Маршрут в прошлое - 2. (Будни НИИ Хронотроники.)

– Выходит – так, товарищ генерал…

– А как с теми, кто тебе не мешал, а, наоборот, помогал, содействовал?

– Да, пока что… до сих пор, как будто, помогают и сейчас.

– Но это значит, что мы должны перестроить всю нашу работу с учётом данного фактора! Иначе – что же: возможен полный крах?!

– Я тоже об этом думал, Иваныч… Вернее – боялся думать, что всё так зыбко…

– Ты это, пожалуйста, брось! Подумаем! А пока я все операции – слышишь: все! – замораживаю! Ошибаться нам нельзя – слишком многое стоит на кону! – подвёл итог председатель и, хлопнув легонько ладонью по столу беседки, поднялся с места.

________________

В НИИ хронотроники – 2.

Вторая половина августа 1988 года прошла спокойно. Внешние операции решением Председателя госбезопасности были приостановлены, и Фёдоров имел возможность уделить всё своё внимание внутренним вопросам развития страны и своего НИИ. Он не считал предосторожности, введённые Шебуршиным после разоблачения Коваленки чем-то чрезмерным. Но, вот, именно с отложенной операцией „Север“ вряд ли это не было излишней перестраховкой. Ведь сам Фёдоров в операции непосредственно не участвовал, а лишь обеспечивал её. Следовательно – риск, обусловленный его встречами с людьми из той реальности, подобными Коху – Коваленко, отсутствовал. Впрочем, если проволочка в осуществлении „Операции Север“ вызовет тяжелые последствия, то – в крайнем случае – имеется возможность их исправить…

Структура НИИ хронотроники была довольно сложной и уже неоднократно усложнялась за недолгие годы его существования. Очередным новшеством, непосредственно связанным с Коваленко, стало учреждение директором НИИ так называемого „Пятого отдела“. Если „Первый отдел“ ведал кадрами института, действуя совместно с „Правовым отделом“, которым теперь заправляла Виктория, то вновь учреждённая „пятёрка“ была создана для того, чтобы предотвращать случаи, подобные тому, что вызвал перебежчик Коваленко. Таким образом, „Пятый отдел“ стал второй структурной единицей НИИ, ведавшей внутренней безопасностью. Но если „Отдел внутренней безопасности“ Героя Советского Союза подполковника Ермакова действовал, так сказать, традиционными методами, то вновь созданная „пятёрка“ – сугубо специфическими для НИИ хронотроники методами темпоральными.

Собственно, новый отдел существовал пока что, в основном, на бумаге: не было кадров. Временной исполняющей начальницы „пятёрки“ Фёдоров назначил Викторию, несмотря на её возражения, вызванные „семейными причинами“. У супругов даже произошла небольшая ссора по этому поводу. Однако Алексей Витальевич, как и обычно, сумел быстро и урезонить, и успокоить свою супругу и молодую сотрудницу. К тому же, Шебуршин железно пообещал в течение месяца найти подходящих людей для комплектации нового отдела. Генерал был чрезвычайно воодушевлён идеей Фёдорова о создании подобного отдела внутренней безопасности.

– Ты сам-то понимаешь, Алексей, что именно ты придумал?! Ведь мы сможем теперь быстренько пропустить через этот отдел всех наших людей! Всей конторы! Ну, для начала, конечно, тех, что на самых ответственных, ключевых постах. Новых Коваленок, Гордиевских и Калугиных у нас теперь не будет!!

– Конечно, понимаю, Леонид Иваныч! Для того-то он и создан… пока – на бумаге.

– Как же мы раньше до этой идеи не дошли?! – вопрошал генерал.

– Почему это – не дошли? Просто, во-первых, других забот хватало, а кадров – нет! Во-вторых, до сих пор, в основном, нам пока что хватало „критерия Фёдорова“…

– В общем так, товарищ заместитель по темпоральной безопасности: давай пока быстренько назначь кого-нибудь ВРИО начальника „Пятого отдела“… Ну, хотя бы, Викторию Петровну, – Шебуршин глянул на присутствующую на закрытом совещании Вику, – У неё с Коваленкой здорово получилось. Так мы быстрее наберём штат для нового отдела… Решено!

– Что же, пусть так! – согласился Фёдоров.

Так Виктория стала временной начальницей ещё и „Пятого отдела“. Собственно, возмущаясь, она на деле была своей новой работой очень увлечена. Быстро войдя с помощью супруга в курс дела, совершив уже несколько разведывательных „экскурсий“ во времени, разоблачив предателя Коваленко и дважды пережив первую половину июля, – после всего этого она стала одной из самых убеждённых и преданных соратников директора НИИ – начальника „Главного Управления Х“ Комитета государственной безопасности. Навалившаяся на Вику неожиданно высокая ответственность не только не придавила „молодую специалистку“ (ведь таковым был её официальный статус!), но пробудил инициативу и изобретательность, которые в ней до сих пор дремали, никем не распознанные.

Став против своей волей ВРИО начальницы „пятёрки“, Виктория тут же предложила проверить персонал НИИ „Х“, имевший высшие степени допуска и отдел Ермакова. Когда это было проделано, но не обнаружился ни один ненадёжный сотрудник, Виктория предложила проделать то же самое и для областного управления госбезопасности. В связи с нынешней ключевой ролью Калининградского УКГБ в ФРГ Фёдоров в качестве заместителя Шебуршина предложил генералу Сорокину провести акцию „специальной проверки специфическими методами НИИ «Х»“. Тот без особого энтузиазма передал Фёдорову список проверяемых. Но когда Виктория выявила целых трёх потенциальных и одного действующего предателя, когда передала Фёдорову свой подробный отчёт, а тот обобщил результаты и предложил Сорокину „перепроверить традиционными методами“ такого-то и такого-то сотрудников… В общем, благодарности генерала Сорокина не было границ. Он тут же представил Викторию к награждению боевым орденом, а взаимное уважение между ним и Фёдоровым перешло на новую, ещё более высокую ступень. Да и в самом НИИ „X“ к Виктории Петровне стали относиться не только с уважением, но и с некоторой опаской.

Между тем, в домашней обстановке Вика стала ещё более женственной, мягкой и семейной. Алексей смотрел на неё дома и радовался: молодая женщина нашла правильный способ компенсировать возросшие служебную нагрузку и ответственность.

________________

Чем больше проходило времени, чем больше расходились преодолеваемая („та“) реальность и нынешняя („исправляемая“), тем всё менее достаточным для планирования становился „критерий Фёдорова“, то есть, неприятное ощущение „раздвоенности во времени“, возникавшее у людей, побывавших в обеих реальностях. Можно было предполагать, что по мере всё большего ухода за точку бифуркации критерий или эффект Фёдорова будет делаться всё более слабым, пока совсем не исчезнет. Предполагая это, Фёдоров первым, что он сделал, когда развернул работу НИИ „X“ (тогда ещё – „Лаборатории № 10 НИИ МБП МЗ СССР“), это создал „Десятый отдел“. Отдел этот оставался ключевым в работе НИИ „X“ и спустя годы, в том числе, в 1988 году. Отдел занимался контролем правильности принимаемых высшим руководством СССР политических решений и располагал так называемыми „Бета–установками“, отправлявшими разведчиков-наблюдателей в будущее.

Установленный в НИИ режим повышенной секретности затруднял работу его высшего руководства, но с этим ничего нельзя было поделать, не расширяя чрезмерно круг посвящённых в высшие тайны. Так, Фёдорову приходилось проводить отдельные совещания с работниками, искавшими в прошлом причины порой возникавших нежелательных явлений и процессов в жизни страны („Девятый отдел“ с его „Альфа–установками“) и с сотрудниками, зондировавшими близкое („Одиннадцатый отдел“) и более отдалённое („Двенадцатый отдел“) будущее. „Контроллёры политических решений“ из названного „Десятого отдела“, имея наивысшую степень допуска, понятия не имели о том, чем занимаются прочие отделы. И никто в НИИ „X“ даже не догадывался о том, что все они вместе со своим директором участвуют в преодолении той реальности, которая привела сначала к уничтожению великой страны, а потом – постепенно – к ликвидации её науки, промышленности, сельского хозяйства… и к геноциду населявшего её народа…

Отдел, занимавшийся корректировкой времени, вообще не существовал на бумаге, имел штат из шести человек и именовался просто „Персоналом директора НИИ «Х»“. В число этих шести человек входили сам Фёдоров, генерал Шебуршин, два инженера и Генеральный секретарь ЦК КПСС профессор Романов. Седьмой в этом списке стала Виктория. Она стала одновременно и двенадцатой среди тех, кто был посвящён в Тайну академика Фёдорова – в тайну произведённого им изменения реальности. Среди этой дюжины были: сам Фёдоров, глава безопасности страны Шебуршин, генсек Романов, глава правительства, министры финансов и иностранных дел. Иностранные граждане к Тайне не допускались. Было сделано одно лишь исключение, которое, строго говоря, и исключением-то считать было затруднительным: генерал–полковник Маркус Вольф, глава разведки ГДР, много лет проживший в СССР и получивший здесь образование.