённый царь, Фраат Пятый, сын римской гражданки, заинтересует такое великий Рим? Вполне. А у них на востоке сейчас десять легионов, с иудеями разделаются быстро. Думай, Фраат, думай.

Маробод стоял в строю почётного легиона триумфатора Друза Германика и косил глазом на причудливую бронзовую трубу на колёсах, что стояла слева от их центурии. Они выстроились спиной к временному амфитеатру, полукругом замкнувшему излучину Тибра у Марсова поля. Прошли за колесницей почётным эскортом и встали по центуриям между этими трубами. На Марсовом поле сражались пленные германские дружинники, под руководством пленных вождей, разделённые на две небольшие армии. За спиной одной из армий, небольшой германский бург, почти как настоящий. Германцев было много, и поначалу Маробод опасался, что могут бросится на них, но нет, стали резать друг дружку с большим удовольствием. Это понятно, у германцев между собой обид не меньше, чем на ромеев, а умереть с мечом в руке в любом случае почётней, чем… бррр. Маробод поморщился и снова скосился на странную трубу. Не для красоты же их поставили. Наконец одна из армий отступила в бург, возникла небольшая пауза, а потом, вдруг, с тибрского острова, с диким воем, взлетели огненные змеи, и поочерёдно набросились на осаждённую крепость. Вжих-вжих-вжих, бург пылал как жерло вулкана. Осаждающие в испуге кинулись подальше от огня, и тут… Та самая труба плюнула огнём и громом, и оглушила Маробода на одно ухо. Другим он успел услышать как плюнули остальные трубы. На месте бегущих гермацев возник кровавый туман, они на бегу просто разлетались на куски. Сын вождя маркоманнов зажмурился от ужаса.

Хренасе зрелище, папа, у нас, оказывается, большой затейник. Даже больший, чем предполагалось. Как, интересно, Агриппа ему разрешил пушки использовать? Секрет же. Сильно видать Антония давила, и чего ей неймётся. Германик скосил глаза на отца, тот аж жмурился от восторга. Скосил на мать, глядит с интересом, не испуга, ни отвращения. Даже маленькая сестрёнка Ливилла Германика удовольствие получила. Тысяч шесть, в кровавый фарш и горелые куски, на их глазах, превратилось, а они как будто интересное кино посмотрели. Ну да, они примерно так всё и воспринимают, дикари же, не люди, бандиты. Почему Агриппа про пушки не предупредил? Хотя понятно, он знал, что буду против, а так по факту… Мудр, Агриппа. Толпа ликует, один я чем-то не доволен. А нет, вон германские вожди тоже не сильно рады. Жаль парфян не видно.

— Германик, тебе понравилось? Ведь ты будущий полководец?

Ни хрена мне не понравилось, так глупо нельзя переводить человеческий ресурс, уж лучше б и правда продали. Хамить не будем, Антония тут не причём.

— Это было отлично мама, но, боюсь, мне врагов уже не достанется.

На это ответил отец.

— Не бойся сын, тебе ещё хватит. А вот твоим детям уже придётся долеко за ними добираться. Хоть во Вселенной и полно дикарей, но больно уж она большая.

Это он мне будет рассказывать?

— Я рад, отец.

А как стемнело был первый салют. Заранее оповещённые римляне наблюдали, как над Тибром, из огненных змей, вспухают огненные цветы. Это было зрелище достойное богов. Салют Победы над Германией. Малой кровью на чужой территории. Германик улыбнулся.

Хоть вожди северных германцев и не сильно ладили между собой, оказавшись в Риме, они невольно стали жаться друг к дружке. Приставленного к ним поводырём, Маробода попросили, чтобы разместили их всех вместе. Им подобрали просторную Виллу, с шикарными термами, и оставили дозревать, предоставив самим себе до самого Триумфа. В колонне триумфатора Друза Германика, они прошли как союзники, сразу следом за почётным легионом эскорта, который вёл сам Марк Агриппа. Потом поприсутствовали на ЗРЕЛИЩЕ. Утром за ними зашёл Маробод и предложил пройти в Сенат, на принятие клятвы перед Алтарём. На вопросы, как же так, ведь союз ешё даже не обсудили, тот пожал плечами. Раз велели сначала клясться, значит так надо, моё дело вас проводить. Проводил. Поклялись не знамо в чём, отказаться никто не решился.

— Мы рады вашему решению, вожди, вы сделали мудрый выбор. Мы хотим мира, хоть и могли бы без труда вас завоевать, надеюсь, вы это хорошо понимаете?

Вожди покивали. А что делать? Вчерашнее оставило в памяти глубокий след, потому и поклялись без зарока, как римские легионеры. Разлететься по округе кровавыми ошмётками, никому из них не хотелось.

— Мы не будем от вас скрывать, что рано или поздно Рим придёт устанавливать закон на все земли, в том числе и ваши, и предлагаем вам попробовать самим принять его, добровольно. Мы не будем вас торопить, мы с вами пока слишком разные. Стать одним народом смогут лишь наши внуки, но первый шаг предстоит сделать нам. Мы предлагаем вам поучаствовать в британской компании. Требования у нас высокие, но и награда будет соответствующая. Такой добычи вам и не снилось.

Тиберий снисходительно улыбнулся, и чуть покосился на тестя. Агриппа просил его помягче. Интересно, зачем ему эти бородатые чудища? Эксперимент, научный подход. Эти и наука? Ладно, ему видней.

— Вы все вместе соберёте пятнадцать тысяч здоровых и крепких юношей, из которых наши центурионы сделают настоящих легионеров. Все они, после службы, получат римское гражданство. В награду за это вы получите право разграбить со своими дружинами все британские бурги, которые не сдадутся добровольно. Серебра у них много. Устраивает вас это, вожди?

Вождей это устраивало. Вожди такого и близко не ожидали. Мальчишки — не воины, отдадим, не жалко, бабы ещё нарожают. Но как же не поторговаться, а вдруг? Слово взял вождь данов.

— Это щедрое предложение, Император, и мы его с благодарностью принимаем. Но нам обещали ещё заплатить за острова.

На это ответил Агриппа.

— Мы помним наши обещания, вождь. Вы получите по двадцать тысяч серебряных денариев за каждый остров.

Агриппа переждал восторженную реакцию жадных дикарей и добавил.

— От вас потребуется увеличить поставки железа. Иначе, нам придётся сделать это самим.

Вожди опять покивали. Увеличим. Всех мужиков загоним, и ещё наловим, на восходе мужиков много. Не изволь беспокоиться, батюшка ромей. Марка Агриппу они сейчас любили, почти как родного отца. Агриппа снова переждал, и кивнул заносить подарки.

— В знак того, как мы ценим союз с вами, примите эти небольшие подарки, вожди.

Вожди разинули рты. Подарками были легендарные зеркала.

Царь Даков, Гетов и Гетулов, Комосик готовил летнее вторжение в Тракию, когда в его столицу, Сармизегетузу, прибыло римское посольство. Царь Дакии обоснованно считал, что завязшие в Германии и Иудее римские легионы, можно не принимать в расчёт года три, как минимум, и решил этим шансом воспользоваться. Больше двухсот тысяч воинов, смог собрать Комосик под свои знамёна, в войне согласились принять участие даже Сарматы с Роксоланами, для чего заключили мир между собой. Это армия по численности превосходила даже всю римскую, хоть и ненамного. Нет, о дурном он пока не мечтал, Комосик был реалистом и прекрасно понимал, что и десятку ромейских легионов вполне по силам разогнать ту банду, которую он называет своим войском, но в Тракии то ромеев нет. А в Нижней Мезии один Четвёртый Скифский, который, скорее всего отступит, не принимая боя. Сильно ссориться с ромеями Царь Дакии не хотел, даже Мезию сильно грабить не собирался, только быстро туда-сюда пройти. Обида, конечно будет, но не кровная, такое можно вирой уладить, добыча из Тракии ожидалась очень богатая, хватит и ромеям отстегнуть. И вот, от этих, приятных сердцу любого царя, хлопот, его отвлекло римское посольство. Посол — мальчишка совсем, лет шестнадцать, не больше, но Комосик и сам начинал царствовать примерно в этом возрасте. Отнёсся со всей серьёзностью.