Марш обреченных

Уловив паузу, Анна печально вздыхает.

– Понятно. Работа. Заграница не знает покоя.

– Горелов больше не появлялся? – спрашиваю я, чтобы поменять тему.

– Шутишь?! Звонил, цветы, между прочим, в отличии от некоторых, прислал. А с букетом перстенек – штуки эдак на три.

– Да, – тяну я, – химия, великая вещь!

– А ты зря смеешься. Он мне предложение сделал.

– Вот даже как? Вернусь, выпишу тебе ещё приворотного зелья.

– Откуда ты такой на мою голову взялся? – вздыхает Птаха.

– А если серьезно – не советую. Он свое уже отыграл.

– Я, в общем-то, и не собираюсь.

Надо мной склоняется давешняя стюардесса.

– Простите, но пользоваться сотовыми телефонами и компьютерами на борту лайнера запрещено. Это может помешать работе навигационных приборов.

– Девушка, милая, – я умоляюще смотрю на нее. – Еще три слова. Сейчас до рулежки доедем, и я заканчиваю.

– Ладно, три слова, – кивает хозяйка.

– Птаха, тут мне уже надо дробить [50] , потому – быстро: Наталья звонила? – торопливо произношу я.

50

Дробить – (морск.) точнее дробь бить – заканчивать.

– Звонила, – утешает меня Аня.

– Адрес оставила?

– Нет.

– То есть? – непонимающе запинаюсь я, удивленно глядя в трубку.

– Вчера вечером, Александр свет Васильевич, ваша ненаглядная Наталья отправилась в Монако на конкурс «Мисс Европа». Оттуда ещё не звонила, – воркующим голосом докладывает моя милая подруга.

– В Монако? – ошарашено переспрашиваю я, ловя на себе очередной укоризненный взгляд бортпроводницы.

– Все. Извини. Я заканчиваю, а то мне тут сейчас сделают «секир-башка». Целую нежно. Пока!

Под требовательным взглядом стоящей рядом со мной девушки я складываю телефон, прячу его в кейс.

– Сударыня, все, как мы и договаривались. Никаких проблем!

Получив в ответ очередную дежурную улыбку, я откидываюсь в кресле. Монако! Конкурс красоты «Мисс Европа». Во, как интересно!

– Будут какие-то новые вводные? – спрашивает Валера, глядя на мое озадаченное лицо.

– Да нет, все по старому. Наталья моя поехала вместо Вены, точнее, из Вены, на конкурс «Мисс Европа» в Монако.

– Да что ты?! Радоваться надо! Такую девушку отхватил! Когда ты успеваешь?

– Между делом, – отшучиваюсь я. – А насчет радости…Не то, чтобы это меня совсем не радовало…Но, вот, как-то не греет. А то, что она прекрасна, я и без всякого жюри знаю.

– Ладно, старый ревнивец, не печалься, у меня тут имеется одна гениальная мысль.

– Выкладывай.

– Давай твоей ненаглядной Наталье сделаем гран-сюрприз.

– Что ты имеешь ввиду?

– А ты не догадываешься? Хорошо, тогда объясняю для особо одаренных. Мы сейчас куда летим?

– В Ниццу.

– Очень верно подмечено. От Ниццы до Монако по хорошему ветру доплюнуть можно. Если я что-то в чем-то понимаю, наш «пастух» встречает гостей в «Рено» возле аэропорта.

– Похоже, что так.

– Тогда я думаю, что нам может представиться возможность провести акцию по локализации нашего пастуха?

– Возможно, – неохотно соглашаюсь я.

– Оставшись без опеки, мы спокойно можем заехать по указанному адресу и подарить мисс наших зрительских симпатий самый большой букет роз, который только можно купить по золотой карточке «Америкэн Экспресс». Ну как тебе план?

– В качестве варианта потянет. В любом случае, адресок у Птахи я завтра возьму.

– Стоп, стоп, стоп, – обрывает меня Валера. – Вот на этот случай существует пятый принцип Глеба Жеглова, который он в фильме изречь не успел: «Везде ищи своих людей».

– Ты это о чем? – настораживаюсь я.

– Представь себе, – мечтательно закатывая глаза произносит Пластун. – Звонит твоя Наталья Птахе, а та ей отвечает: «После первого раза не звонил. Кто, что – неизвестно…».

– Ты что – рехнулся? Она с ума сойдет от волнения.

– С ума, я думаю, не сойдет. А волноваться будет, это точно. Но зато подумай. Появляемся мы, молодые и прекрасные, радостная встреча и все такое. В общем, контрастный душ. Как тебе?

– Не очень. А причем здесь свои люди?

– Да понимаешь, в чем дело, – с деланной задумчивостью тянет Валера. – У меня в Ницце однокурсник живет. Кореш, ещё с Рязани.

Я удивленно распахиваю глаза. Встретить здесь, за три девять земель выпускника Рязанского воздушно-десантного училища имени Ленинского комсомола, – в этом есть некий гусарский шик!

– Господи, чего его сюда занесло?!

– Тоже мне вопрос, – пожимает плечами бывший десантник. – Помыкался Пашка по городам и весям. Родом он из детдома, значит квартиры нет, денег – кот наплакал, семья – швах. В общем, вернулся из Афгана, подумал-подумал, сложил вещички и распрощался с великим и могучим Советским Союзом и его непобедимой и легендарной Красной Армией. Прилетел в Ниццу, явился на Дьяблес Блюс и сообщил: «В легион бы я пошел, пусть меня научат».

– Научили?

– Уж не сомневайся. Здесь этот процесс поставлен хорошо. Семь лет оттрубил во Втором парашютно-десантном полку. Не фунт изюма. Зато теперь он у нас уже не Павел Графов, а мсье Поль Лекомт. Зимой приезжал – такой фраер стал, куда там. Хозяин охранно-сыскного агентства. Такие вот дела, командир. Ну что, звонить Пашке или как?

– Звони, конечно. В любом случае, такое знакомство нам не повредит.

– А насчет адреса узнавать?

– Давай! Одно другому не мешает. Приземлимся и вперед – покуда из аэропорта выйдем – минут двадцать у нас есть.

* * *

Спустя некоторое время аэробус рассекает облака и заходит на посадку в международном аэропорту Кот д’Азур. Я слышу, как выползают шасси, и вскоре колеса касаются взлетно-посадочной полосы. Бонжур, милая Франция, привет, давно не виделись!

Мы не спеша покидаем аэрофлотовский лайнер и, пропустив вперед большую часть народа, вразвалочку направляемся в сторону таможни. Нам спешить некуда. Нас в любом случае дождутся.

Валера берет телефон и набирает известный номер.

– Але, мсье Лекомта, пожалуйста. Кто спрашивает? Скажите, что ему звонил Валери де ля Пластун. Не поняли? Не беда. Вы ему передайте.

– Валерка, ты что ли?! – доносится из трубки.

– Безо всякого сомнения, – отметая все возможные версии, отвечает мой друг.