Машенька и опер Медведев

Улыбнувшись, хочу опять извиниться перед девчонкой.

Но она опережает, не позволяя.

– Смотрите, куда идёте!
– обиженно поджимает пухлые фигурные губёшки. Замечаю, что нижняя рассечена и начинает кровить. Это она об нашивку? Черт... Мне жаль и немного неловко. Покалечил перед праздником такую красоту.

Мы стоим на узкой тропинке. Молча делаю шаг в сугроб, пропуская её. Айдаров повторяет за мной.

Гордо распрямив плечи, она проходит мимо, сжимая в руках сумочку. Пышная шерстяная юбка до пят вся в снегу. Ткань заманчиво двигается на стройных, но выразительных ягодицах. Отряхнуть бы помочь, но не станешь же лапать такую... Девушка доходит до дороги и садится в такси.

– Медведь...
– толкает меня в плечо Айдаров.
– Чо встал?

– В смысле?
– опускаю взгляд на ширинку.

Ржет...

– Чо, говорю, встал посреди тропинки, пойдём!

– Аа...

Отворачиваюсь, делая пару шагов к дежурке и застываю, бросая взгляд на сугроб, в который она упала. Там что-то тёмное. Оттеснив Лёву, возвращаюсь и поднимаю. Варежки...

Глава 1 - Маша-растеряша

Стоя на стремянке Лёва вкручивает новую лампочку. Старая только что перегорела, видимо охренев не меньше нас, что в новогоднюю ночь будет светить операм.

– Медведь, на проходную сядь, из окна видно, что за стойкой пусто. Майор озвереет за нарушение устава. Сто процентов приедет проверять нашу боеспособность.

– Вот сразу видно, что ты у нас благородных кровей и не из низов пришёл, Лёва. И в армии не служил.

Айдаров попал в опера сразу из военной академии.

Драли их там не меньше, но закалка совсем другого толка.

– Делать нехрен, наследство тут себе отмораживать, - смотрю я на градусник.
– Плюс десять в этом предбаннике.

Открываю шкаф, достаю древний манекен в старой форме. Усаживаю на стул. Надвигаю фуражку на глаза.

– Пойдем чайку бахнем.

Закрываю дверь на ключ.

– Позвонят, убираешь манекен под стойку, потом открываешь, усёк?

– Ха... Умно...

В дежурке так холодно, что мы сидим в куртках. Чайник кипит... В столе только дешевый растворимый кофе и пару пакетиков сомнительного чая.

– Не богато братья наши меньшие живут, - вздыхаю я, выбирая кофе.

Пацаны помладше укатили в рейд по району на дежурном бобике. Обезьянник пустой. И пусть так и будет!

Закинув ноги на старую чугунную и чуть теплую батарею, сижу напротив окна, которое выходит на ту тропинку, где я уронил девушку.

Ритмично раскачиваюсь на скрипящем стуле.

Периодически отрываю от экрана телефона взгляд, чтобы взглянуть в окно.

– Медведь...

– М?

– Цветы же хотел заказать...

– А, черт, точно. Срываюсь со стула. Есть номер цветочного магазина?

– Ну естественно, - делает он мне бровями.
– Цветы отлично раздвигают женские бедра. А мы - опера - мальчики занятые. Нам надо быстро, чтобы потом в процессе не суетиться и репутацию себе не портить.

– А то ж... Диктуй!

Вбиваю.

– Что заказывать-то на новый год? Розы?

– Елки...

– Хватит ржать!

– Цветочный бутик «Шарм». Могу я Вам помочь?

– Да, девушка... – отворачиваюсь от Айдарова.
– Мне нужен букет.

Замечаю боковым зрением, как мелькают фары за окном у стойки.

– Перезвоню!
– скидываю вызов.

– Лёва, у нас походу гости.

В дверь тарабанят. Так тарабанить могут только свои. Но я на всякий случай даю подзатыльник манекену, чтобы он съехал со стула на пол. Открываю.

– Мужики, мы вам компанию привезли. Отогреваться.

Три "бабочки". Рыжая, идущая первой, провокационно улыбается мне, похабно жуя жвачку. Мда, не первой свежести товар. Подозреваю, что и не второй. Колготки сетка... красные сапоги... Это должно вызывать похоть? Меня лично передергивает от брезгливости. Не выношу этот контингент.

Вот, из-за этой капризности в выборе женщин, у тебя перманентный токсикоз, Медведь! И карандаши в пальцах ломаются от напряжения. Мда…

Всё потому, что хочется тебе без тормозов, но с приличной. А вещи это, обычно, несовместимые. А вот с этими дамами можно как раз без тормозов. Купил и отрываешься. Но фу. Не могу.

«Эстет какой!… - фыркаю на самого себя.
– Ну могут как-то же другие мужики забивать на такие детали?».

Пытаюсь представить в деле эту рыжую. Ой, нет! Лучше токсикоз и «самодеятельность». Или – жениться. Да только не на ком. Стрёмно как-то жениться только ради этого. Хочется же «по большой и чистой», чтобы башку оторвало и «настроение» круглосуточно не падало! Мечты-мечты… Ну да ладно, Медведь, не ной, Регина – это хороший вариант. На восьмёрочку из десяти.

Открываю дверь обезьянника и, не глядя, возвращаюсь на свой пост у окна.

Заперев решетку, один из патрульных отдает мне ключи.

– Мы еще на один круг.

– Умеренно выпивших пропускайте. Иначе обезьянник треснет. Без особого энтузиазма, короче. Новый год всё-таки.

Замыкаю входную дверь.

– Эй... – слышу, как одна из девок начинает дразнить Айдарова.
– Красавчик... "Новый год все-таки"... шампанского нальешь девочкам согреться?

– А что - есть девочки?
– хмыкает он.

– Так ты проверь... а вдруг. Вот эта кукла - запросто! Не наша.

Придерживаясь за стол рукой, отталкиваюсь от батареи, отклоняясь назад сильнее.

– Опачки...

Возле решетки у батареи та девушка, что я уронил в сугроб.

"Ну, как бы, да!..." - веду взглядом по ее длинной расклешенной юбке. Путана из нее на слабую троечку. Лет восемнадцати, щеки румяные, очки... стильные, с толстой тёмной оправой. Опускаю взгляд ниже - замшевые ботиночки на невысоком устойчивом каблуке.

Присев на батарею, греет на ней руки.

Подхожу к решётке в недоумении глядя на неё.

– Вау... вау... вау...
– ведет пальцем по решётке рыжая.
– Вот это образчик самца! Я бы тебе даже приплатила. Чисто за порцию тестостерона!

– Тихо...
– рявкаю на неё, оскаливаясь.

– Какой строгий, а!... Я готова! Аха-ха...

Хмурясь, задумчиво веду костяшками пальцев по уже отросшей щетине.

Девчонка у батареи поднимает на меня смущенный взгляд. Ноздри тревожно вздрагивают. Краснеет еще сильнее.

– Иди-ка сюда...
– делаю я ей пальцами.

Испуганно сглатывая отрицательно качает головой.