Марш Мендельсона на бис

– Вы, случайно, не слышали про этого Анзора? – спросил Туляк, принимаясь за очередной бутерброд.

Я чуть не сползла со стула.

– Первый муж, – пролепетала я.

– Чей? – поднял на меня глаза капитан.

– Мой, – сообщила я.

Только нового появления Анзора Абрашидзе на моем жизненном пути мне не хватало!

Глава 11

Санкт-Петербург. 12 апреля, понедельник

Мы с капитаном Туляком решили немного отвлечься от разговора. Я занялась делом, а он продолжал поглощать бутерброды, оправдываясь тем, что совершенно не представляет, когда ему еще представится возможность поесть. По ходу дела Анатолий Леонидович сообщил, что живет один, в состоянии развода пребывает два года, бывшую супружницу вспоминает, словно кошмарный сон (это я уже вчера слышала), и марш Мендельсона больше ни в чьей компании слушать не намерен. В общем, мы в очередной раз поняли, что имеем много общего.

– Так, я готова составить вам компанию, – заявила я Анатолию Леонидовичу примерно минут через пятьдесят напряженного труда. – Едем!

Он оторвался от писания каких-то бумаг, кивнул, сказал, что минуты через две тоже будет готов, я выскочила в приемную, дала последние указания секретарше, все еще несшей трудовую вахту, и вскоре мы с капитаном загружались в мою машину.

– Люблю иномарки, – тяжело вздохнул капитан, удобно устраиваясь на переднем месте пассажира.

Похоже, что ждал он меня еще и из корыстных соображений: добираться до дома Артема Александровича, разумеется, удобнее не общественным транспортом и не на раздолбанных милицейских «Жигулях», а с комфортом. Надеюсь, и мое общество было ему приятно. А почему бы и нет? Внешностью бог не обидел, на руку и сердце не претендую, накормила (пусть и руками секретарши), а путь к сердцу мужчины уже на протяжении многих веков пролегает весьма своеобразным образом. А тут еще и «БМВ» в приданое. Или это мент просто притупляет мою бдительность? Ладно, посмотрим.

Анатолий Леонидович тем временем интересовался моим первым бывшим. Я живописала его в красках, не поскупившись на эпитеты.

– Как вы считаете, Екатерина Константиновна, мог Абрашидзе пойти в киллеры?

Я хмыкнула. Уж кого из своих бывших не могла бы представить в этой роли, так это первого. И второй, и третий, в принципе, по складу характера могли бы, Анзор же был человеком слишком эмоциональным и невыдержанным. По-моему, с таким взрывным характером нельзя идти на подобную работу. Киллеру необходимы здравый ум, точный расчет, холодная голова. Вот пальнуть в кого-нибудь в состоянии аффекта, всадить нож, прошибить башку – это вполне в стиле господина Абрашидзе – по крайней мере, того Анзора, с которым мне довелось вместе жить.

– Бизнесмена с женой в прошлом году убили в собственной квартире, – напомнил капитан.

– Если Анзор с ними поругался – мог. Сильно поругался. Ну там оскорбили его честь и достоинство. Если они у него имеются, конечно, – добавила я ехидно. – Правда, он считает, что да. И еще какие. Его оскорбили, он выхватил пистолет и пальнул. Вполне представляю. Но только не хладнокровно. А как было там?

– Я-то откуда знаю?! Помилуйте! Думаете, на трупах написано было?

– Но их не пытали? Следы драки? Еще какие-то? – не отставала я.

Капитан покачал головой и сообщил, что того бизнесмена убили выстрелом в упор, в кресле у небольшого столика в гостиной, за которым он сидел, разложив какие-то бумаги. Жену застрелили в кухне. Наверное, как свидетельницу.

Отпечатки пальцев Казанского нашли на чашке, стоявшей в раковине, но Игорь и не отрицал, что встречался с бизнесменом. Отпечатков пальцев Говорова не осталось нигде, Анзоровых, кстати, тоже.

– Теперь Говоров утверждает, что убивал он? – Мне все-таки хотелось выяснить этот вопрос.

– Теперь, – капитан сделал ударение на этом слове, – Говоров утверждает, что убивал Анзор.

«А пистолет всплывает в квартире свекра, – добавила про себя я. – И не исключено, что какое-то время лежал в банке с сахаром у Тимофея. Надо бы перекинуться парой слов со вторым бывшим. Вот только как с ним связаться? Хоть бы позвонил, что ли? Обещал же, гад».

Внезапно в салоне машины заиграл марш Мендельсона. Анатолий Леонидович дернулся, словно его кипятком ошпарили, и уставился на мою трубку, валявшуюся над «бардачком», словно на гремучую змею, потом перевел ошалелый взгляд на меня.

Я нажала на нужную клавишу. Звонила Тамарка, чтобы узнать, как я, как дела и как вообще ситуация.

– Ты можешь перезвонить мне домой? – спросила я. – Или продиктуй мне свой номер.

Тамарка сразу же поняла, что я не одна, быстро сказала, что у них все в порядке, обустроились в апартаментах, назвала каких – мне тоже там доводилось останавливаться, и добавила, что сейчас ей просто скучно.

– Ты мне только скажи: Игорь не прорезался?

– Пока нет.

– И никакой информации?

– О нем? Никакой. Слышала только, что в субботу в большой компании парился в бане. – Я искоса посмотрела на капитана, превратившегося в одно большое ухо, хотя и делавшего вид, что его интересуют исключительно машины в соседнем справа ряду. – Тамарка, вечером обязательно позвони. Попозже. Андрюхе привет.

На этом мы распрощались, и я тут же сообщила капитану, кто звонил и откуда. Не видела смысла это скрывать. А готовность сотрудничать с правоохранительными органами показать следовало. В особенности если передача данной информации мне ничего не стоила и никак, с моей точки зрения, не могла навредить ни Тамарке, ни ее Андрею. А органы, не исключено, и мне какую-то помощь окажут. Правда, пока я не собиралась посвящать их вечно голодного представителя капитана Туляка в происходящие вокруг меня события. Для начала надо самой разобраться с тем, что тут заваривается. Вернее, уже заварилось. Речь-то идет о моей шкуре и моем добром имени, а, значит, лучше меня никто не подсуетится. Да и я привыкла рассчитывать только на себя. Но использовать капитана следует. По мере возможности.

Но похоже, что ни моя подруга, ни ее хахаль, засевшие на Кипре, Анатолия Леонидовича совершенно не интересовали. Правда, он меня предупредил, что, если Игорь ко мне нагрянет (я тут же поправила его: не если, а когда. Туляк лишь усмехнулся, исправился и продолжил речь), я могу связаться с капитаном в любое время, он оставит мне все свои телефоны (и тут же добавил домашний к уже имевшимся со вчерашнего дня). В случае чего, Анатолий Леонидович приедет с подмогой. Органы надеются на добровольную помощь гражданки (то есть меня) и в ответ готовы оказать помощь мне.

Я сказала, что учту предложение капитана, а про себя подумала, что в подобной ситуации вряд ли стану обращаться в милицию. Дружки Казанского мне тогда вообще шею свернут. Если и приглашать кого-то, то службу безопасности нашей компании. Эх, так с ее начальником сегодня и не поговорила. Капитан не вовремя приперся. А вообще-то милиция когда-нибудь приходит вовремя? Уж если швейцарская полиция опоздала, то что возьмешь с наших стражей правопорядка с их жалованьем, которое таковым назвать весьма затруднительно?

Снова зазвонил телефон. Нашли время! Третий бывший. Они что, сговорились? Но третий уже находился в Австрии, как он мне сообщил, назвав местечко, о котором я даже не слышала (и немудрено: в Австрии, откровенно говоря, была всего один раз, дня три, если не два, строго по делу и из Вены носа не казала). В висящий на специальной подставке блокнот я записала номер, по которому с третьим можно связаться, листок тут же оторвала и спрятала в исконно женский тайник, куда у Анатолия Леонидовича, как я надеялась, наглости залезть не хватит. Он вообще выпучился большими круглыми глазами, когда я расстегнула пару лишних пуговичек на блузке, но я ему показала язык, и он опять увлекся машинами в соседнем ряду, предварительно слегка покраснев. Третий бывший сказал, что у него все в порядке, и так же, как Тамарка, поинтересовался Игорюней и его занятиями. Я ответила то же, что и подружке.