Машина различий

– Олифант из Географического общества? Безнадежный случай. Слишком сообразительный и врет, как политик. Нет, ты должен писать совсем просто – настолько просто, чтобы тебя мог понять и самый рядовой механик, из тех, что украшают свои гостиные пемброков-скими столами и фарфоровыми селянками! Поверь мне, Нед, это нужно для большого дела. А заодно принесет тебе хорошие деньги.

Мэллори несколько растерялся.

– Ну, говорю я вроде и ничего, если под настроение, – но взять вот так и написать целую книгу...

– Ничего, – улыбнулся Гексли, – мы подыщем тебе какого-нибудь писаку с Граб-стрит [65], чтобы навел полный лоск, так сейчас все делают. У меня тут есть на примете один парень, Дизраэли [66], сын того Дизраэли, который основал “Дизраэлиз Квотерли”. Малость с поворотом, пишет всякие бульварные романчики. Но довольно надежен, пока не напьется.

– Бенджамин Дизраэли? Моя сестра Агата обожает его романы.

Кивок Гексли тактично намекал Мэллори, что женщину из клана Гексли никогда не застали бы за чтением такой макулатуры.

– Нам еще следует обсудить твое выступление на симпозиуме Королевского общества, твою будущую речь о бронтозаврусе. Это будет значительное событие, прекрасный случай завоевать публику. У тебя есть хороший портрет для афиши?

– Откуда же? – удивился Мэллори.

– Тогда обратись к Моллу и Полибланку – они дагерротипируют весь высший свет.

– Постараюсь запомнить.

На стене кабинета висела большая, в раме красного дерева, лекционная доска; Гексли подошел к ней, взял массивную серебряную держалку для мела, написал косыми, словно летящими буквами: Молл и Полибланк -и обернулся.

– Еще тебе понадобится кинотропист, и у меня как раз есть такой подходящий человек. Мы часто прибегаем к его услугам. Работает хорошо, бывает, что слишкомхорошо. Следи за ним в оба, иначе симпозиум превратится в демонстрацию клакерских фокусов, а о тебе господа ученые попросту забудут. “Наполнять золотой рудой малейшую трещинку” [67], так это у него называется. Весьма смышленый джентльмен.

На доске появилась новая надпись: Джон Китc.

–Вот это, Томас, действительно нужное дело.

– И еще, Нед... – Гексли замялся. – Я как-то стесняюсь об этом говорить...

– В чем дело?

– Не хотелось бы задевать твои чувства...

Мэллори натянуто улыбнулся.

– Я знаю, что оратор из меня не ах, но ведь ничего, читал я лекции, и никто особо не жаловался.

Гексли помолчал, потом внезапно поднял руку.

– Что это такое?

– Мел, – послушно ответил Мэллори.

– Как-как-как? Я что-то не понял.

– Мел. – На этот раз Мэллори почти поборол свою сассексскую манеру растягивать гласные.

– Вот видишь, с твоим произношением нужно что-то делать. У меня есть очень хороший преподаватель дикции. Француз, но говорит по-английски лучше любого англичанина. Ты не поверишь, что он делает с людьми за какую-нибудь неделю занятий, настоящие чудеса.

– Это что же, – нахмурился Мэллори, – ты хочешь сказать, что мне необходимы чудеса?

– Да нет, что ты! Просто нужно научиться слушать самого себя. Назвать тебе имена ораторов, прибегавших к услугам этого человека в начале своей карьеры, так ты не поверишь. – На доске появилась третья строчка: Жюль Д'Аламбер.
– Берет он довольно дорого, но... Да ты записывай, а то ведь забудешь.

Мэллори обреченно вздохнул и вынул блокнот.

В дверь постучали. Гексли взял кусок фетра с ручкой из черного дерева и обмахнул доску.

– Войдите! – На пороге появился плечистый мужчина в заляпанном гипсом фартуке с огромной папкой в руках. – Нед, ты, конечно же, помнишь мистера Тренхэма Рикса, он у нас теперь помощник куратора.

Рикс сунул папку под мышку и протянул Мэллори руку. За два последних года он расстался с частью волос и заметно прибавил в весе. И самое главное – поднялся по служебной лестнице.

– Прошу прощения за задержку, сэр, – обратился Рикс к своему шефу. – Мы там в мастерской отливаем из гипса позвонки и немного увлеклись. Поразительная структура. Одни уже размеры доставляют немало хлопот.

Гексли начал расчищать угол стола, но тут Ноэль дернул его за рукав и что-то прошептал ему на ухо.

– Хорошо, сейчас, – улыбнулся Гексли. – Простите нас, джентльмены. – Он вывел мальчика из кабинета.

– Поздравляю вас с повышением, мистер Рикс, – сказал Мэллори.

– Благодарю вас, сэр. – Рикс открыл папку и надел пенсне. – Мы очень благодарны вам за столь великолепное открытие. Хотя, должен сказать, оно бросает вызов самим размерам нашего учреждения. Вот, – он постучал пальцем по листу ватмана, – посмотрите.

– А где же череп? – поинтересовался Мэллори, внимательно изучив план центрального зала с наложенным на него скелетом левиафана.

– Шея полностью выдвигается в холл, – гордо сообщил Рикс. – Нам придется передвинуть несколько стендов...

– У вас есть вид сбоку?

– Да, конечно.

Мэллори хмуро склонился над новым наброском.

– Кто надоумил вас расположить скелет таким образом?

– Пока еще очень мало работ по этому существу, – обиженно отозвался Рикс. – Наиболее обширной и подробной является статья доктора Фоука в последнем номере “Трансэкшнз”. – Он вынул из своей папки журнал.

– Фоук безбожно извратил природу этого вида, – отмахнулся Мэллори.

Рикс удивленно моргнул:

– Но репутация доктора Фоука...

– Фоук – униформист! Он же состоял при Радвике хранителем образцов и всегда подпевал своему шефу!

Статья Фоука полна нелепостей. Он заявляет, что это животное было холоднокровным и обитало по большей части в воде! Что оно питалось водяными растениями и еле двигалось.

– Но существо таких размеров, доктор Мэллори, такого невероятного веса!.. Естественно заключить, что наиболее подходящей средой обитания...

– Ясно. – Мэллори с трудом сдерживался. Но, с другой стороны, зачем обижать Рикса? Он же технический работник, ничего сам не понимает и старается как лучше. – Вот почему шея у вас вытянута почти на уровне пола... и почему у него такие конечности, сочленения в суставах точь-в-точь как у ящерицы... даже как у земноводных.