Маша, прости

– Папочка! – Маша бросилась ему на шею, и стена отчуждения вдруг рухнула.

– Как видишь, не одной тебе приходят в голову глупые мысли, – крепко прижав дочь к себе, Алекс нежно гладил ее по голове. – Машенька, а ты думала, чем ты теперь хочешь заниматься?

– Я все время об этом думаю.

– И что?

– Не знаю, – с интонациями маленькой, немного капризной девочки призналась она.

– Мне кажется, что людям, пережившим горе и боль, наверное, будет легче понять других людей. Как насчет того, чтобы стать психологом или врачом?

– Или адвокатом? – весело засмеялась Маша. – Это хорошая идея, мне нравится!

Маша поступила в медицинский колледж. Студенческая жизнь с вечеринками до утра, весельем и пьянящей любовью прошла мимо нее. Ей почему-то все это было неинтересно, к большому огорчению Надежды Николаевны, которая хотела, чтобы дочь как можно больше развлекалась и наслаждалась жизнью. Маша с головой ушла в учебу. Сокурсники вначале пытались ухаживать за красивой девушкой с обжигающими глазами и тихой улыбкой, но ее отчужденность и отстраненность сбивали с толку, хотя у нее обнаружилось одно замечательное качество: она умела слушать и находить слова, в тот самый момент, когда слово – золото. И вскоре Маша превратилась в «жилетку», с которой можно поделиться, поплакаться, занять денег, получить совет, она стала бесполым другом, и уже никто не замечал ее красивых глаз и точеной фигуры, но все неизменно попадали под ее обаяние…

Получив диплом хирурга-онколога, Маша позвонила в клинику, в которой когда-то умирала сама.

Доктора Хенца она помнила смутно, но, когда вошла в его кабинет, у нее почему-то возникло какое-то знакомое чувство встречи со старым другом.

– Прошу, – мужчина указал ей на кресло и одел очки. – Извините, Мария Морозова, – он почти правильно произнес ее имя, такое сложное для американцев, с их упрощенными – Хилл, Коль, Смит.

Она кивнула и открыто улыбнулась.

– А у вас нет родственников? Да нет, что я говорю, не обращайте внимания, – он махнул рукой.

– Доктор Хенц, это я, Маша Морозова, ваша бывшая пациентка, – скрывая улыбку, представилась девушка.

Он долго и внимательно смотрел на нее.

– Но это невозможно! – он очень хорошо помнил семнадцатилетнюю больную, которой не смог помочь.

– В жизни случаются и не такие чудеса, – она наслаждалась произведенным эффектом, и уже совсем весело рассмеялась.

– Но как же? – он был растерян и смущен. – Я звонил вашим родителям…

– Да, они сменили номер телефона и просили меня извиниться. А также разрешите пригласить вас к нам на ужин.

– Конечно, буду рад. Но почему?

– Сначала они не хотели ни с кем общаться, потом просто боялись, они ведь и сами не знали, выживу ли я.

– Да-да, понимаю, – он снял очки и потер переносицу. – Но как?

Маша откровенно рассказала о своей жизни в монастыре, об учебе и о своем желании работать вместе с ним.

– Я, конечно, понимаю, у вашей клиники очень хорошая репутация и вы принимаете на работу только опытных врачей, поэтому, если вы мне откажете, я пойму.

– Я очень обижен, разве можно так поступать, – он укоризненно покачал головой. – Вы даже не представляете, какую радость я сейчас испытываю. Когда вы поработаете здесь, то поймете, как тяжело терять людей.

– Значит, вы меня берете! – радостно воскликнула девушка.

– Я просто обязан! – он подошел к Маше и крепко ее обнял. – С возвращением, детка! Я многих хоронил, но воскресла ты одна, пусть это принесет нам удачу!

– Па! – в кабинет без стука вошел молодой мужчина с приятным серьезным лицом и уверенными манерами, поверх костюма небрежно накинут белоснежный халат. Он застыл в нерешительности и, покраснев, отвел глаза. – Извините, доктор Хенц, я зайду попозже.

– Заходи, заходи, – помахал профессор рукой. – Вот, познакомься, это Маша Морозова. Помнишь, я рассказывал тебе о своей пациентке, которая не хотела жить?

– Да, – молодой человек удивленно посмотрел на цветущую девушку. – Но ты говорил… – он замялся.

– Что она умерла, – пришла на помощь Маша. – Нет, как видите, я живее всех живых, – она протянула руку, – можете потрогать.

– Это Даг, Даглас, мой сын, молодой специалист, – представил Хенц. – А это Маша, ныне доктор и будет работать у нас.

– Очень приятно, – он задержал ее руку дольше, чем нужно, не сводя с нее восхищенных глаз. – Я рад, что вы будете здесь работать, хотя должен вам сказать, что это он с виду такой добренький, – лукаво подмигивая, Даг кивнул в сторону отца. – А работать с ним сплошная пытка.

– Ну-ну! Попрошу! – с наигранной строгостью перебил профессор.

– Вот видите, слова сказать не дает, – громким драматическим голосом произнес Даг. – Я работаю у него уже третий год, а он все еще называет меня молодым специалистом.

– А кто ты? – совершенно серьезно воспринял его выпад доктор Хенц.

– Ну, вот видите? – Даг посмотрел на Машу, и молодые люди весело рассмеялись. – Я не рассказал вам самое главное: наш дорогой профессор еще читает лекции в университете, и вы не поверите, за все это время он не поставил ни одной пятерки. Кстати, я был одним из его студентов. Знаете, что он говорит? – молодой человек совсем близко наклонился к девушке и, подражая профессорскому голосу, процитировал: – Даже я не знаю предмет на отлично!

Маша улыбнулась и посмотрела на нахмурившегося Хенца.

– Жаль, что я не училась у вас.

– А тебе не страшно работать онкологом? Ведь каждый день ты смотришь в лицо смерти? – Костя поежился, он с детства побаивался врачей. – И, честно говоря, я не представляю тебя у операционного стола, твое место на подиуме или на богемной вечеринке, – он нисколько не лукавил, а говорил искренне.

– Страшно? – Маша давным-давно научилась не обращать внимания на комплименты. – Да нет, скорее обидно.

– Обидно? – в свою очередь удивился Краснов.

– Да, обидно, – с неприкрытой грустью подтвердила она. – Ведь люди сами губят себя, но всегда остается тонкая дорожка к спасению, – она посмотрела в окно и тихо добавила: – Теперь мне это точно известно.

– Ты права, – Костя затушил сигарету. – Никотин, алкоголь, – он всегда и все принимал на свой счет. – Я слышал, что рак легких чуть ли не самый распространенный в мире.

– Это все ни при чем, то есть я хочу сказать, что, конечно, нужно следить за своим здоровьем и, несомненно, никотин вреден, но даже сигарета может пойти на пользу, если ты получаешь удовольствие, – она откинула голову, отчего ее золотистые кудри весело подпрыгнули. – Моя бабушка выкуривала по две пачки папирос в день, и знаете, что она говорила, закуривая очередную папироску? – Маша озорным взглядом окинула мужчин. – Порадую себя, любимую, – девушка вздохнула и улыбка погасла. – Она умерла в позапрошлом году, ей было девяносто шесть лет, уснула и не проснулась.

– Извини, – Костя опустил глаза и почувствовал нечто похожее на зависть. Эта девушка была ему очень симпатична, рядом с ней он чувствовал себя легко и свободно, словно со старым другом, и если бы не сверлящая мысль о мести, неизвестно, какой репортаж он бы сделал. – Скажи, – он первым нарушил затянувшуюся паузу, – прошло столько лет, неужели у тебя не возникло желания создать семью, неужели в твоей жизни не встретился мужчина, которого, может быть, ты не смогла бы так сильно полюбить, но захотела бы выйти замуж?