Марш к морю

– Но вы можете зависеть от удаленных источников поставок, и вам это сойдет с рук, - возразил Джулиан.
– Сан-Франциско делал это в старые-престарые времена на Земле. И все, что ему было нужно, в основном доставлялось на кораблях, а не по суше.

– Конечно, - согласился пинопанец.
– Новая Манила - это не что иное, как морской порт и космопорт, и он настолько велик, насколько это возможно на Пинопе. Они не получают ничего, кроме рыбы из ниоткуда. Но две вещи. Ты видишь эти корабли?
– Он указал на огромный когг, неуклюже выходящий из порта.

– Да, - сказал Джулиан.
– И что?

– Это худший корабль по отношению к пробоинам, который я когда-либо видел. Любой удар на большой глубине, и он перевернется и утонет, как затопленный камень. И он чертовски медленный, а если медленный, то рейс будет стоить больше денег, а это значит, что зерно будет дорогим. И это означает, что в конце концов они умрут с голоду, если только у них не будет какого-нибудь крупного источника постоянного дохода. Это то, что приводит к другому, а это не что иное, как рынок. Конечно, они могли бы здесь что-нибудь изготовить. Это может быть обычный Новый Дрезден, но это будет ничто по сравнению с тем, что только и ждет отправки куда-нибудь еще. И если изделия не придут ни в Частен, ни в Тэм, тогда они не будут продавать. И если они не будут продавать, они умрут с голоду.

* * *

– Как вы снабжаетесь?
– спросил Панер.
– Если вы не возражаете против моего вопроса.

Колонна помощи привлекла удивительно мало внимания, когда проходила через большой город трущоб вокруг ворот и внешней стены. Если война, угрожающая самому их выживанию, и продолжалась, жители Бухты К'Вэрна, казалось, этого не замечали.

Главная улица, по которой они ехали, была забита людьми. Только сила стражников, призывавших уступать дорогу и физически раздвигавших заторы, позволяла каравану продолжать движение, и боковые улицы были так же переполнены, с тележками или киосками, установленными через каждые несколько метров, где продавалась разнообразная продукция от еды до оружия.

Город был расположен на склонах, окружающих бухту, а окружающие холмы практически не пропускали морские ветры, превращая застройку в душную сауну, в которой невозможно дышать, даже жарче, чем в мардукской норме. Неподвижный воздух также улавливал запахи улиц, и они окружали колонну, когда она проходила через ворота. Стоки представляли собой сочетание запахов кулинарии и специй с боковых улиц и обычного запаха навоза всех городов Мардука, слегка приправленного легким привкусом чистого соленого воздуха и запаха гнили, который был общим для каждой гавани в известной вселенной.

Большинство зданий, за исключением высоких колоколен, были низкими и построены из камня или битой глины, с оштукатуренными стенами, которые варьировались от ослепительно белого до яркого столкновения окрашенных цветов. Это было первое увиденное людьми место, где широко использовались пастельные тона, и сочетание буйных цветов, жара печи и пьянящих запахов ошеломило некоторых морских пехотинцев.

Одиночные дверные проемы выходили прямо на улицу, и дети, не обращая внимания, выскакивали в поток движения. Один особенно безрассудный юнец был почти превращен Пэтти в пасту, но флар-та совершила странный прыжок на пяти ногах и каким-то образом избежала превращения карабкающегося беспризорника в месиво.

По углам всех зданий красовались сложные водосточные трубы, которые вели к большим емкостям для дождевой воды. На некоторых из них была маркировка, и Панер наблюдал, как человек окунулся в одну из них и бросил в нее металлическую монету. Очевидно, кто-то только что совершил покупку, и он на мгновение задумался, почему из всех городов, которые они посетили, только в Бухте К'Вэрна, казалось, было какое-то нормирование воды.

Тот же акцент на обеспечении водой был очевиден в случайно расположенных больших бассейнах, мимо которых они проезжали. Бассейны, слегка приподнятые над уровнем улицы, около двух метров в поперечнике и метр глубиной, имели длину от пяти до десяти метров и собирали воду из водосточных труб больших зданий. Они были наполовину закрыты крышками и явно содержались в безупречной чистоте, потому что вода в них была прозрачной, как в любом роднике, и на донышках у них тоже виднелись медные и серебряные монеты.

– Снабжаемся?
– Кар повернулся, чтобы посмотреть на человека, затем пожал плечами, как мардуканец.
– По правде говоря, плохо. И нет, я не возражаю, если ты спросишь. Боги знают, мы и раньше скрещивали мечи с Лигой, но не думаю, что сейчас они меньше, чем союзники.

– Действительно, - сказал Растар. Кавалерист-северянин хрюкнул от резкого смеха.
– Это война, которую мы вели против Бухты, или Бухта против нас, из-за ее контроля над устьем Тэма или нашего контроля над северной торговлей. Но теперь все это в прошлом. Лиги больше нет, и она никогда больше не возникнет в какой-либо силе при нашей жизни. Мы все в этом замешаны вместе.

– Но скажи мне, - продолжал он, - почему так плохо? Разве у вас нет почти неограниченных запасов в хранилище под цитаделью?

– Обычно, да, - согласился к'вэрнийский генерал.
– Но мы не держим зернохранилища заполненными до отказа в мирное время, потому что запасы...

Внезапный, глубокий, рокочущий звук, похожий на раскаты грома с бронзовым горлом, прервал командира стражи. Все колокола на всех башнях запели одновременно, в ошеломляющем потоке глубокого, колотящегося звука, который прокатился над городом - и изумленной колонной - подобно музыкальному землетрясению. Но это не была дикая, буйная какофония, потому что колокола звонили с размеренным, раскатистым величием, каждый из них подавал голос в одно и то же мгновение. Они прозвонили четыре раза, а затем, так же внезапно, как начали говорить, замолчали.

Люди посмотрели друг на друга, ошеломленные как внезапным прекращением, так и громкостью звука, а их товарищи из Диаспры, казалось, были лишь немного менее поражены. Однако Растар и его северные собратья восприняли это спокойно, и коренные к'вэрнийцы, казалось, даже не заметили этого, но затем Бистем Кар издал хриплый смешок.

– Простите меня, принц Роджер, капитан Панер. Мне не пришло в голову предупредить вас.

– Что это было?
– спросил Роджер, тыча указательным пальцем в правое ухо, где, казалось, еще звучало эхо колоколов.

– Четвертый колокол, ваше высочество, - сказал ему Кар.

– Четвертый колокол?
– повторил Роджер.

– Да. Наш день разделен на тридцать колоколов, или отрезков времени, и только что прошел четвертый отрезок.

– Ты хочешь сказать, что слышишь это, - Роджер махнул рукой на колокольни, - тридцать раз в день?!

– Нет, - сказал Кар тоном, который люди уже научились распознавать как насмешку, - только восемнадцать раз. Колокола не звонят по ночам. А что?

Роджер уставился на него, и настала очередь Растара рассмеяться.

– Бистем Кар - это... Что это за твоя фраза? Ах, да! Он "разыгрывает тебя", Роджер. Да, колокола звонят, отмечая каждый отрезок дня, но обычно только те, что находятся в зданиях, фактически принадлежащих городу, а не все из них!

– Верно, - признал Кар, хлопнув в ладоши, что заменяло мардуканцам забавное пожатие плечами, но затем титанический стражник посерьезнел.
– Мы на войне, принц Роджер, и пока эта война не закончится, все колокола Крина будут звучать в его честь над его городом при прохождении каждого колокола.