Маркус Вольф

Под влиянием враждебной пропаганды Запада нередко высказывается предположение, что в Советском Союзе продолжается борьба за власть, что верх берут вновь сторонники Сталина. Одновременно выражается недоумение, почему всё это происходит в стране, где строится коммунизм и где партия считается наиболее сильной и авторитетной».

В других социалистических странах вожди менялись хотя бы в силу естественных причин. Вальтер Ульбрихт и не думал покидать свое кресло. С годами догматизм хозяина Восточной Германии стал одиозным. Особенно на фоне попыток чехов и словаков под руководством первого секретаря ЦК КПЧ Александра Дубчека поменять свою жизнь. Ульбрихт одним из первых — когда Леонид Ильич Брежнев еще не знал, как ему реагировать на происходящие в Чехословакии перемены, — потребовал силой задавить еретиков.

Секретарю чехословацкого ЦК Зденеку Млынаржу Вальтер Ульбрихт показался просто злобным, тщеславным и выжившим из ума стариком. Руководитель ГДР до смерти боялся, что нечто подобное Пражской весне повторится в его стране, и требовал задавить смутьянов. 18 августа 1968 года в Москву съехались делегации социалистических стран. Все захотели участвовать в военной операции, особенно этого добивался Ульбрихт:

— Ведь мы тоже входим в Варшавский договор.

Пускать немецких солдат в Чехословакию с учетом трагического опыта Второй мировой войны не хотелось, но и отказать Ульбрихту было невозможно, поэтому в состав оккупационных войск включили небольшой контингент Национальной народной армии ГДР.

Разведкам соцстран велено было готовить ввод войск в Чехословакию в 1968 году, чтобы помешать чехам и словакам установить в своей стране политическую демократию.

Маркус Вольф был неплохо осведомлен о развитии событий в Чехословакии. Он ездил в Прагу. Заместитель министра внутренних дел Вилиам Шалгович, руководивший госбезопасностью и разведкой, был яростным противником Пражской весны. Вольфу Шалгович признался, что на ближайшем партийном съезде у сторонников его линии нет никаких шансов. В 1991 году, когда социалистический лагерь перестал существовать, Маркус Вольф прочитал в газете, что его бывший коллега Вилиам Шалгович покончил с собой в родной Словакии.

До ввода войск пустили в ход более тонкий инструментарий.

В январе 1959 года внутри советской разведки создали отдел «Д» — активные мероприятия за рубежом, его возглавил Иван Иванович Агаянц. Он родился в Гяндже, в 19 лет приехал в Москву, где два его брата уже работали в ОГПУ. Благодаря завидным природным способностям он выучил несколько иностранных языков — французский, фарси, турецкий, испанский. Он страдал от туберкулеза, и с оперативной работы его перевели на преподавательскую — заведовать кафедрой в разведывательной школе. А потом вернули на Лубянку, поручив активные мероприятия.

В 1962 году отдел преобразовали в службу «А». Иван Агаянц получил звание генерала. Заместителем у него служил «широко известный в узких кругах» Василий Романович Ситников, который потом много лет был заместителем председателя Всесоюзного агентства по авторским правам. Рано умершего Агаянца в Москве сменил Сергей Кондрашев, который поочередно работал то на германском направлении, то в службе активных мероприятий. Он стал заместителем начальника внешней разведки, и коллеги за глаза называли его «кронпринцем», считая, что он станет следующим руководителем Первого главка.

По советскому образцу Маркус Вольф создал у себя 10-й отдел (активные мероприятия) — с задачей средствами разведки воздействовать на общественное мнение ФРГ. С помощью 10-го отдела разведуправления Министерства госбезопасности западных немцев обвиняли в поощрении неонацизма. В 1968 году западногерманский журнал «Штерн» написал, что федеральный президент Генрих Любке в третьем рейхе участвовал в строительстве концлагерей. Публикация вызвала скандал. Любке принужден был оправдываться. После объединения Германии выяснилось, что журналистам из «Штерна» подсунули фальшивку, изготовленную службой дезинформации МГБ ГДР.

В середине июля 1968 года по анонимному письму чехословацкая полиция обнаружила пять ящиков с американскими автоматами времен Второй мировой войны. В советской прессе тут же появились сообщения о том, что Соединенные Штаты снабжают контрреволюцию оружием. Министр внутренних дел Чехословакии Йозеф Павел доложил первому секретарю ЦК компартии Александру Дубчеку: это оружие хранилось на складах Группы советских войск в ГДР; видимо, речь идет о совместной операции КГБ и восточногерманского Министерства госбезопасности.

В кампании дезинформации использовалась пресса социалистических стран, на которую потом для убедительности ссылались советские газеты. Газета «Берлинер цайтунг» написала, что в Праге обнаружено восемь американских танков.

«Это „сообщение“, — писал Маркус Вольф, — было подсунуто редакции советской стороной без нашего ведома. В действительности в Праге проводились натурные съемки фильма „Ремагенский мост“. Танков не было, была кучка статистов в американской форме. Тогда я интерпретировал столь несерьезную акцию как признак неуверенности Москвы. Западные собеседники спрашивали меня напрямик: не следует ли предположить, что „утка“ с танками задумана как алиби на случай советской интервенции? Такую возможность я посчитал абсурдом, ребячеством».

История с мнимыми американскими танками — лишь один пример работы службы дезинформации, которая должна была доказать, что происходящее в Чехословакии — результат действий западных спецслужб и что армии НАТО уже готовы войти на территорию страны.

Несмотря на требования Мильке и руководства страны, рассказывал Маркус Вольф, его служба не могла предоставить желаемых доказательств вмешательства западных государств в пражские события.

Семнадцатого августа 1968 года и Мильке, и Вольф отправились в отпуск. Они оба не подозревали о предстоящей операции армий Варшавского договора. Но в четыре часа утра 21 августа Вольфа забрали из дома отдыха. Войска уже вошли в ЧССР.

В сентябре по просьбе Мильке в ГДР приехал новый председатель КГБ Андропов. Мильке и Вольф обедали с Юрием Владимировичем в гостевом домике министерства. Это была элегантная вилла в Панкове, где официантами служили только мужчины. Немцам понравилось, что Андропов не пьет. Не знали, что он тяжело болен и спиртное ему противопоказано. Юрий Владимирович говорил осторожно:

— У нас был незавидный выбор. Или ввод войск, который мог бы запятнать нашу репутацию, или невмешательство, что означало бы разрешить Чехословакии уйти — со всеми последствиями этого шага для всей Восточной Европы.

Новый председатель КГБ решил, что на посту начальника разведки ему нужен новый человек. Андропов убрал генерала Сахаровского из Первого главного управления, воспользовавшись громким провалом его службы, когда сотрудник лондонской резидентуры ушел к англичанам.

В 1971 году Сахаровского сменил его первый заместитель Федор Константинович Мортин. Прежде он работал в аппарате ЦК. В КГБ его перевели в октябре 1954 года, когда в органы госбезопасности направили на укрепление большой отряд партийных работников. Но ему не хватало уверенности в себе. Мортин не смел отстаивать свою точку зрения перед начальством. Возможно, поэтому коллеги обвиняли его в мягкотелости.