Мародер без диплома

Перрон из посеревших досок, деревянное здание вокзала, типичного для каких-нибудь промежуточных станций, неопознаваемую статую на невысоком постаменте и три не очень ярких фонаря, которые все это роскошество освещают. У ног статуи – засохший букет из нескольких гвоздичек. Тишина, только комары звенят. Сука! Комары! Я хлопнул по лбу и почувствовал под одной ладонью сразу штук пять мелких кровососов.

– Эй ты! – раздался из-за кустов не очень дружелюбный окрик. – Стой на месте, руки вверх!

Я быстро повернулся в сторону голоса, и увидел в полумраке высокого плечистого мужика. В руках он держал дробовик, ствол которого смотрел прямо на меня. Я медленно, не делая больше резких движений, поднял руки.

Глава 2. Куда вы меня тащите?!

Кажется, только теперь я наконец-то проснулся. До этого я надеялся, что фигня с проводником и пустым вагоном, из которого меня выкинули на каком-то полустанке, мне просто привиделась под стук колес. Подсознательно как-то ощущал, что скоро меня разбудит нормальный проводник в форме РЖД, сообщит, что туалеты закрываются через полчаса, а за окном будет хмурый рассвет посреди сибирских равнин. Но ствол, направленный в грудь, к реальности возвращает даже лучше, чем ведро холодной воды. Как пробовавший и то, и другое, имею право сравнивать. Куда меня вообще занесло? Пока я спал, вагон прицепили к другому составу и привезли в какую-то глухомань? Сибирь большая, мало ли…

– Ты кто еще такой? – недружелюбно полюбопытствовал здоровяк, мотнув стволом в сторону здания вокзала.

– Богдан, – говорю. Надо бы в голос дрожи побольше добавить. Я втянул голову в плечи и оглянулся на своего конвоира в тот момент, когда он оказался под светом фонаря. Реально, бык. Одет в черные штаны-карго и рубаху с закатанными рукавами. Мышцы бугрятся, как у качка, голова той же ширины, что и шея. И борода лопатой. Дробовик держит уверенно и умело. Технически, можно, конечно, попробовать поднырнуть под ствол и… Нет. Говно идея. Во-первых, я понятия не имею, прикрывает ли его кто-то, во-вторых – допустим, я его сумею вырубить, что не факт, мужик, прямо скажем, не по сторонам глазеет, а о его боевых навыках я ничего не знаю, и что потом? Вокруг – неведомый населенный пункт, фиг знает, какие тут порядки. Так что подожду пока обнаруживать свои армейские навыки.

– Дяденька, а может уберете ружье? – говорю. – Я же ничего не сделал…

В бороде сверкнули зубы – ухмыляется. Но ничего не ответил. Недвусмысленно дернул стволом. Типа, шагай и не болтай. Благо, куда шагать было понятно. Других вариантов, кроме как к двери вокзала, здесь и не было.

Внутри вокзала меня ждал нехреновый такой сюрприз. Помещение было обычным для такого типа станций – холл с окошечками касс, сейчас закрытыми, арка-проем в зал ожидания и дверь в крыло «только для персонала». Вот только зал ожидания был отгорожен от холла грубой железной решеткой, явно изначальной конструкцией не подразумевавшейся. В решетке – калитка. На калитке – замок. В холле – еще четыре мужика, похожие на моего конвоира как братья. Такие же здоровенные, одетые в штаны с карманами и просторные рубахи, мускулистые и бородатые. Кто-то помоложе, кто-то постарше. И все они бросили свои дела и посмотрели на меня.

– Надо же, то есть Вене не показалось! – сказал один. Он был чуть более хрупкого сложения, чем остальные, борода отливала рыжим. Я мысленно присвоил ему кличку «Мелкий» – Я же говорил! Гони десятку!

– Какой-то задохлик, – сказал другой мужик. Тоже здоровенный и бородатый, но самой выдающейся деталью его лица были брови. Прямо великая китайская стена, сросшаяся на переносице. Он полез в карман и достал ком смятых бумажек и отслюнявил одну. В голове тренькнул тревожный звоночек. Это явно были деньги, но по цвету и размеру они были никак на рубли не похожи. Размер скорее долларовый – узкая и длинная бумажка, а цвет – грязно-фиолетовый. – Ты откуда такой приехал-то?

– Из Питера, – говорю. Мысленно присваивая проспорившему кличку «Брежнев».

– Растем, гляди-ка ты! – третий заржал противным каркающим смехом. Вне ситуации я бы подумал, что у него астматический припадок пополам с эпилептическим. Или что он подавился чем-то. – Уже молодежь из имперской столицы к нам приезжает. А чего ты в наши края?

– Ну… так получилось… – ответил я и мысленно наклеил ржущему на лоб ярлык «Гиена». Да что за херня здесь происходит вообще? Я Сибирь конечно не вдоль и поперек изъездил, но в нескольких местах был. И были эти места скорее скучные, чем дикие. От остальной России отличавшиеся довольно мало. Но чтобы вот так? Вооруженные громилы прямо на вокзале, решетка эта еще. Это бандиты что ли какие-то? Или террористы?

– Да что вы пристали, ну поехал приключений искать сосунок, – четвертый был старше всех остальных. Борода седая, лицо изборождено морщинами. Но никаких других намеков на старческую слабость нет. Пусть будет «Папаня». – Надоело мамкину сиську сосать, вот он и сбежал. Так ведь, малыш?

Он подошел вплотную и потрепал меня по щеке. Я напрягся, а он впился мне в лицо злым колючим взглядом.

– В-вроде того… – я сжался, как будто от страха и быстро оглянулся. Веня с дробовиком все еще стоял у меня за спиной. И ствол не опускал. Хреново.

– Ну-ка, покажь, что там у тебя в карманцах! – Папаня бесцеремонно похлопал меня по бокам.

– Эй! Что за фигня! – я отшатнулся и оттолкнул его руки. Не особенно резко и не пытаясь наносить удары. Просто надо было проверить их реакцию на сопротивление жертвы. Выстрела, к счастью, не прозвучало, зато Папаня моментально двинул меня под дых кулаком. Я охнул, захрипел, согнулся пополам и завалился на бок. На самом деле, все было не настолько плохо. Били меня и посильнее, да и в солнечное сплетение он не попал. Но выходить из образа малохольного школьника и столичной фифы было рановато. Кстати, почему столичной-то? Я же не из Москвы…

– Сопротивляется он еще, борзый какой, – зло пробормотал Папаня, склоняясь и обшаривая мои карманы. Мобильник, кошелек, паспорт. Четверо столпились над добычей, а Веня продолжал держать меня на прицеле. Вот зануда, не расслабляется…

– Кошелечек мелковат, – сказал Гиена.

– Давай сюда, мне как раз сойдет! – а это Мелкий. – Какие рубли чудные, я таких не видел раньше. Новые что ли? А это еще что?

– Паспорт тоже странный какой-то… – снова Гиена. – Но мордаха вроде его.

– Дай сюда, ты все равно читать не умеешь! – в разговор вступил Брежнев. – С-а-н-к-т-П-е-т-е-р-б-у-р-г. Не соврал, гаденыш! Столичный он!

– Может у них в столице паспорта другие? – снова Гиена.

– Поди знай… – это Папаня. – А это что за чудо-юдо?

Они замолчали, зато пискнул мой мобильник.

– Рация, может?

– Да не, рация больше, я у жандармов видел. Эта штука смотри какая тоненькая…

– Часы это. Вот же цифры.

– Светятся, пищат! Чудно!

– А может он шпион какой? И это какая-то шпионская приспособа?

– Эй, мозгляк! Как там тебя?

– Богдан, – подсказал Веня, не опуская дробовик.

– Боня, стало быть, – Папаня навис надо мной. – Хорош уже корчиться-то, не настолько сильно стукнул. – Что это за хреновина такая?

Он покрутил надо мной мобильник. Я медленно разогнулся и сел. Несколько минут в неподвижности позволили мне немного привести мысли в порядок. Я все еще не понимал, что за фигня происходит, но составил некоторое представление о моих пленителях.

– Это игрушка, – говорю. – Чтобы в дороге скучно не было.

– Ишь ты… Как есть сыночка маменькин, – Гиена заржал. – А как в это играть?