Marvel/DC. Мы - Павук

Гранатомет конвертирует живого ублюдка в мертвое месиво, пробив взрывом крышу.

Продолжаем движение. С Лоуренса снимают оружие и херачат в упор по выстрелу в локтевые и коленные суставы. Гореть им за это всем в Аду...

Дверь завалена обломками. Пролом в строение перекрыт прослойкой из мертвецов. К счастью, никого уровня упырей или умертвий нет, тупое мясо. Залп из подствольников отрывает им ноги. Морпехи топчут зомби, влетая в здание. Движение. Голова боевика разбрызгивает во все стороны ошметки мозгов, шлейфы крови и осколки черепа.

Еще один распластался на обломанной лестнице, истек кровью.

Стены заляпаны кровью и пеплом, изрисованы смазанными фрактальными изображениями их богов.

Залаяли выстрелы. Взрыв гранаты.

Сердце пропустило удар. Роберт моргнул, сбился с шага.

Ноги подкосились и в лицо ударил пол.

Темнота.

Глаза открылись с трудом, веки склеила запекшаяся кровь и налипшая пыль. Отряд мертв. Некер, опираясь о стену, поднялся на ноги. Стянул с головы шлем. Волосы слиплись от крови. Пацаны лежали друг на друге, броники и камуфляж пропитались кровью.

Мутило. Но как-то странно, непривычно.

Рация шипела помехами и обрывками приказов. Слова упорно не желали поддаваться осмыслению, полнейшая бессмыслица.

– Прорыв! Две Туши, отходим... группа минус, запрашиваем подкрепление!.. отход, повторяю, отход...

Роберт смотрел на свои руки и улыбался. Когти прорезали тактические перчатки.

Его бойцы зашевелились на полу.

Во славу Четверых и во славу Мертвого бога!.. воистину, сегодня живые позавидуют мертвым.

Глава 25. Ересь ч. 3

Вырождение обошло стороной лишь пауков, сумевших подмять под себя окружающую среду или же временно к ней приспособиться, терпеливо дожидаясь моего прихода. Все остальные виды в той или иной степени подвержены деградации, человек тому ярчайший пример, а вместе с ним и богопротивные создания, отпочковавшиеся от него.

Я никогда не слышал, как скулит псина весом под два центнера. И, честно говоря, на скулеж это походило меньше всего, скорее на глухое ворчание проржавевших внутренностей древнего трактора, к которому добавлялось хрипловато-свистящее булькание крови в пробитых осколками ребер легких.

Щупальца Гвен присасываются к его впалому животу. Вервольф бессильно дергается, сдавленно рычит, но он слишком слаб, слишком голоден, слишком молод и слишком сильно скатился на дно. Слишком много "слишком", чтобы оказать моему Чемпиону достойное сопротивление или иметь хотя бы призрачные шансы на попытку побега. Его регенерация не справлялась с раскрошенным в труху позвоночным столбом, выдернутыми из суставов и сломанными конечностями, выцарапанными глазами, тяжелой черепно-мозговой и обширными внутренними кровотечениями, он медленно умирал. Присоски хелицер мутировавшими пиявками забурились в плоть, слой за слоем снимая облезлую шкуру и мышечную прослойку, отделяющую внешний мир от лент и мешочков потрохов. Я улыбнулся. Когда сношаются два мутанта с ярко выраженными телесными изменениями - это всегда интересно, в особенности, когда этот процесс может растягиваться до нескольких часов. Прикрыл глаза, переступая лужу крови. Ноги все еще дрожат, а в мозге витают красочные флешбеки разнузданного разврата. Ее тентакли забрались мне в штаны, покрывая кожу пресса и лобка слоем слизи, и пока я просовывал свой яйцеклад Гвен в пасть, лапая лишенную сосков грудь, они присосались к моему члену доильным аппаратом. Ебля двух орудий массового уничтожения - звучит, как завязка рождения геноцида. Блять, это невозможно физически, и тем не менее, если у меня родится сын, родится именно в привычном человеческом понимании, все же Крысоловы уже мои дети, назову его Геноцидом. Желудочный сок хлынул в брюшную полость и чудовище взвыло. Низкий утробный визг моментально стих, едва кислота превратила его изувеченные легкие в питательную кашку, тут же всосанную хоботами.

Те знания, что впитала Стейси - наши общие знания, как и куски генокода, отпечатывающиеся в памяти Паутины. Жаль, что биомассу так передавать нельзя, впрочем, Крысоловы потом оттащат что останется в логово. Из нас просто великолепная рейд-пати, она танчит и дамажит, а я... а я - группа моральной поддержки, которая следует за ней и упивается собственным могуществом.

Большая часть выблядков, обитающих в моих новоприобретенных владениях, конченые персонажи уровня гниющих заживо наркоманов, только колдунского разлива. Но раньше они были более или менее приемлемыми членами темного социума, старые связи остались, да и некоторые вещи просачиваются и до низших слоев населения, такие, например, как двухкратная смерть Владислава Дракулы. После "Венома", немного перестроившего структуру Паутины, информация, заключенная в клетках, считывалась чуть лучше, отчетливее и в увеличившихся объемах, складывая новую мозаику расстановки сил прямых конкурентов.

У оборотней с иерархией все предельно просто. Они редко существуют по одиночке, физически этого не выдерживают, поэтому сбиваются в зачастую связанные кровным родством стаи, поголовье которых варьируется от двух-трех особей до пары сотен, но последнее, скорее исключение. В изменившемся мире сложно при их шатком положении кормить и прятать от широкого круга общественности такое количество волчар, молодая часть которых, к тому же, не способна себя толком контролировать во время перевоплощения. Во времена Вильгельма Корвинуса с этим было куда проще, стаи переваливли за несколько тысяч, клыкастой саранчой проходясь по городам и деревням, отжимая у государств целые регионы. Темное время, кровавый час волка. Но потом вампиры, как порождения Маркуса Корвинуса, так и так сказать, стандартные, взялись за дело, низведя волколаков в подполье.

Вампиры и оборотни слетали с резьбы примерно схожим образом.

Кто-то отказывается принимать свою новую суть и сходит с ума от голода. А кому-то так нравится вкус плоти и крови, чувство силы и власти, что он из-за этого превращается в массового убийцу, ставящего под угрозу скрытное существование их видов. Кровососы и шерстяные понимают, что если в Античности или Средневековье еще можно было закуситься с Хомо Сапиенсами, то теперь, в эпоху Икс-менов и ядерного оружия, нет, только тайный симбиоз. Смутьянов убивают на месте, иногда им удается сбежать, они прячутся в катакомбах, одном из немногих мест, где сородичи, плотно пустившие корни государственные аппараты большей части стран, не могут задействовать всю мощь военной и экономической машины людей, выдав их за опасных мутантов. Там свои заморочки. А темнота и одиночество окончательно расшатывает психику. Одиночки сбиваются в группы, ведь вместе легче творить бесчинства, и занимаются этим, пока по кровавому шлейфу из трупов на них не выйдут чистильщики. Их порубят в капусту, а следы заметут, списав все на взрыв бытового газа или теракт.

Дэйв Макгрегор, человек с ирландскими корнями и проблемами контроля агрессии, моментально понял, что быть оборотнем - это не проклятие, а благословение, быстро влившись в стаю. Один из молодняка вырвался из "детской" во время полнолуния и сбежал в парк, где разорвал двух человек и почти убил Дэйва. Но у Макгрегора, похоже в предках были берсерки, у него сорвало чердак и он попытался забить волчару. Вышли в ничью, адреналин глушил боль человека, а оборотень был слишком молод и не раскрыл большую часть своих возможностей. Дэйв от кровопотери прилег отдохнуть в ближайших кустах, где его и нашли сородичи молодого. Быстро обрисовали ситуацию, приняли в свои ряды и помогли с социализацией.

Дэйв не сразу пошел во все тяжкие. Это не обрыв, скорее лестница.

Постепенно, по чуть-чуть, шаг за шагом, он задавался вопросом - а почему так? Он, безусловно, лучше любого человека в разы, так почему бы не взять то, что полагается ему по праву сильного? Почему он не может растерзать тех кто ему не нравится? Почему он не может каждую ночь оставлять после себя десятки трупов? Почему не может каждый день чувствовать одуряющий вкус свежей крови, настолько свежей, что она растекается жидким экстазом по пасти из еще вопящего кожаного мешка? Почему не может с головой окунуться в охоту, не сдерживая себя глупыми правилами?

И в какой-то момент он сорвался.

Залетел в байкерский бар, нажрался в сопли и учинил бойню. Крепкие бородатые мужики не смогли ничего противопоставить горе тугих жгутов мышц, клыков и когтей. Их кровь, конечности, лоскуты кожи, внутренности и мясо покрывали стены и потолок. Дэйв ни о чем не жалел, разве что зуд заряда картечи, влетевшего ему в морду из обреза чутка сбивал настрой момента.

И он понял, что не сможет снова загнать себя в рамки мирного сосуществования с никчемными человеческими выблядками, да и по голове за такое его никто не погладит, он свалил под землю, думал пересидеть там какое-то время, а потом рвануть из города, попутно сколачивая собственную стаю.