Маша Орлова. Тетралогия

– Открой глаза.

Маша дёрнулась от испуга: женский голос прозвучал очень близко, так близко, что, казалось бы, она должна была слышать шаги и дыхание. Перед ней стояла Вета – привалившись плечом к стеле, она разглядывала фонарные блики на поверхности Совы.

– Ты меня хотела найти?

Маша спрыгнула с парапета. Как бы там ни было, а уверенно стоять на ногах – никогда не лишнее.

– Фантом города, если говорить точнее. – Откровенность за откровенность.

– Смотри. Зря что ли ты вторую ночь на спишь.

Маша прикрыла глаза – знакомое покалывание в кончиках пальцев не стало сильнее, но она вдруг ощутила это, словно бы ей позволили ощутить. Пришлось открыть глаза: он стоял за спиной Веты, шагах в пяти, в лужице темноты между двумя фонарями.

Пришлось долго моргать, прежде чем она его рассмотрела – тёмный силуэт как будто расплывался, стоило только обернуться в его сторону.

– Теперь, когда ты насмотрелась, мы сможем поговорить серьёзно? – произнесла Вета. Он так же стоял за её спиной, но теперь – совсем невидимый. Маша чуяла его разве что только собственным страхом. Остальные чувства не работали.

– Говорите. – Голос подрагивал от напряжения. За эти секунды Маша устала так, как не устала за всю вчерашнюю ночь.

– Я не убивала детей. Когда я говорю о себе, я имею в виду и его, конечно. – Вета едва заметно дёрнула головой влево.

– Но вы же сами говорили, что дети вызвали фантом города, и он начал их убивать.

– Да, это правда. Но с тех пор, как мы с ним вместе, он никого не убивал. Теперь ему это не нужно, у него есть я.

Маше почему-то вспомнилось, как сегодня днём Вета и Антонио шли по набережной, и он осторожно держал её под руку. Представилось вдруг, как след в след за ними шагает фантом и чуть зубами не скрипит от ревности и злобы.

– Я слышала, конечно, что некоторые сущности привязываются к людям и уже потом могут питаться только энергетикой определённого человека, но чтобы настолько…

Вета чуть улыбнулась – её улыбка хорошо была видна в сырно-жёлтом фонарном свете.

– Я же говорила, что не разбираюсь в специальных терминах.

– А кто тогда убивает детей? – вздохнула Маша. Ей не нравился разговор. Ничего приятного, когда за плечом твоего собеседника стоит призрачная сущность, которая ещё неизвестно, на что способна.

– Я очень хочу, чтобы это выяснилось. И когда я говорю про себя, я имею в виду и его, как ты понимаешь, Маша.

– Я это уже поняла.

Маша отвернулась, чтобы разложить по полочкам все свои мысли. Но это не получалось, хоть Вета и молчала, но сущность, которая маячила в лужице темноты, нервировала и притягивала к себе всё Машино внимание. Вета заговорила снова.

– Это странно: на олимпиаде я знакомлюсь с тринадцатилетней девочкой, и она умирает. Случайно узнаю об этом – она прыгнула из окна. Обычный случай – самоубийство подростка, да? В автобусе рядом со мной садится мальчишка, и через месяц я слышу, что он покончил с собой. Со мной по соседству жила милая леди, и однажды вечером… Я могу не продолжать, да?

Маша качнула головой, всё ещё чувствуя на себе тяжёлое прикосновение сущности. Её держали, как будто она могла бы сбежать.

– Ты же разберёшься со всем этим, правда?

– Это вы подговорили Антонио, чтобы…

Вета пожала плечами, так естественно, словно каждый день вела пространные беседы на ночных аллеях.

– Я попросила Антона. То есть сначала он рассказал мне о тебе. Говорил, у тебя особая чувствительность.

Это не было лестью – просто констатацией факта. У тебя особая чувствительность – ты должна разобраться со всем этим.

– Ерунда какая, пару раз в институте я общалась с сущностями, вот и вся чувствительность. У вас, видимо, тоже чутьё неплохое.

Маша сузила глаза, рассматривая фантом за спиной Веты. Первый раз – или он сам ей позволил, наконец – она разглядела его получше. Высокий человек, старик или просто мужчина в возрасте, не разобрать, он был одет в просторный сюртук, тёмные брюки, вот только штанины и рукава были как будто пустыми. Видимость тела. Одежда, натянутая на каркас. Огородное пугало.

– У меня тут не в чутье дело. – Вета смотрела на Машу выжидательно, серьёзно, так что ей осталось только кивнуть:

– В любом случае, это моя работа. Мне придётся найти виноватых.

– Я рада, что мы договорились. – Чуть мягче сказала Вета и зачем-то поправилась: – Мы рады.

Ощущение тяжелого взгляда отпустило Машу, и она покачнулась, как будто выпуталась из цепких рук конвоира.

– Не ищи нас больше на набережной. – Голос, которым заговорила Вета, стал другим. Теперь сложно было сказать, женский он или мужской. Теперь он больше походил на вой воды в трубах и скрежет подъёмных кранов. – Мы сами к тебе придём чуть позже. Узнать, как дела.

У неё был всего один свидетель – неразговорчивый, хладнокровный и неподатливый к давлению – всего один, но он был. С него Маша и начала рано утром, когда поднялась с кровати, всё ещё разбитая, с трясущимися руками и жаром. Свидание с фантомом города не прошло бесследно.

Она взяла телефон, не успев даже переодеться. Как будто боялась, что чуть придёт в себя, и уже не сможет решиться. Едва попадая пальцами по кнопкам, набрала номер.

– Хочу увидеться с тобой.

Мама помолчала в трубку, но даже это молчание было её характерное, отличное от любой другой тишины.

– До следующей недели не подождёт?

– Нет, сегодня.

– Подъезжай к моей станции метро.

Когда Маша вошла на кухню, Сабрина чуть не подавилась чаем.

– Что, ночью было восстание сущностей? Ты выглядишь так, как будто сражалась с десятком одновременно. И нельзя сказать, что победила.

Маша села рядом и отобрала у неё чашку. Отхлебнула, совершенно не чувствуя вкуса. Верный признак того, что силы истощены – слабость, и не хочется даже есть. Хочется спать и не спится – снятся яркие картинки и пронзительные крики.

– Примерно так всё и произошло. Только сущность была всего одна, но – фантом города.

– Ух ты, – пробормотала Сабрина после нескольких секунд напряжённого молчания. – Ты его нашла.

Маша взяла в рот кусочек печенья и с трудом проглотила – организм отозвался мучительной тошнотой. Плохо, очень плохо. Жар, кажется, спадал, но легче от этого не становилось.

– Это он меня нашёл и решил слегка взять в оборот. Теперь буду искать то, не знаю, что. Ещё одну сущность, которая убивает детей, или человека, который так мастерски водит всех за нос. Можно сказать, из следователя меня опять перевели в поисковики.