Машенька и опер Медведев

Слышу, как мощно бьётся сердце в груди моего Медведя.

– Шантажа?
– басит Миша.
– Нет. Я не идиот. И прекрасно понимаю, что сына Вы отмоете. И я не как прокурору принёс Вам вот это всё. А как отцу. Как двум отцам! Вы с какой целью девочку за нарка отдаёте? Общих внуков-инвалидов хотите? Романтично...
– с вызовом рычит Медведев.
– Или может, Марья слишком скучная и ей эфедрин с кислотой доктор прописал? Или с какой другой целью?

– Медведев!
– встает Тихонов.
– Да я тебя за эту подставу... посажу! Ты что думаешь, мы поверим в эту чушь с наркотой?!

– Это не чушь, - разворачиваюсь я, возмущённо.

– Дядя Леша! Мне Никита наркотики подсыпал в шампанское. Папа не верит!...
– губы мои обиженно вздрагивают, на глаза наворачиваются слезы от обиды.
– Но это правда! Мне было плохо!

Никита падает лицом в ладони.

– Дура...

– Какой кошмар!
– срывается голос Эльвиры.
– Это же очень опасно!

Подхватывая со стола бокал, она делает глоток. Миша, не отпуская, прижимает меня за талию к себе.

– Эльвира! Ты хотя бы нам веришь?!
– отыскиваю её взгляд.
– Ну скажи ему!

– Замолчи, Марья!
– рявкает Тихонов.
– С тобой без посторонних поговорим!

– Сядь, Иван, - тяжелеет голос дяди Лёши.
– Я, как крестный отец Марьи тоже имею право слова. Да - не решения. Но мнение свое высказать имею право.

Зайцев наливает себе водки и выпивает залпом.

– Моё мнение такое - Медведева не прессуй. Он ради Марьи двум полканам по морде дал. Кому тогда еще дочь отдавать, если не ему? Яйца у мужика стальные, Маша тебе от него крепких внуков нарожает. Ты же, Медведев, готов жениться, да? Или просто так решил в русскую рулетку с главным прокурором и начальством МВД поиграть?

– Готов, - уверенно, спокойно.

Ощущаю его тёплую руку, и как что-то твёрдое, вдруг касается моего пальца. Поднимаю глаза.

– Можно?
– одними губами спрашивает меня Миша.

Смотрю на свою кисть. Возле безымянного пальца Миша держит блестящее колечко с камешком. Завороженно всовываю в кольцо безымянный. Лицо обдает жаром, смотрю в его спокойные довольные глаза...

И даже не соображая еще, что это на самом деле значит для меня, словно взлетаю над полом от эйфории, не чувствуя тела. Крепче вцепляюсь в его руки - иначе меня точно сейчас выкинет куда-нибудь в космос! И как никогда чувствую сейчас, что любит... И что нет никого ближе.

Мишины руки закрывают меня снова крест-накрест. Я парадоксально успокаиваюсь.

– Видишь, Иван, готов!...
– продолжает дядя Леша.
– А Никите жениться рано. Никита завтра пойдет у меня в армию. Во флот. Мужика в себе искать...

– Пап!...
– поднимает шокированный взгляд Никита.

– Заткнись...
– цедит Зайцев старший.

– Готов он!
– шипит разъяренно отец.
– Конечно, готов! Ты что думаешь, Медведев, я тебя продвигать буду за то, что дочке моей голову вскружил?!..
– теряет голос от возмущения.
– Про заявление своё забудь! И кореш твой пусть надежд по карьере не питает!
– бросает гневный взгляд Мише за спину.

Там Лев, я знаю... Мне так стыдно за то, что папа говорит это всё. Но хотя бы уже посадить не грозится!

– Я на своем месте, товарищ полковник. Ваши протекции мне не нужны, - с нотой пренебрежения отвечает Миша.

– А кого ты будешь продвигать Иван?
– вздыхает Зайцев.

– У тебя на весь город шесть толковых оперов, включая этого и того... Ты перед генералом чем отчитываться будешь? Не горячись... переоцени. А мы с тобой и так тридцать лет как братья. С детьми не получилось, может внуками породнимся. Лучше я кумом твоим останусь, чем крестницу свою обижу.

Наливает себе и папе в рюмки еще водки. Доставляет еще две рюмки. Наливает и туда. Двигает к Мише. Кивает Льву.

– Ну давайте, мужики, за помолвку. Марья - благословляю.

Поднимает рюмку. Миша и Лев тоже поднимают. Они чокаются. Папа что-то недовольно бубнит и рюмки не касается. Стукнувшись об его стоящую рюмку своей, дядя Леша залпом выпивает. Следом - Миша и Лев.

Шмыгая носом, дотягиваюсь через стол к дяде Леше, в эмоциях обнимая его и целуя в щеку.

– Все, молодёжь, смойтесь, - взмахивает нам рукой.
– Нам поговорить надо...

И мы смываемся!

Лев, открывает нам дверь заднего сиденья. Вжавшись лицом в плечо Миши, я чувствую, что подкатывает истерика. Слишком много сегодня событий для моей чувствительной психики.

– Маш... ну что ты? Все хорошо.

Киваю, смущенно пряча глаза от смотрящего на меня с улыбкой Льва.

– Крёсный у тебя, нормальный мужик оказался. А батя... ну он всегда же только с третьей итерации в адекват приходит.

Они, переглядываясь, смеются.

– Мы ж с ним не первый год знакомы, - философски ухмыляется Миша.
– Разберемся!

Эпилог

– Китайский новый год...
– с предвкушением щёлкает суставами Крольков.
– А не отчалить бы нам к обеду по домам, опера?

– Не помешало бы... Мы и обычного-то толком не отметили, - достает из стола Лёва коньяк и пачку кем-то презентованных конфет.

– Никто же не косячил?
– обвожу взглядом коллег.
– В нагибательное дежурство не залетим?

– Ой, не тебе, Медведь, жаловаться, ты ж не дежурил, - разливает Лев по чайным кружкам.

– Я еще жёстче всех вас дежурил! Даже на утренний отчет к Тихонову попал.

– Попал, так попал!
– ржут опера.

– Но я не жалуюсь. С новым годом, мужики!

Чокаемся. И только делаю глоток...

– Медведев!
– открыв дверь, рявкает Брагин.

Давясь, проглатываю, ощущая, что коньяк встает поперёк горла и спирт сжигает слизистую в носу.

– Да, мля...
– психую я.
– Что ж под руку то?!

– Тихонов тебя вызывает...

Переглядываемся с операми. Тихонов меня показательно игнорировал все это время. И даже в публичном отчете по поимке похитителя не упомянул моё имя, ограничившись отделом.

– Залёт?
– обводит нас пытливым взглядом майор.
– Почему я не в курсе?

– Какой залёт? - усмехается Айдаров.
– Марье рано еще...

– Э!..
– припечатываю кулаком в плечо. Разговорился...

– Молчу...
– проводит пальцами вдоль губ, как будто застегивает молнию.

– Где накосячили?

– Медведев при задержании на блат хате нос одному рецидивисту сломал, - задумчиво вспоминает Айдаров.
– Вроде всё...

Брагин цокает языком.

– Надо бить добрее, Медведев.