Машина различий

–Да, сэр, – кивнул Рикс. – Шея длинная – он мог собирать водные растения, почти не двигаясь. Ну разве что хищник нападет. Хотя я уж и не знаю, как это нужно проголодаться, чтобы напасть на подобного монстра.

– Мистер Рикс, зря вы представляете себе бронтозавруса чем-то вроде саламандры-переростка. Вас сильно обманули. Скорее он был похож на современного слона или жирафа, только гораздо крупнее. А длинная шея помогала ему обрывать и поедать верхушки деревьев.

Взяв карандаш, Мэллори начал быстро и умело набрасывать схему скелета.

– Большую часть времени он проводил на задних ногах, опираясь на хвост, причем голова поднималась высоко над землей. Обратите внимание на утолщение хвостовых позвонков. Верный признак огромных нагрузок – вследствие двуногой позы. – Он постучал карандашом по схеме и продолжил: – Стадо подобных существ могло быстренько обглодать целый лес. Они мигрировали, мистер Рикс, как это делают слоны, на огромные расстояния и очень быстро, все сметая на своем пути.

Бронтозаврусу была свойственна вертикальная стойка, о чем свидетельствует и узость грудной клетки. Ноги у него были весьма массивные и прямые, располагались они вертикально. Ходил бронтозаврус не сгибая коленей, примерно так же, как слон. Так что не было в нем ничего лягушачьего.

– Я смоделировал позу крокодила, – запротестовал Рикс.

– Кембриджский институт машинного анализа закончил наконец расчет нагрузок. – Мэллори отошел к своему саквояжу, вытащил оттуда переплетенную пачку распечаток и бросил ее на стол. – Эта тварь и мгновения не смогла бы простоять на суше, если бы ее ноги находились в таком дурацком положении.

– Да, сэр, – кивнул Рикс. – Именно это и оправдывает акватическую гипотезу.

– Но вы посмотрите на его пальцы! – возмутился Мэллори. – Толстые, как булыжники, ну разве это похоже на гибкие перепончатые лапы пловца? А какие у него фланцы поясничных позвонков! Чтобы дотянуться повыше, это существо сгибалось в тазобедренном суставе – прямо как подъемный кран!

– Доктор Фоук будет несколько огорошен. – Рикс снял пенсне и начал протирать стекла платком. – Равно как и многие из его коллег.

– И это еще только цветочки, – зловеще посулил Мэллори.

В кабинет вернулся Гексли-старший, ведя за руку Гексли-младшего.

– О боже, – вздохнул он, посмотрев на Рикса, а затем на Мэллори. – Уже началось.

– Да все эта галиматья Фоука, – смутился Мэллори. – Он тщится доказать, что динозавры были не приспособлены к жизни! Выставляет моего левиафана плавучим слизняком, щиплющим травку.

– Но с мозгами у него было слабовато, тут уж не поспоришь, – заметил Гексли.

– Из чего совсем не следует, что он был рохлей. Все уже признали, что динозавр Радвика мог летать. Эти существа были быстрыми и активными.

– По правде говоря, теперь, когда Радвика с нами больше нет, все громче звучат голоса сомневающихся, – сказал Гексли. – Кое-кто утверждает, что его летающая рептилия не летала, а только планировала.

– Так что же, все возвращается к этой... первоначальнойтеории? – Только присутствие ребенка не позволило Мэллори выругаться. – Униформисты хотят, чтобы эти существа были тупыми и вялыми! Тогда динозавры хорошо лягут на их кривую развития, черепашьими шажками поднимающуюся к сияющим высотам дней нынешних. В то время как, допустив катастрофу, вы неизбежно признаете за этими великолепными существами гораздо большую степень дарвиновской приспособленности, что может оскорбить нежные чувства крохотных современных млекопитающих, вроде Фоука и его дружков-приятелей.

Гексли сел и подпер щеку ладонью:

– Так ты не согласен с предполагавшейся схемой?

– Кажется, доктор Мэллори предпочитает, чтобы этот зверь стоял на задних лапах, – вмешался Рикс. – В соображении отобедать древесными кронами.

– А мы можем придать ему такое положение, мистер Рикс?

Ошарашенный Рикс засунул пенсне в карман фартука и поскреб в затылке:

– Да, пожалуй, что и да, сэр. Если установить его посередине зала и прикрепить растяжками к куполу... Если шея не влезет, так мы ее слегка пригнем. Пускай смотрит прямо на зрителей – эффект будет потрясающий!

– Кинем косточку церберу популярности, – ухмыльнулся Гексли. – Правда, палеонтология – дама трепетная, может и в обморок хлопнуться. Честно говоря, я еще слабо ориентируюсь в этом вопросе. До статьи Фоука у меня как-то руки не доходят, а тебе, Мэллори, еще только предстоит изложить свои взгляды печатно. К тому же мне не слишком по душе точка зрения катастрофистов. Natura non facit saltum [68].

– Но Природа движетсяскачками, – возразил Мэллори. – Машинные расчеты математических моделей это доказали. Сложные системы могут совершать внезапные переходы.

– Да Боге ней, с теорией. У тебя есть прямые доказательства?

– Есть, и довольно много. Я оглашу их на лекции. Остались определенные шероховатости, и все же картина убедительная, гораздо убедительнее, чем у противников.

– И ты готов поставить на нее свою репутацию ученого? Ты продумал каждый вопрос, каждое возражение?

– Я могу ошибаться в чем-то, – сказал Мэллори, – а они ошибаются полностью.

Гексли постучал самопиской по столу.

– А что если я спрошу – для затравки, – как это существо могло питаться ветками? Голова его не больше лошадиной, а зубы на удивление слабы.

– Оно не жевало зубами, – без запинки отрапортовал Мэллори. – У него был зоб, уложенный камнями, вот они-то все и перемалывали. Судя по размеру грудной клетки, этот орган был около ярда длиной и весил добрую сотню фунтов. Стофунтовый зоб обладает большей мускульной силой, чем челюсти четырех слонов.

– А зачем рептилии столько пищи?

– Бронтозаврус не был теплокровным в точном смысле этого термина, но обладал активным обменом веществ. Дело тут в отношении поверхности к объему. Телесная масса такого размера сохраняет тепло даже в холодную погоду. Уравнения совсем элементарные, – улыбнулся Мэллори. – Численное их решение на одной из малых машин заняло менее часа.

– А что начнется потом – страшно подумать, – пробормотал себе под нос Гексли.

– Неужели мы позволим политике встать на пути истины?

– Туше [69]. Тут он нас поймал, мистер Рикс... Боюсь, придется вам переделать все наново, а ведь сколько ухлопано трудов.

– Да что там, – беззлобно улыбнулся Рикс. – Ребята из мастерской любят трудные задачи. Кроме того, доктор Гексли, позволю себе заметить, что во время подобных споров посещаемость Музея взлетает к небесам.

– Еще одна мелочь, – торопливо вставил Мэллори. – Состояние черепа. Череп этого экземпляра, увы, весьма фрагментарен, тут потребуется тщательное изучение, кое-что придется делать почти наугад. Мне хотелось бы принять участие в этой работе. Вы пустите меня в свою мастерскую, мистер Рикс?

– Разумеется, сэр. Я скажу, чтобы вам дали ключи.

– Лепке из гипса я учился у лорда Гидеона Мэнтелла, и как же давно это было, – скромно вздохнул Мэллори. – А с тех пор никакой практики. Будет очень интересно познакомиться с новейшими приемами этого достойнейшего ремесла, с работой прославленных мастеров.