Маршал Говоров

Для Говорова, за которым Ставка оставляла одновременно и пост командующего Ленинградским фронтом, новая миссия была непривычной и нелегкой. Операция под Ригой развивалась медленно, противник сопротивлялся с особым ожесточением и упорством, рассчитывал и на маневр в Восточную Пруссию частью сил группы армий «Север». Помимо того, что прорыв сильно укрепленных позиций под Ригой затягивался, полоса наступления на столицу Латвии была узка для двух фронтов, а в то же время каждый из командующих, чьи действия приходилось координировать, имели твердое желание освободить Ригу силами подчиненных им войск. Характеры же у генералов армии А. И. Еременко и И. И. Масленникова были далеко не уступчивые, когда дело шло о боевых действиях их фронтов.

Отдельные «нюансы» этой миссии очень живо описаны бывшим начальником штаба 2-го Прибалтийского фронта генерал-полковником А. М. Сандаловым в своих мемуарах. В частности, Сандалов доложил Говорову мнение командования и штаба 2-го Прибалтийского фронта о своеобразии обстановки, сложившейся в полосе двух взаимодействующих фронтов. Речь шла о явной целесообразности довольно крупных перегруппировок войск на всем рижском направлении в интересах общей задачи: не только освободить столицу Латвии, но и быстрее лишить противника возможности перебрасывать соединения из-под Риги к Клайпеде. Генерал Сандалов предлагал сменить части 2-го Прибалтийского фронта северней Даугавы частями 3-го Прибалтийского, что, по его мнению, могло создать лучшие условия для совместного наступления двух фронтов на Ригу с юга. Говоров согласился с таким вариантом, рассчитывая на разрешение Ставки осуществить его. И получил таковое. Однако в процессе самой операции по прорыву рубежа «Сигулда» и освобождению Риги не раз, по воспоминаниям Сандалова, сталкивался с такими сложностями, преодолевать которые оказалось далеко не просто.

«В сто раз лучше командовать фронтом, чем быть представителем Ставки! И Верховный недоволен и командования фронтов тоже... Я даже заболел. Замучали головные боли.

Он потер ладонями виски, вынул из нагрудного кармана коробочку с таблетками, кинул одну в рот, запил водой» [59] .

После освобождения Риги, в штурме которой участвовали соединения обоих фронтов, 3-й Прибалтийский фронт был расформирован. Говоров возвратился на Ленинградский фронт, часть сил которого добивала немецко-фашистские войска на Моонзундских островах. Однако в феврале 1945 года, когда курляндская группировка противника была окончательно отрезана от восточно-прусской, Ставка снова направила Леонида Александровича на 2-й Прибалтийский фронт, теперь уже в качестве его командующего, не освободив от командования Ленинградским фронтом. Войска последнего высвобождались и перебрасывались на другие фронты.

59

С. М. Сандалов. Трудные рубежи, стр. 111.

Войскам 2-го Прибалтийского фронта Ставка Верховного Главнокомандования поставила задачу во взаимодействии с Краснознаменным Балтийским флотом не допустить ухода блокированной курляндской группировки. На полуострове к этому времени находилось еще до 30 немецких дивизий численностью около 300 тысяч человек.

Маршал Говоров перебросил в Курляндию из состава Ленинградского фронта дополнхттельные силы и значительную часть своего штаба. В этих условиях управление 2-го Прибалтийского фронта стало излишним и вскоре было упразднено, а фронт стал называться Ленинградским.

В ходе боев войска фронта постепенно расчленяли большую и сильную курляндскую группировку. Сил для полного разгрома командующему фронтом не хватало. В то же время гитлеровское командование, как показали впоследствии Гильперт и командующие 16-й и 18-й армиями генералы Фолькамер и Беге, до последних дней рассчитывало использовать эту мощную группировку в центральной части Германии.

В связи с этими особенностями боевых действий на заключительном этапе в Курляндии характерен размах политической пропаганды среди вражеских войск, как одного из важных факторов, ускоряющих процесс разложения противника.

На одном из заседаний Военного совета фронта начальник Политуправления генерал-майор А. П. Пигурнов приводил ряд фактов и цифр, свидетельствовавших об этом. Некоторые из них сохранились в записях автора, присутствовавшего на совещании.

В течение апреля 1945 года среди солдат и офицеров прижатой к морю курляндской группы было распространено 9 849 тысяч листовок, изданных Главным политическим управлением РККА, Политуправлением фронта и политотделами армий. Среди них были листовки о результатах зимнего наступления Красной Армии и гигантских потерях немцев, приказ командующего фронтом маршала Говорова № 24 «Об отношении к капитулирующим немецким частям и к немецким военнопленным». В марте и апреле в Курляндии через звуковещательные станции и по радио было проведено около 13 тысяч передач для немецко-фашистских войск с предложениями о сдаче в плен. В таких передачах участвовали около 300 перебежчиков и пленных, обращавшихся непосредственно к солдатам своих полков и дивизий. В апреле немецкие солдаты из 12 различных дивизий с листовками-пропусками группами сдавались в плен.

Успешные действия в этот период нашей бомбардировочной авиации, кораблей Краснознаменного Балтийского флота, а также постепенное раздробление группировки на сухопутных участках «котла», достаточно наглядно убеждало противника в его обреченности.

То, что бывший 2-й Прибалтийский фронт именуется Ленинградским, Гильперт и его штаб узнали лишь 8 мая 1945 года. Судя по воспоминаниям свидетелей первых встреч немецких генералов с представителями маршала Говорова, это явилось для них неприятнейшим сюрпризом. Конечно, преступления против Ленинграда и его населения нельзя было скрыть ни перед кем, но Гильперт, Фёрч и другие фашистские генералы считали для себя худшим вариантом предстать перед непосредственными представителями города Ленина. Несколько генералов и старших офицеров, особенно из числа эсэсовцев, не явились на сборный пункт пленных, решив, по-видимому, спасаться бегством, а командир 50-го армейского корпуса генерал Боденхаузен предпочел пустить пулю в лоб.

Сдаваясь в плен, генералы и офицеры штабов 16-й и 18-й армий не упускали случая обмануть представителей советского командования. Вспоминая впоследствии те дни, генерал П. П. Евстигнеев и один из его помощников полковник Л. Г. Винницкий [60] рассказывали о том, как работники штаба курляндской группировки утаивали истинную численность своих войск. Отдельные группы гитлеровцев скрывались в окрестных лесах.

Маршал Говоров разрешил Гильперту пользоваться радиостанцией для более организованного управления войсками при капитуляции. По в первую же ночь Гильперт нарушил данное советскому маршалу слово и предпринял попытку вести переговоры с преемником Гитлера Деницем. Леонид Александрович приказал немедленно изъять у Гильперта радиостанцию. Выяснилось также, что в штабах армий, корпусов, дивизий продолжается уничтожение документов о их численности, вооружении, имуществе и дислокации. Тогда Говоров дал указание перевести весь немецкий генеральский и офицерский состав на положение изолированных военнопленных.

60

См. «Ленинградская правда», 29 апреля 1965 года.

Как вспоминает полковник Винницкий, «маршал Говоров принял решение «прочесать» весь Курляндский полуостров... Кое-где наши части наталкивались на мелкие группы немецкой армии, которые пытались оказывать сопротивление. Такие группы сравнительно легко вылавливались. Не сдававшиеся уничтожались. К исходу 16 мая весь Курляндский полуостров был очищен от противника.

17 мая Военный совет доложил Ставке Верховного Главнокомандующего, что в результате капитуляции немецких войск и последующего прочесывания Курляндского полуострова войска Ленинградского фронта взяли в плен: штабы курляндской группы армий, 16-й и 18-й армий, семи армейских корпусов, 22 дивизии, две боевые группы, мотобригаду, 50 отдельных батальонов, 28 артиллерийских соединений и частей, части инженерные, связи и прочие... Фронт захватил также до 2 тысяч орудий, свыше 400 танков и самоходных орудий, более 11 200 автомашин, 153 самолета и много другой техники и вооружения» [61] . Всего на Курляндском полуострове сдалось в плен более 189 тысяч солдат и офицеров и 42 генерала [62] .

61

«Ленинградская правда», 29 апреля 1965 года.

62

См. История Великой Отечественной войпы Советского Союза 1941—1945. Т. 5. М., Воениздат, 1963, стр. 353.

11 мая Леонид Александрович вызвал Гильперта, Фолькамера, Беге. По привычке Говоров недовольно двигал локтями на столе, когда сидевший перед ним неестественно вытянутый, словно он проглотил палку, немецкий генерал пытался увиливать от прямых ответов на четкие и ясные вопросы о составе подчиненных армий, дивизий, их оперативно-тактических задачах. Говоров как бы экзаменовал своих бывших противников, проверяя одновременно то, что знал еще в ходе боевых действий.

Наиболее характерна в этом отношении запись опроса командующего 18-й армией генерала Беге. Мы приводим лишь часть ее.

« Говоров:В состав армии входили 1, 2, 10 корпуса?

Беге:И 50-й корпус.

Говоров:В состав 50-го корпуса входили дивизии, или он находился в резерве?

Беге:Штаб 50-го корпуса был направлен в район Гробиня с задачей организации эвакуации войск через порт Либава.

Говоров:В состав 10-го корпуса входили 30-я, 121-я пехотные дивизии и группа Гизе?

Беге:Так точно.

Говоров:В состав 1-го корпуса входили 126-я и 132-я дивизии?

Беге:Так точно.

Говоров:В вашем резерве находилась 14-я танковая дивизия? В вашем подчинении были гарнизоны Либавы и Виндавы?» [63] .

63

В. М. Ганкевич. Конец группы «Норд». Лениздат, 1965, стр. 211.