Маша без медведя
Шрифт:
ВРАЧИ ТЕЛЕСНЫЕ И ДУХОВНЫЕ
Елена Игоревна, пожилая серьёзная тётя в очках, выполнила обычный местный комплекс вроде прослушивания лёгких, подсчёта пульса и заглядывания в глаз и вынесла вердикт «соматически здорова». А что касается памяти и стабильности эмоций, то для полного восстановления требуется время, душевный покой, свежий воздух, гигиена и сбалансированное питание — всё это гимназия обеспечит. А доктор будет наблюдать.
— Заходите ко мне, милочка, если вдруг почувствуете недомогание, — она посмотрела на меня добрыми глазами, огромными в линзах её стеклянных очков, — и чрезмерно в
— Хореография? — уточнила Агриппина.
— Не ст о ит. Прыжки, усиленная нагрузка на сосуды… Нет-нет, опустим. Ограничимся утренней зарядкой и прогулками.
Остаток времени, отведённый для приготовления уроков, я читала книгу про то, как Бог ходил по этому миру, и испытывала самые разные чувства. Часто — удивление и даже злость на этих… как их… фарисеев! Потом я одёргивала сама себя и напоминала, что мир другой, люди не могут ни простым зрением напрямую видеть энергию, ни ощутить её отчётливо. И вот эти некоторые сцены из книги — явно же Бог сам, своими усилиями давал людям иногда увидеть мощь энергетического потока. А в остальных случаях они переживали всё, видя в основном уже результаты.
Я закрыла книжку и сидела, уставившись на её обложку — тёмно-синяя кожа, тиснёные золотые буквы. Пару раз около меня останавливалась курсировавшая по классу классная шестнашек, но ничего не сказала.
Однако во время ужина Маруся сказала:
— Катя на тебя батюшке жаловалась.
— Из-за чего? — удивилась я.
— Из-за твоего отрешённого вида. Боится, как бы ты не впала в экзальтацию.
Я усмехнулась. Эх, ребята! Да если бы вам открылась величайшая тайна мира — так же, как мне! Немудрено тут слегка подвинуться рассудком.
Екатерина же (и её как воспитательницу можно понять) предприняла некоторые действия, и после ужина велела мне зайти в маленький храм на третьем этаже. Перед этим походом я предприняла некоторые приготовления: вынула из узелка риталидовую оправу… но одеть побоялась, уж больно в плачевном состоянии находилась застёжка. Поэтому я просто вложила её в лифчик. Зубчики кололись и царапались, зато контакт с телом получился непосредственнее некуда — если вдруг меня снова энергией захлестнёт, я хотя бы огнём искрить не буду.
Я подошла к маленькому храму (или, как ещё тут говорили: «малому приделу») и взялась за ручку двери — и тут услышала из-за двери рыдания. Плакал девчоночий голос. Потом батюшка отвечал что-то, слов было не разобрать, только бу-бу-бу. Вроде, разговор стал тише. Я отошла к ближайшему окну и уставилась на внутренний двор. Удивительно, но кое-где на спортивной площадке, поднятой на уровень второго этажа и прикрытой с четырёх сторон корпусами, виднелись жёлтые осенние листья. Ветер наносит.
Скоро, говорят, листопад войдёт в полную силу и засыплет всё. Потом листья совсем облетят, и я увижу, какова здесь поздняя осень. Судя по картинкам, сыро, холодно и неприглядно. А потом станет ещё холоднее, но сухо и бел о, зима придёт. Снежной зимы я не видела с самого детства…
Дверь малого придела скрипнула, и по коридору засеменил белый кокон. Далила. Понятно, чего она ревела. Раз прячется — значит, или Агриппина не сказала, или она ей не поверила.
Простынь ей выдали, что ли, чтоб закутываться?
Раструб
обмотки смотрел чётко себе под ноги. Белый кокон дошёл до противоположного угла коридора и свернул в боковое ответвление. Агриппина, вроде, говорила, что изолятор здесь же, на этом этаже?16. КОНФЛИКТЫ ПРИХОДЯТ И УХОДЯТ
МАЛЫЙ ПРИДЕЛ
Дверь скрипнула второй раз, от неожиданности едва не заставив меня нырнуть в «тень». На пороге стоял батюшка:
— А, Мария! Проходи.
По-моему, батюшка единственный во всей гимназии разговаривал с воспитанницами на ты. Или ему так положено?
Я вошла в храм и поняла, что с оправой возилась не зря. Здесь было много-много картин. Нет! Как это слово?.. Икон, вот! И от каждой шёл постоянный энергетический фон. Причём, с той стороны, где в сплошную стенку из икон были вделаны узорчатые золотые воротца, тянуло гораздо сильнее! Общее ощущение было приятное, но без внешнего накопителя меня бы переполнило буквально минут через десять.
Я судорожно соображала: мать моя магия! А как же это я раньше не почувствовала, что от икон такая сильная энергетика исходит? И тут до меня дошло! Я иконы когда в первый раз увидела? В больнице для душевнобольных, правильно? А там они или над окнами или довольно высоко в простенках между окнами развешаны. Я и не подумала даже, что от них поток идёт — как будто бы всё от окон, от сада, что вокруг здания, тянет.
Ах, как дивно и как странно! Вот бы сюда Баграра, да с ним всё это обсудить…
В уголке стоял маленький столик, батюшка предложил мне сесть с одной стороны, а сам сел с другой.
— Мне сказали, — обтекаемо начал он, — что чтение Евангелия произвело на тебя чрезмерное впечатление. Быть может, ты хочешь что-нибудь спросить? Или, наоборот, чем-то поделиться?
Я прикинула — хочу ли я того или другого, и как-то ничего не пришло в голову. Священник, видя моё затруднение, решил подойти к проблеме с другой стороны:
— Иногда человеку, столкнувшемуся с проблемой, сложно самостоятельно систематизировать полученные знания…
— Я понимаю. Я понимаю, но я… пока не готова спрашивать что-то конкретное. Я думаю, я перечитаю ещё раз. Первое Евангелие и остальные. И-и-и… наверное, сделаю себе пометки о тех вещах, которые мне непонятны, да? В какую-нибудь тетрадочку. И тогда уже подойду к вам.
Батюшка покивал:
— Хорошо, дочь моя. Как только у тебя возникнут вопросы — ты можешь обратиться.
Я немного удивилась такому обороту: «дочь моя» — но, наверное, так тоже принято.
ВРЕДИНА
Я вышла в пустой коридор. Червячок совести грыз. Что, если Агриппина и вправду ничего Далиле не сказала? Ну, вредная девка — так что, пожизненно быть уродкой? А шанс на исправление?
Я вздохнула и направилась в изолятор.
Дверь оказалась не заперта. Я вошла и запечатала вход, одновременно накрыв нас непроницаемым куполом — по-любому же, эта дурочка сейчас визжать будет. И Далила не подвела. Она увидела меня и вскочила:
— Ты что пришла?! Позлорадствовать?! Ведьма!!! — она выкрикивала ещё много слов, всё более бессвязных, покрываясь новыми волдырями и чирьями. Зрелище, честно скажем, не для слабонервных.