Марк Красс

Эгейское море, по которому сейчас плыли корабли, было буквально усеяно островами. Почти постоянно видя перед собой землю, воины Красса чувствовали себя гораздо спокойнее. Острова мешали шторму разыграться, сдерживая напор волн и уменьшая силу ветра, но опасность подстерегала с другой стороны. Малейшая ошибка лоцмана, порыв ветра — и корабль оказывался на мели.

Две триеры Красса выбросило на остров, облюбованный пиратами для зимовки. Морские разбойники, зная мстительность Красса, не решились воспользоваться добычей, которая сама приплыла в руки. С помощью своих быстроходных кораблей они сняли с мели беспомощные римские триеры и даже подарили путешественникам в дорогу несколько бочек вина.

Красс в Сирии

Вконец измученные морским переездом легионеры Красса получили двое суток отдыха на малоазийском берегу. Немного, но римляне и не требовали больше. Едва они почувствовали под ногами твердую землю, к ним вернулись их обычная жизнестойкость, уверенность в собственной непобедимости и желание помериться силами с любым врагом.

Довольно быстро Марк Красс достиг Галатии — постоянного союзника Рима в борьбе с Арменией и воинственным Митридатом VI. Царя Дейотара — человека весьма преклонных лет — консул не нашел во дворце. Властитель Галатии был занят основанием нового города.

Красс, пришедший разрушать и уничтожать, с презрением отнесся к созидательному труду.

— Дейотар! В двенадцатом часу начинаешь ты строить, — пошутил Красс, намекая на возраст собеседника.

— Да и ты не слишком рано идешь на парфян, — рассмеялся в ответ властитель галатов.

Дейотар дал Крассу продовольствие и лошадей, но отверг требование предоставить воинов для его легионов.

— Марк Лициний, победишь ты парфян или нет, в любом случае ты уйдешь в далекий Рим, а мне оставаться в Галатии. Не хотелось бы портить отношения с соседями.

Красс не стал настаивать. Он не считал галатов хорошими воинами, но римлянину не понравился ответ царя. Нахмурив брови, он сказал:

— Дейотар, кроме легионеров война требует денег. Галатия, я думаю, в состоянии дать пятьсот талантов. И поспеши, царь, доставить эту сумму в лагерь, если и дальше хочешь оставаться другом римского народа.

Тем временем окончился срок консульства Красса, и он мог на законных основаниях вступить во владение Сирийской провинцией в качестве проконсула. Там его дожидался сын Публий, прибывший от Цезаря вместе с тысячей воинственных всадников-кельтов. В Сирии Красс должен был принять у бывшего наместника Габиния два легиона опытных воинов.

Легионеры Габиния были привычны к войне в песках и к страшной жаре. Они участвовали в подавлении восстания иудеев; в Египте помогали водворять на трон угодного Риму царя; активно вмешивались в междоусобную борьбу парфян и даже переходили могучий Евфрат.

Как все и ожидали, Марк Красс повернул на юг и вышел на дорогу, ведущую в его долгожданную провинцию. Без особых трудностей новый наместник достиг границ Сирии, и тут он решился на шаг, удививший всех — и друзей, и врагов.

Он не стал спешить на встречу с сыном, которого не видел несколько лет; не пошел на соединение с двумя легионами Габиния; не дал ни единого дня отдыха своему войску, уставшему за время перехода от Галатии до Сирии. Стремительным маршем Красс вывел свои легионы к Евфрату и перешел реку по наспех починенному мосту.

Неожиданное вторжение принесло неплохие плоды. Вблизи города Ихны Красс настиг небольшое войско парфянского сатрапа и разбил его. Вслед за этим римляне занялись покорением небольших городов Междуречья.

Заселенная в глубокой древности благодатная Месопотамия повидала множество завоевателей: ее земля дрожала под колесами тяжелых ассирийских колесниц; разноязыкими криками наполняли Междуречье войска персидских царей; победоносным шествием прошла греческая армия Александра Македонского. После смерти Александра Великого и распада необъятной империи Месопотамию захватил его военачальник Селевк. Он заложил здесь столицу и без лишней скромности назвал ее своим именем — Селевкия.

В 141 году до н. э. до н. э парфянский царь отнял Селевкию у ослабевших потомков военачальника. А в 90-х годах вся Месопотамия перешла под власть парфян. И вот теперь римский орел на знаменах Красса расправил свои мощные крылья над землями между Евфратом и Тигром.

Жители Междуречья давно привыкли, что их постоянно кто-то стремится завоевать. Во избежание больших бед они почти не давали отпора очередному честолюбивому пришельцу.

Для Красса месопотамцы также не сделали исключения. Ему сразу же открыли ворота Апамея, Ихны, Никефорий. В Каррах, где стоял небольшой парфянский отряд, горожане подняли мятеж и сами напали на парфянских лучников. Греческое население Карр (а именно оно составляло большинство горожан) встречало Красса как освободителя.

Неожиданно упорное сопротивление римлянам оказал небольшой городок Зенодотия. Укрывшиеся в нем парфянские переселенцы перебили продажных греков, пытавшихся открыть ворота, и достойно встретили римлян. Потеряв во время штурма около сотни легионеров, легат Красса так и не смог ворваться в город. Тогда Красс привел к Зенодотии все войско и с помощью осадных машин овладел ею.

Город в наказание за непокорность был отдан на разграбление легионерам, а все жители проданы в рабство. За взятие Зенодотии войско наградило Красса званием императора.

Проконсул принял его и тем навлек на себя нарекания со стороны ветеранов, ибо ни одному военачальнику не давалось это почетное звание за столь малые заслуги.

Все лето Красс провел в северной Месопотамии. Небольшие греческие и полугреческие города почти не оказывали сопротивления его войску, но, увы, легкая победа приносила малую добычу.

Легионеры требовали вести их на юг, туда, где две полноводные реки приближаются друг к другу на расстояние нескольких миль. Там, на берегу Тигра, раскинулся один из красивейших городов мира — Селевкия. Напротив нее к Евфрату прилепился древний Вавилон. Население этих городов враждебно относилось к завоевателям-парфянам, и римляне могли рассчитывать на его помощь при штурме.

Напротив Селевкии, но уже по ту сторону Тигра, находилась столица Парфии — Ктесифон, где, по слухам, были собраны все богатства парфянских царей.

Города эти манили не только простых легионеров. Легаты Красса настоятельно советовали ему перестать терзать маленькие городки северной Месопотамии и обратить свой взор на юг.

Но Красс продолжал удивлять всех. При всем своем неравнодушии к богатству он не сделал даже шага в сторону богатейших и почти беззащитных Селевкии и Вавилона. Проконсул разместился лагерем в окрестностях Карр и посылал лазутчиков в Парфию.

Шли дни за днями, недели за неделями, но никто из ушедших назад не возвратился. Сведения, сообщаемые местными кочевниками, часто пересекавшими Тигр, были настолько противоречивы, что Красс перестал их слушать.

Пришла осень, а римский военачальник по-прежнему не имел представления о численности войска парфян, его местонахождении и планах царя. Наконец Красс оставил в покоренных городах семь тысяч легионеров и тысячу всадников, а остальное войско увел в Сирию на зимние квартиры.

В пути легионеры возмущались, что вместо Селевкии их ведут в провинцию, — пришлось опять выплатить им повышенное жалование.