Марш мародеров

– Ну, давай. Эта… «Ак Барс» чемпион!

И коротко хохотнув, Юсупов ныряет в люк.

Ник стискивает зубы, заставляя себя не думать об Эн, вытаскивает из-за пояса трубку ракеты, отвинчивает колпачок, расправляет шнур с кольцом и поднимает картонный раструб вертикально в небо.

В темноте не видно, но Ник знает, что на корпусе ракеты имеется маркировка: «реактивный двухзвездный сигнальный патрон зел. огня». Он успевает подумать, что это еще один «подводный камень» - если ракета «протухла», сигнал подать не удастся, но тут же усилием воли гонит эту мысль и резко дергает за кольцо, инстинктивно отвернув лицо в сторону.

Зашипев, точно тысяча рассерженных змей, в темное небо вертикально уходит изумрудная огненная стрела. Наверху она раздваивается, светящиеся шарики зависают в верхней точке - и летят вниз, теряя яркость.

– Вилен, заводи!
– командует Ник.
– Началось!

В недрах тягача оживает стартер. Натужно жижикнув, он вдруг умолкает. Юсупов повторяет попытку - с тем же эффектом.

Двигатель не заводится, его бодрый рык не нарушает ночной тишины. Звенят комары, шелестит камыш. И стучат зубы Ника, облившегося холодным потом от ужаса. Сейчас там, в полутора километрах отсюда, по темным улицам, прилагающим к Кремлю, со всех ног бегут, сжимая автоматы, десятки людей. Спустя несколько минут они вступят в бой, пойдут на пулеметы, отвлекая на себя основные силы Аслана. А главный козырь, ключевое звено всей операции - тягач МТ-ЛБ - стоит на краю болота мертвой глыбой железа!

– Заводи!
– согнувшись, орет в люк Ник.

– Аккумуляторы эта… сдохли!
– кричит в ответ Юсупов.
– Слазь, поменяем один на запасной.

Обрушившись внутрь тягача, Ник принимается бестолково метаться по отсеку, матерясь сквозь зубы. Он хватает запасной аккумулятор, тяжеленный, как гроб, и тащит его к переборке.

– Куда?
– тонким голосом возмущается Юсупов.
– Погоди, я эта… один старый сниму.

Чтобы завести дизельный двигатель Ярославского моторного завода, которым оборудован тягач, требуется напряжение в двадцать четыре вольта, и для этого используются два двенадцативольтовых аккумулятора. За прошедший день они подсели - Юсупов и раньше жаловался, что где-то «пробивает на массу» и «эта… ток утекает». Запасной аккумулятор может решить проблему, но на то, чтобы его поставить, требуется время, а счет уже идет - и Ник буквально физически ощущает это - на секунды.

Лихорадочно звеня ключами, Юсупов отворачивает болты на клеммах, снимает провода и, едва не переломившись пополам, оттаскивает в сторону один из черных пластиковых ящиков.

– Давай!

Ник, рыча от злости на всё сразу - на этот гребаный мир, на себя-раздолбая, на время, которое никак нельзя попросить, да чего там просить - заставить остановиться, на Юсупова, на тягач, на аккумуляторы, весящие, словно золотые, - на выдохе передвигает запаску, и инженер тут же накидывает клеммы, затягивает их и бросается к рычагам.

Затаив дыхание, Ник замирает, зажмуривается…

Звук работающего стартера тонет в грохоте «схватившегося» дизеля.

– Йес!
– сделав победное движение рукой, Ник бьется локтем о бочку с соляркой и шепчет ругательства.

Юсупов решает не церемониться с тягачом - они безнадежно опаздывают - и рвет с места так, что не успевший забраться на сидение Ник кувырком летит на мокрый пол.

«Маталыга» ворочается в болоте, точно доисторическое чудовище, какой-то гигантский ископаемый звероящер. Взбаламутив воду, извергая потоки грязи, тягач разворачивается носом на Кремль и прет, гоня впереди себя волноотбойным щитком пенистый вал.

– Давай, давай!
– надсаживаясь, кричит Юсупову пробравшийся в кабину Ник.
– Жми!

– Связь!
– инженер указывает на шлемофон.

Натянув потный шлем, Ник подключается к бортовой сети.

– Как слышишь?

– Эта… нормально. Вылези, посмотри, чего там.

Высунувшись из командирского люка, Ник видит совсем близко черный ступенчатый силуэт башни Сююмбике, треугольную крышу Тайницкой башни и острые огненные иглы, время от время от времени посверкивающие в небе.

– Трассеры!
– говорит он в микрофон.
– Они уже начали! Левее, левее давай! И врубай фары, теперь можно, а то ни хрена не видно!

Три луча света протягиваются от тягача к краю болота, желтые пятна прыгают по камышам, по метелкам тростника, по траве и стенам крепости.

– Вот, вот так и держи, ровно!
– заметив низкую, похожу на русскую печь Воскресенскую башню, командует Ник Юсупову.
– Чуть-чуть осталось…

Полукруглую арку ворот загораживает рогатка, срубленная из неошкуренных жердей и опутанная колючей проволокой. Возле нее мелькают человеческие фигуры.

Ник понимает, что их заметили и спешит убраться вниз - ему пора садиться за пулемет.

– Иду на таран!
– весело вопит Юсупов, разгоняя тягач.

Болото кончается. Выгнав вал мутной, илистой воды, МТ-ЛБ вцепляется гусеницами в грунт, сминает низенький заборчик, когда-то огораживающий набережную и, всё увеличивая скорость, с ревом и лязгом несется к башне.

Припав к прицелу, Ник чуть поворачивает башенку, целясь в людей у рогатки. В рев двигателя и лязг гусениц вплетаются какие-то щелчки и удары. Ник догадывается, что по ним стреляют и произносит, ни к кому не обращаясь, но с глубоким удовлетворением:

– Не я первый начал!

Одновременно он нажимает кнопку электроспуска и пулемет в башенке начинает грохотать, плюясь гильзами. Хотя ПКТ и отличается от обычного семь-шестьдесят-два пулемета Калашникова тем, что пороховые газы у него выводятся наружу, тем не менее в тягаче сразу пахнет кислым и горелым.

Короткая очередь стегает по стене башни возле ворот, выбив в штукатурке здоровенные дыры. Пощелкивание пуль по броне сразу прекращается - аковцы спешат покинуть площадку перед воротами, отступая под защиту древних стен.

Прямо перед башней, в пологой низинке, тягачу приходиться преодолеть обширную лужу, больше похожую на пруд. Скорость продвижения машины сразу снижается, и Ник в боевой горячке начинает кричать на Юсупова.

– Не ори, - спокойно отвечает инженер.
– Все равно эта… быстрее, чем может, «коробочка» не поедет.

Сломав рогатку, подмяв ее под себя, тягач врывается в арку, с жутким скрежетом бортом прочерчивает по стене глубокую борозду, и Ник видит через стекло прицела впереди темную громаду Президентского дворца, подсвеченную горящими на площади кострами.

Это красивое, величественное здание, построенное еще в эпоху императора Николая Первого, в прежние времена было резиденцией главы республики, но случившаяся катастрофа не пощадила его - дворец выгорел дотла, крыша провалилась и лишенные стекол окна напоминают закопченные бойницы какого-то исполинского дота, пережившего ожесточенный штурм.

– Впереди!
– возвращает Ника в реальность голос Юсупова.
– Ты эта… ослеп, что ли?

На расчищенной от кустарника дороге, ведущей вверх, к Сююмбике и огромному Благовещенскому собору, появляется группа аковцев, человек десять. Ник, закусив губу, дает пристрелочную очередь, а затем начинает вести огонь, стремясь не столько уничтожить, сколько отогнать противника и расчистить тягачу путь.