Маршрут Оккама

Подчиненный — тот был в кафтане, пусть и с чужого плеча, и впотьмах вполне мог сойти за здешнего жителя.

— Собери наших.

— Будем брать?

— А на кой они нам нужны? Тут их и оставим. А потом снимем с паперти этого артиста… И тоже тут оставим.

— А если он ящик где-то прикопал?

— Сам расскажет. Ну, действуй.

И подчиненный, зайдя между двух карет, встав так, чтобы обозный мужик, случайно проснувшись, его не заметил, заговорил в микрофон маленькой рации:

— Шестнадцатый! Сорок третий! Сорок пятый! Вызывает шестой. Готовность номер два. Все поняли? Прием.

Поднеся рацию к уху, он убедился, что поняли все, и если сейчас же, не тратя времени, выйти на дорогу, ведущую к Твери, то очень скоро бесшумно возникнут незримо сопровождающие царский поезд три тени, и не брякнет, не лязгнет хорошо подогнанная амуниция.

Разумеется, два наивных всадника прибудут к той церкви гораздо раньше ну и что они будут делать до рассвета на паперти? Вот тут-то их и можно брать голыми руками. Скорее всего так и выйдет — потому что и не таких орлов брали без единого выстрела.

А если потом найдутся в придорожных кустах два тела — так этим пускай местные власти занимаются: опознают, в церкви отпевают, хоронят. Не опознают — их проблемы.

Люди прежде, чем впутываться в такую игру, должны же головой думать, а не противоположным местом. А раз впутались — не обессудьте…

Глава вторая Действующая модель мироздания

Рассказчик — Виктор Сергеевич Костомаров

Этот молодой человек мог бы сейчас быть на задворках цивилизованного мира, если бы не его потрясающее упрямство.

Мальчик, которого растят четыре (!) женщины, теоретически должен вырасти бесполезным, бестолковым, не умеющим ложку до рта донести оболтусом. Но не подвела генетика — папа этого мальчика, сбежавший, кстати, от этих четырех женщин сломя голову (похоже, что правильно сделал), оставил ему в наследство здоровый авантюризм и способность принимать роковые решения. Когда мальчик не захотел, чтобы его, тринадцатилетнего, за руку водили в кукольный театр, он ничтоже сумняшеся сбежал из дому. Четыре женщины (мама, сестра мамы, бабушка и сестра бабушки) искали его по больницам, а он в полутора сотнях метров от родного дома торговал на базаре тритонами из ближайшего болота. Ему даже не надо было наделять их африканским происхождением — всякий и так понимал, что твари по меньшей мере из Нигерии. Тритоны кормили его целое лето, а ближе к учебному году он заявился домой в новых джинсах и кроссовках.

После этого он всякий раз, столкнувшись с проблемой, покидал родительский дом и отправлялся на вольные заработки. Однажды это случилось после взрыва: Витенька состряпал самодельный порох и опробовал его на школьном унитазе. Два месяца сплошного прогула оказались невосполнимы. Их, конечно, в общем счете набралось далеко не два, но именно эти довели его прорехи в математике до настоящей пропасти.

Пытаясь хоть куда-то пристроить племянника, тетя познакомила его с Юстом. Тот, поглядев на юного верзилу, спросил, сколько будет восемью семь. Верзила, которому две недели назад исполнилось восемнадцать, честно ответил: «Сорок восемь!» «Наш человек!» — обрадовался Юст, и Витькина судьба была решена — старый зубр взял его под свое покровительство. С первого же гонорара Витька купил калькулятор. Потом ему много чего пришлось покупать, потому что у Юста хватило ума правильно подвесить морковку. Он предложил Витьке делать звездную карьеру.

Потерпев крах в любовных отношениях, Юст сделался сторонником брака по расчету. Витька после нескольких экспериментов (один, особенно неудачный, надолго выбил его из колеи, и парень с полгода шарахался от девчонок, для оправдания объявив себя однолюбом) пришел к тому же мнению. Невеста, которая устроила их обоих, прибыла из Парижа, куда богатый папа отправил ее пополнять дизайнерское образование.

Собственно, они были знакомы и раньше. Но и у нее, и у него была своя личная жизнь, так что отношения сложились вполне приятельские. Но вот теперь оба повзрослели, лет, оба свободны, оба несколько раз в жизни обожглись и убедили сами себя, что уж теперь-то лишены иллюзий. Тем более — Витька мечтает о своем деле, ему надоела служба на побегушках.

И дело вроде бы обозначилось при том самом проекте «Янус», но началась заваруха вокруг кредитов…

Слово — Виктору Сергеевичу Костомарову

— У меня все в обороте! — повторял этот старый дурак. — У меня все в обороте!

И с каждым разом — убедительней и убедительней.

— Это вы скажете бригаде следователей!

Ну, лопнуло мое терпение. Лопнуло! Точка! Старый дурак меня достал!

А ведь семь лет назад я смотрел на него сверху вниз. Волшебное слово «бизнесмен» затуманило мне мозги. А трудно затуманить мозги двадцатилетнему — да нет же, мне еще полных двадцати не было! — идиоту? Чья мама экономит на всем, включая шнурки для кроссовок?

Если бы не дядька, которые помог устроиться в агентство новостей, я бы сейчас торговал заколками для волос в одном из сотни привокзальных киосков. И имел пять процентов с продаж.

Он так бубнил, что у него все в обороте, как будто это было самым действенным оправданием его глупости и жадности, таким оправданием, что обворованные банкиры разведут руками и скажут: «Да ладно тебе, разве мы не понимаем?»

И это убоище вот-вот станет моим тестем!

Машка, конечно же, не такая. Машка — умница. Но только, когда тебя посылают учиться за границу, а потом отправляют писать дипломную в Париж, неплохо бы задуматься — на какие денежки?

Семь лет назад я рассказал Машке про фантастический проект строительства машины времени в нашем городе и даже объяснил авантюру с кредитами, которую мне так четко расписал дядька. Ее милый папочка в это время смотрел за стеной порнуху — он другого искусства не понимает, но на слово «кредиты» выскочил и стал задавать вопросы. Я его и познакомил с документацией по машине времени. А как ко мне попала документация, я по сей день объяснить не могу. Я был в городской думе, охотился за новостями, и мне, как всегда, в каждом кабинете давали кучи распечаток и ксерокопий, чтобы я сам с ними разбирался и не мешал работать. Я искал даты для своего «перспективного блокнота», а отыскал этот геморрой!

Мой будущий тесть умнеет только в тех случаях, когда носом чует запах денег. Он пристегнулся к проекту «Янус» с неслыханной скоростью и ловкостью. Когда, соответственно дядькиным прогнозам, над проектом стали собираться тучи, он все еще прокручивал изъятые из кредитов деньги, а уже надо было менять фамилию, внешность, пол, привычки и мотать отсюда в Новую Зеландию! Те, кто заварил эту кашу, так и поступили. В городе остались только крайние, на которых и должен был рухнуть воз с кирпичами.

Естественно, между крайними сразу начались стычки. Музалевский, скажем, понял, что на него вот-вот начнут вешать всех дохлых собак, и решил покаяться, причем покаяться первым — забежать вперед и рухнуть на колени перед дверьми ограбленных банков. А мой старый дурак только и знал, что причитать: «У меня все в обороте!»

Потом они собрались — тесть, Горохов, Данилов и еще один деятель из Питера. Питерский увяз в этой истории по самые уши — и он-то придумал альтернативный вариант, которые мог дать хороший выигрыш во времени. В отличие от наших, он иногда смотрел всякие интересные телепередачи. А кто должен добывать информацию?