Маша без медведя

Сразу скажу, что так неизменно повторялось каждое утро. Если же некая из воспитанниц имела бледный либо наоборот чрезмерно румяный вид, покашливала, жаловалась на боли в животе и прочее — она незамедлительно направлялась в санчасть.

Завтрак на первый взгляд выглядел совершенно обычно: творог со сметаной и с сахаром, чай, ломтики батона горками на блюдах и несколько видов джема в вазочках. Однако по тревожным взглядам воспитанниц я поняла, что что-то не в порядке, и запросила у своей новой подруги объяснений.

— Ты что, сегодня же среда, — выразительно посмотрела на меня Маруся.

— И что?

— Извини, я забыла про твою память. Среда и пятница — постные дни. Под запретом любые животные продукты.

Мы посмотрели на творог, друг на друга, потом на прикрытое задвижкой окно раздачи. Ну, правильно. Если из работников остались трое: уборщица, судомойка и раздатчица, выбор блюд у вас будет не очень большой.

Вопрос ограничений меня немножко встревожил.

— А рыбу тоже нельзя?

— Смотря кому, и какой пост. В строгий нельзя, но по особому дозволению работающим на тяжёлых производствах, детям, больным, беременным женщинам пост вообще отменяют. Или смягчают. Скажем, разрешают сыр и молоко. В путешествиях и на войне постные дни не держат. А вот насчёт гимназисток я не уверена. В любом случае, до строгого поста ещё далеко, а на прошлой неделе рыба была и морская живность всякая — кальмары, креветки. Икру иногда подают.

Ну, это ещё жить можно.

— Выходит, сегодня кто-то разрешил?

— Получается так. Раз особый случай.

Встревожилась я не на шутку, на самом деле. Теперь вчерашняя выходка казалась мне слишком детской. Во всяком случае, можно ведь было как-то всё лучше продумать, аккуратнее сделать, просчитать последствия… Я поступила излишне импульсивно. Забыла о своих же опасениях, касающихся возможного ненужного внимания чужого недружелюбного мага…

15. ПОТРЯСЕНИЕ

ЛИТЕРАТУРА

С завтрака все расходились не отделениями, а классами. Мы под водительством Агриппины прямиком направились в свою учебную аудиторию, где нас уже ждала пожилая и довольно полная литераторша с обширным седым узлом волос. Ко мне у неё никаких вопросов не было, тема начиналась новая, и мне, как и всем остальным, оставалось только слушать.

Роман назывался «Война и мир» (занимал аж четыре книги(!), которые каждой из нас незамедлительно были выданы) и рассказывал о событиях полуторавековой давности. Кое-что из первых глав даже было прочитано по ролям (мне досталось только слушать). На первый взгляд, всё довольно путано. Имена, титулы, салоны, часть текста на французском, который я вообще не знаю, и мне приходилось беспрерывно заглядывать в сноски. Судя по интонациям, все дружно осуждали столичного хлыща Анатоля из рода Курагиных, который жаловался, что был-де прогрессивный император, Пётр Третий, собирался отменить обязательную дворянскую службу, да не успел.

В местных императорах прошедших эпох я ещё путалась, но Анатоля осуждала тоже. Что это за дворянин, который не служит своей стране? За что тогда ему дворянство и всякие привилегии? Опять же, не хочешь служить — переходи в другое сословие.

На дом было велено прочитать первых пятьдесят страниц.

ЧЕМУ ТУТ ЕЩЁ УЧАТ

Далее шли уроки: математика и логика (это вместе), физика и иностранный язык. С первыми двумя никаких проблем у меня не возникло, физика вообще показалась легкотой для начинающих, а вот иностранный… Понятно, почему девчонки Толстого с такой лёгкостью читают!

Поняв, что тут мне не светит, я плюнула на всё, прикрылась густой «тенью» и сорок пять минут конспектировала особенности применения огненной магии в условиях воздушного боя.

Зато «Закон Божий» меня поразил, хоть батюшка и был сегодня как будто погружён в какую-то не касающуюся урока проблему. Я, собственно, даже знаю, в какую — я же сама сказала кухонным работницам вызвать и директрису, и батюшку. Однако, разбираемая сегодня тема, а ещё более — то, какие энергетические потоки свивались вокруг священника, когда он забывал о земных перипетиях и концентрировался на небесном — это заставляло меня замирать от восхищения.

С другой стороны, мне также хотелось бы спросить, чем кончился вчерашний вызов. Не решились ли воровки упорствовать? Если да, то дела плохи. А если вопрос с Далилой тоже предъявили ему на рассмотрение, то проблем получается уже две.

Но — любопытству пришлось смириться. Откровенно говоря, испытывать на служителе храма свои магические приёмы я опасалась. Было у меня подозрение, что может прилететь неожиданный и неприятный ответ. Причём, не преднамеренный, а нечто вроде автоматической сигнализации. Зато я попросила у батюшки начальную книгу по обучению этому замечательному предмету. И он мне её дал! Даже две!

Одна называлась «Закон Божий для детей» и в подробностях разъясняла молитвы, описывала праздники, толковала событий Священного Писания и всяческие церковные установления. А вторая, вызвавшая у меня полный восторг — книга жизнеописания Бога, пришедшего на Землю! «Новый Завет». Видимо, был ещё и старый, но священник сказал, что этот — главнее, а самые важные части — первые четыре с дивным названием «евангелия». Книга в энергетическом плане светилась как маяк! Батюшка, когда мне её передавал, смотрел на меня странно. Но это мне сказала Маруся — потом, по дороге на обед.

Я обругала себя за то, что нужно бы лучше следить за лицом. Хотя, на самом деле, мне хотелось не обедать, а немедленно, поскорее забиться куда-нибудь в уголок и почитать…

НОВОСТИ!

К обеду по гимназии распространилась новость, что все четыре поварихи сразу заболели, и вместо них срочным порядком приглашён су-шеф графьёв Строгановых — Андрей Николаевич, человек молодой, но успевший уже ради стажировки в лучших ресторанах мира поездить по разным странам Европы, Азии и даже Южной Америки. Все, конечно, знали, что графиня Строганова начальствует над императорскими дворянскими сиропитательными заведениями, однако столь трепетной заботы никто не ожидал.

Но более всего гимназисток будоражил сам факт присутствия в гимназии мужчины. В разгар обеда повар вышел и весьма галантно, хоть и сдержанно, пожелал всем приятного аппетита, что вызвало в рядах воспитанниц и даже сотрудниц небывалую плохо скрываемую ажитацию. Мне это было до крайности непонятно. Ну, мужчина. И что? Но Маруся рассуждала с определённой холодностью восприятия, к которой я начала уже привыкать:

— Смотри сама. Б о льшая часть девочек находятся в гимназии по многу лет. Пять. Семь. Одиннадцать. Мужчин они видят в лучшем случае в выходные и то… Я бы сказала, мельком. Они живут почти исключительно в женском обществе, почти как в монастыре.