Машина снов
Шрифт:
С холма Марко хорошо видел, как они обогнули поворот и как в упор налетели на арбу, перегородившую путь. Они успели вынуть мечи и спешиться, чтобы заглянуть внутрь. Через пару минут Марко уже видел только судорожно дёргающиеся ноги одного из всадников, торчащие из арбы. Второй всадник вывалился наружу, в ужасе шаря глазами по дороге, но небольшая лисичка догнала его, впившись в рот. И вскоре от него остались лишь нарядный доспех да ссохшаяся телесная оболочка, несколько минут назад бывшая полнокровным воином.
Лысый возница ублюдочно гыгыкал, счастливо пускал слюну, пританцовывая вокруг с бичом, лисы мелодично смеялись, и в этом заливистом смехе слышалось нечто настолько жуткое, что кровь стыла в жилах. Лисы гладили возницу по лысой башке, а он ползал вокруг на четвереньках, иногда вскакивая в придурочном паралитичном танце, как сломанная игрушка падал
Ворота усадьбы беспомощно зияли распахнутым проёмом, за которым некому больше было присматривать: человек десять охранников, здоровенных ребят с экзотическими татуировками на руках, лежали вповалку, крепко посапывая. Марко, аккуратно переступая тела, вошёл внутрь и, сверяясь с картой, отпечатавшейся в его памяти, крадучись пошёл к центральному зданию, почти прижимаясь спиной к стене.
Внезапно прямо на него вывалился одуревший боец в мокрых штанах, на лице которого играла идиотская улыбка. Марко молниеносно выхватил стилет, но боец вовсе не заметил его, лишь, пошатываясь, добрёл почти до ворот и рухнул как подрубленный, рядом со спящими.
Отовсюду лился тяжёлый мускусный запах, каждый камушек, каждый лист вибрировал от напряжения. Земные токи пришли в движение. Сатанинская магия лисиц пропитала своей душной влагой всю усадьбу. Тут и там грудами тряпья валялись тела воинов, некоторые из них ещё корчились в оргиастических судорогах, некоторые были обескровлены настолько, что казались кожаными заготовками чучел, измятыми, ждущими, когда чучельник набьёт их паклей. Голодные лисы ураганом пронеслись по усадьбе, и сейчас из центрального покоя слышались дикие похабные крики, перемежающиеся сладким лисьим смехом.
Марко обогнул покой и бегом бросился к дальнему пределу, к которому вела узкая лесенка из сотен пологих ступеней, прихотливо вьющаяся вверх по холму. Он буквально взмыл вверх на несколько пролётов, еле успев затормозить на повороте: крутой изгиб лесенки оканчивался неожиданным обрывом, с которого открывался дивный пейзаж, окрашенный заходящим солнцем во все оттенки багрянца. Отчего-то Марку показалось, что пурпурные горы залиты запёкшейся кровью. Он встряхнул головой и полетел вверх по лестнице, еле слышно шелестя полами длинной рубашки.
Из-за угла вышел человек с мечом. Марко вынул стилет. Ударил. Брызнула кровь. Человек выронил меч. Сел, держась за живот. Откуда-то другой. Тоже с мечом. Марко ударил. Тот опрокинулся, закрывая ладонями окровавленное лицо. Марко подобрал меч. Плохой меч. Слишком тяжёлый. Метнул его в другого человека. Тот увернулся. Махнул топором. Марко увернулся. Ударил стилетом. Попал в мягкое. Человек осел. Марко побежал выше. Новый человек. Лук. Тетива. Скрипнула. Марко упал назад. Надломился в коленках. Стрела пролетела. Ударил вверх. Прямо в пах. Стрелок упал. Марко еле увернулся от тела. Опять человек. Длинное платье. Ударил Марка кулаком. Попал в плечо. Рука обвисла. Господи, как больно. Снова бьёт. Марко ударил стилетом в кулак. Попал. Человек кричит. Ещё удар. Попал. Ещё удар. Попал. Уже не кричит. Левая рука колет быстро. Летает как пчела. Стилет проникает. Кровь. Человек лежит. Марко бежит. Новый человек. Или не человек. Некогда. Стилет колет. Человек роняет топор. Марко подбирает топор. Бежит. Что-то двинулось. Сбоку человек. Откуда? Из ниоткуда. Замахнулся. Марко снизу топором. Рассёк подбородок. Нос тоже. И немного грудь. Побежал дальше. Сзади стон. Наплевать. Вперёд. Только вперёд. Ещё человек. Очень большой. Марко бьёт в бедренную артерию. Попал. Отскочил. Ого. Сколько крови. Целая река. Очень большой человек. Был. Наверное сильный. Ещё один. С молотом. Страшно. Огромный молот. Огромный человек. Марко встал на его колено. Как на ступеньку. Стилет опускается вниз. Голова круглая. Очень толстая. Очень большая. Не пробить. Бум. Молот сверху что-то сломал. Марко пригибается. Очень страшно. Стилет снова бьёт. Человек старается не падать. Но падает. Надо бежать. Нет времени ждать. Снова лучник. Откуда столько. Нет разницы. Стрела почти попала. Он бьёт Марка луком. Ожёг плечо. Не попал по голове. Марко бьёт. Стилет очень скользкий от крови. Выхватил стрелу.
Ударил стрелой. Точно в мягкое нёбо. Воет. Добил. Ещё. Ещё. Вверх. Осталось чуть-чуть. Они не заканчиваются. Вот ещё один. Марко бьёт. Попал. Хрустнула височная кость. Вот обрыв. Очень высоко. Осторожнее. Оттуда ветер. Снизу. Прямо в лицо. Вот ещё воин. Полетел вниз. Кричит. Совсем маленький там внизу. Ещё один. Марко бьёт. Он не падает. Марко бьёт, он не падает. Буйволова кожа. Вот сволочь. Падай! Стилет не пробивает. Уцарил под мышку. Попал. Ударил в горло. Попал. Сейчас бы меч. Вот двое сразу. Мешают друг другу. Лесенка узкая.Копья длинные. Что же вы, ребята? Разбил одному пальцы. Забрал копьё. Ударил сбоку. Попал обоим. По головам. Насадил обоих. Толкнул. Улетели вниз. Бесконечно. Никогда не кончится. Лестница в никуда. Ещё человек. Господи, Прекратите бежать ко мне. Стилет в руке движется сам. Рука летит. Стилет колет. Человек падает. Я весь в крови. Полностью покрыт ею. Как лаком. Красным лаком. Катайцы любят красный лак. Я как алые ворота. В бездну. Ещё один воин. Прости. Точно в сердце. Ещё. Ещё. Упал. Уфф. Рука онемела. Стилет скользкий. Трудно сжимать. Последняя ступенька. Всё? Нет, вот ещё один. Прячется. Зря. Стилет влетает точно в печень. Падает. Ещё. Всё, мёртв. Последний? Вроде бы да.
Марко сел и попытался вытереть лицо руками. Бесполезно. Кровь покрывала его сплошным слоем с головы до пят. Подсыхая, она мерзко стягивала кожу. Марко с трудом разжал одеревеневшие пальцы. Стилет выпал на камни, звон от падения показался оглушающим.
Великий Чиншин лежал на огромном каменном столе, чуть вогнутом подобно гигантской квадратной чаше. Антрацитовые кудри слоисто расплескались по ноздреватой поверхности камня. Интересно, сколько времени он лежит тут, присыпанный пылью словно мукой, подумалось Марко. Неприбранные волосы Чиншина достигали в длину нескольких локтей. Закрытые глаза покрывали небольшие кусочки пожелтевшей от времени бумаги с незнакомыми иероглифами. Марко попытался осторожно приподнять бумагу стилетом, но она оказалась наклеенной на веко воском. Веки и рот Чиншина запечатывал ровный нитяной шов, уши и ноздри плотно залепляли восковые пробки с нацарапанными иглой иероглифами в древнем стиле, который Марко так и не научился разбирать. Скрещённые на груди руки, перехваченные выцветшим шнуром, тоже покрывал небольшой бумажный лист с надписями. Отросшие за долгие годы безмолвного оцепенения ногти оплетали кисти рук причудливым узором.
Марко рефлекторно перекрестился и коснулся этих сухих на вид рук. Чиншин определённо был жив: кожа, хоть и высохшая, оказалась тёплой на ощупь, суставы податливы в сочленениях.
Жидкая полувоздушная бородёнка дымным облачком окутывала подбородок великого мага, но его лицо походило на лицо Хубилая, как одно куриное яйцо походит на другое. Его не покрывали шрамы, оно, разумеется, выглядело куда моложе императорского, но сомнений не было – перед Марком лежала точная копия Хубилая. Чиншин оказался так же огромен, как и император: исполинская грудь вздымалась приливной волной, могучие руки выглядели так, что могли бы сломать любую подкову. Самое удивительное, что, если бы не швы, Чиншин выглядел так, словно уснул вчера. Просто прилёг отдохнуть.
Марко аккуратно расстегнул покрытый пылью халат. Всё тело Чиншина, насколько можно было заметить, покрывали магические знаки. Все естественные отверстия запечатывал воск. Даже стопы покрывали расписанные восковые пластины.
Марко запер ворота в покои на два толстенных засова. Подошёл к каменному столу, довольно бесцеремонно сдвинул ноги Чиншина вбок и сел рядом, поигрывая стилетом. Хотелось помыться.
Чиншин лежал совершенно безмолвно. Но вокруг с каждой секундой нарастало странное напряжение, заставлявшее волосы шевелиться.Двадцать три.
Марко подобрал в углу длинный бамбуковый шест с крюком на конце, отворил ставенки бойниц под потолком, чтобы впустить в келью побольше света и воздуха. Он задыхался от запаха крови, облепившей лицо, руки и грудь ссохшейся коричневой коркой. Отчего-то этот знакомый и даже некогда возбуждающий аромат сейчас казался ядовитым, словно на нём подсыхала отравляющая слизь каких-то неведомых гусениц или других тварей, не имеющих никакого отношения к миру людей. Содрогаясь от омерзения, Марко поискал глазами что-нибудь, похожее на бадью для умывания, но огромная келья была суха, как заброшенный степной колодец. Наверное, для сохранности тела здесь нужен сухой воздух, подумалось Марку. Он подобрал с пола обронённый стилет, попытался счистить кровяную корку, чуть не обрезался, смачно плюнул и выматерился.