Марья Вранница
Шрифт:
– Давай. Не думаю, что смогу заснуть.
ТУК.
Стук снова раздался неожиданно, но в этот раз мы не испугались. Ворона вернулась на подоконник, только и всего.
– Ах ты, маленькая серая...
– зашипела Света,
Я успел заметить только что-то белое, быстро отдёрнувшееся от окна, но сразу же понял, что произошло. Понял, кто пришёл к нам.
– Марья...
– едва слышно, одними губами произнёс я, но Света поняла.
Смертельно бледная, она застыла у окна, глядя на меня. Может, хотела поспорить, но не находила аргументов. А секундой позже споры стали не нужны. Потому что все оконные стёкла в тесной кухоньке лопнули разом, разлетаясь блестящими брызгами по полу, и через все проёмы ослепших окон в дом хлынули вороны. Их было много, очень много, куда больше, чем можно представить. Как чёрно-серый мощный поток, они очень быстро заполняли помещение, громко вопя и хлопая крыльями. Я почувствовал, как по моему лицу заскользили вонючие перья и острые когти. Завопив от отвращения, я принялся размахивать руками, но под давлением тысяч маленьких тел потерял равновесие и упал на спину. Я так и не понял, погас ли свет в доме или я ударился
головой и на несколько мгновений ослеп.– Света!
– заорал я, вслепую отбиваясь от мерзких тварей.
– Дима!
– донёсся до меня её голос, словно откуда-то издалека.
– Дима, вороны! Вороны!
А потом её голос изменился, и она завопила так, как никогда ещё до этого. Визгливо, истерично:
– Дима, она здесь! Она здесь! Она здесь, Дима!
Я попытался ползти на её голос, но вороны придавили меня к полу плотной массой копошащихся тел. А потом крик смолк. Страшная апатия навалилась на меня, я без сил уронил голову на руки и, кажется, потерял сознание.
На следующее утро Денис проснулся рано. Молча вышел на кухню. Не удивился ни тому, что я в одиночестве сижу за столом, ни выбитым стёклам, ни залитому Светкиной кровью полу, ни прикрытому скатертью выпотрошенному телу. Так же, не говоря ни слова, он молча собрал все наши вещи и погрузил их в машину. Потом в полной тишине залил дом керосином. Мы покурили, пока ждали, когда машина прогреется и можно будет ехать. Тлеющий окурок я забросил в окно кухни, уже сидя на пассажирском сиденье. Мы ехали, безучастно глядя по сторонам, и всю дорогу до леса я ловил взгляды стариков и старух, сидящих в своих халупах.