Маршал Малиновский

Коммунистическая партия и Советское правительство высоко оценили заслуги и выдающиеся способности маршала Р. Я. Малиновского. В марте 1956 года он назначается главнокомандующим Сухопутными войсками и первым заместителем министра обороны, а в октябре 1957 года — министром обороны СССР.

...Тот день для Родиона Яковлевича был особенным. Во-первых, ему исполнилось 59 лет. Во-вторых, предстояла первая на посту министра обороны встреча с американскими журналистами, поэтому он прибыл на работу раньше обычного. Включил приемник, и потекли знакомые мелодии, часто заполнявшие эфир:

...Морями теплыми омытая,

Лесами древними покрытая,

Моя родная Индонезия,

В сердцах любовь к тебе храним....

Такие задушевные слова песни тогда звучали с эстрады, на улицах и площадях городов. Они были особенно дороги Малиновскому потому, что толчком к ликвидации янонского оккупационного режима в Индонезии, который установился в начале 1942 года, и сигналом для национально-освободительной борьбы, закончившейся завоева-наем независимости в ноябре 1949 года, явился разгром Кваптуиской армии и капитуляция Японии.

И мен о в силу последних обстоятельств, а в них маршал сыграл видную роль, а также благодаря бескорыстной поддержке со стороны Советского Союза на политической арене появилось мало кому до того известное многоостровное государство — свободная Индонезия.

Дверь открылась в назначенное время, и в зал для совещаний п приема гостей вошел Р. Я. Малиновский, чтобы дать свое первое интервью на посту министра.

Американский газетчик Рандольф Херст-младший уже бывал в этом зале. Здесь он встречался с Г. К. Жуковым в 1955 году. Сегодня его сопровождали редактор Фрэнк Коняиф и корреспондент Консидайп. Малиновский был известен им как ветеран, прослуживший 43 года в царской армии и в рядах Советских Вооруженных Сил, видный военачальник, руководивший большими сражениями во второй мировой войпе. Они испытывали легкое волнение в ожидании встречи.

Маршал пожал каждому руку и сел за длинный стол. Под Золотой Звездой Героя Советского Союза было при-креплепо девять рядов орденских плапок. «Маршальские звезды на его крупных плечах по размеру похожи па знаки американского шерифа»,— подумал Консидайн, о чем впоследствии не забыл сообщить в американской прессе.

Министр дал понять, что готов начать беседу, и попросил всех присутствующих чувствовать себя непринужденно. Херст поблагодарил за любезность, и начался диалог, глубоко запавший тогда в душу Малиновского.

Американцы подчеркивали свои военно-технические достижения и старались приуменьшить роль человека в возможной «кнопочной войне», как они выражались. Родиону Яковлевичу не трудно было доказать, что так называемая кнопочная война скорее выдумка писателей, а не людей, по собственному опыту знающих войну и то, что никакими средствами нельзя достигнуть окончательной победы, если ее не завоюет человек, значение которого сейчас больше прежнего. В связи с этим возник вопрос об идейности современного воина. Газетчикам уж очень хотелось убедить советского министра, что их солдат не менее идеен и воевал в Корее за «свободу».

— Мне хорошо известно,— ответил Родион Яковлевич,— как ваши генералы в Корее огорчались тем, что солдаты плохо воюют п не поддаются убеждению, пбо пе видят смысла и цели кровопролития.

— Наши воеппослужащие в Корее, конечно, имели идею в голове, по сражаться не хотели,— неохотно согласился Херст.

— Последнее очень правильно,— остроумно заметил маршал, который, видимо, предпочел с ходу взять инициативу в свои руки.

Копниф решил выручить коллегу, попавшего впросак, для чего упрекнул Советский Союз в том, что он якобы всех немцев в Западной Германии считает фашистами. При этом сказал: «Опи не являются коммунистами, но это пе означает, что они фашисты».

— Безусловно,— откликнулся Р. Я. Малиновский и тут же спросил: — А кто сейчас командует сухопутными войсками НАТО в Европе?

— Шпейдель.

— А кто он, по-вашему, такой? — продолжал маршал.

— Кадровый немецкий генерал,— последовал ответ Копнифа, ничего не заподозрившего.

— Не кадровый немецкий генерал, а кадровый фашист. Он служил Гитлеру верой и правдой,— гневно произнес Малиновский.

— Он участвовал в заговоре, который имел целью убить Гитлера,— горячился Копниф.

— Когда увидел, что дело проиграно. Это небольшая заслуга. Вот таких мы без колебаний считаем фашистами, а не всех немцев.

Ответы Родиона Яковлевича делали каменными лица американских корреспондентов. Но это было только начало. Потом перешли к вопросу о численности армий и их назначении.

— При существовании всевозможных ракет, введении широкой механизации требуется ли для Советского Союза такая огромная армия в современных условиях? — спросил Конпиф.

— Этот вопрос целесообразнее задать американским деятелям, которые неоправданно содержат большущую армию. Мы же провели за последние годы сокращение на 1 миллион 400 тысяч человек и выравнялись с вами.

— У нас, кажется, около миллиона,— поспешил Херст.

— Нет, это не так. Вы можете получить более точные данные в своем военном министерстве. В американской прессе много раз говорилось о численности вашей армии.

Я считаю, конечно, и сухопутные войска, и флот, п авиацию.

— Кажется, в общей сложности цифра составляет около 2,5 миллиона. Она публиковалась в прессе,— понравился Херст.

— Так что у вас армия многочисленней. Такой военной машины США никогда не имели.

— Да, таких вооруженных сил у США еще пе было,— согласился Херст, опять попавший впросак.

— Раз вы ее содержите, то мы, естественно, не можем чувствовать себя спокойно, имея поменьше.

— Во время пребывания в Советском Союзе нам рассказали много пословиц, и одна из них приходит мне на память. Она звучит так: «Неизвестно, что раньше появилось — курочка или яйцо». И поэтому у нас, в Америке, говорят, что надо иметь большие вооруженные силы, чтобы защитить страну от большого «медведя»,— сказал разгорячившийся Херст.

— «Медведь», которого вы так боитесь, никогда не лазил на Американский континент и не угрожал ему, а ваши вооруженные силы неоднократно к нам забирались. Взять хотя бы гражданскую войну, когда против нас действовал целый американский корпус.

— На Востоке?

— Да, в Сибири. Это наша страна. Так что у нас есть основания вас остерегаться, а у вас их нет. Мы не имеем военно-морских и авиационных баз вокруг Америки, а вы ими опоясали Советский Союз и дружественные ему государства. Вообразите себе двух фермеров, владеющих усадьбами и сравнительно далеко живущих друг от друга. Но вот они поссорились, и один из них собирает своих людей, идет к ферме соседа, рассаживает их в кустах вокруг владений, да еще с дубинками. Разве можно говорить, что окруженный является угрозой для усадьбы, с которой пришли разбойники. Естественно, что мы должны быть начеку, чтобы защитить себя, и будем находиться в боеготовности, пока существует угроза, пока люди, пришедшие с чужой фермы, не уйдут домой. По-моему, это совершенно ясно. И для меня странно, почему поднимается этот вопрос. Вы прекрасно знаете наш мирный характер, наши добрые намерения. Вам, может быть, непривычно услышать это от военного, но у нас все советские люди, в том числе и военные, стоят на такой точке зрения. Они ненавидят войну.