Машка, или Ключи от счастья

Кинув журналы и забыв обиды, Маша подлетела к ним.

— Где, покажи?

Оба махали руками, а малой заразительно смеялся.

— Вот только что. Давай сынок, покажи мамочке, как мы ходить умеем.

Пашку вернули на место отсчёта и поманили опять уже втроём. Малыш постояв, подумав к кому из трёх идти, дошёл до середины и сел, по — видимому так и не решив к кому податься.

— Философ, — хохотнул Саша. — С вами весело, но пора и честь знать. Пока.

Денёчки катились ровно. Ничего ни с кем не происходило, ни хорошего, ни плохого. Просто жили, как шли по дороге. Вперёд. Шаг за шагом. После того залёта в студии Кирилл долго был "пай — мальчиком". Но однажды он приехал домой пьяный в стельку. Сил хватило только на то, чтобы кое-как снять одежду, причём всю, не осилил он только носки. И не приняв ванну, свалился на кровать. Естественно на живот. Маша поморщилась. От него пахло женскими сладкими духами, а вся шея и щека пестрела губной помадой. Поднятая с пола рубашка была в ней же. "Не сдержался, подлец, опять "зажигал" с бабами". Душа наполнилась гневом. Красивое, мужественное тело любимого, обнажённая попка не возбуждали. Чтоб отвлечься ушла на кухню, сварила себе кофе, сна не будет всё равно. Подумав, включила телевизор. Показывали одни постельные сцены или зазывали погадать на судьбу гадалки. По всем каналам. Мерзость! Впрочем, какие претензии в три часа ночи. Она с брезгливостью выключила ящик познания и развлечения. Что делать? Что делать? Глаза бегали по шкафчикам и полкам, как будто могли там что-то найти в помощь. Вдруг её взгляд остановился на баночке с перцем. О! Маша вытянула банку и пошла в спальню. Заглянула. Кирилл спал мертвым сном. Видел ли он сон, она определить не могла, потому что лицо его, утонувшее в подушке, издавало сопение и свист. "Отлично!" Подкравшись, она раздвинула пальчиками половинки розовой попки и всыпала перец. "Вот так, милый!" Сползла с кровати и вернула баночку на место. Выпив ещё чашечку кофе с шоколадом, вернулась в кровать. Какой сон? Не до сна занимал вопрос: "Что будет?" Минуты тянулись мучительно долго. Ей даже показалось, что несмотря на выпитое кофе она уснёт и ничего не увидит. Но уже в следующее мгновение, он заёрзал, а поёрзав сел. Потом кубарем скатился с кровати и выкатывая глаза орать. Маша щёлкнула выключателем на настольной лампе и свесилась к нему:

— Что с тобой дорогой?

"Дорогой" ошалело посмотрев на неё сначала на четвереньках, потом и во весь рост рванул в ванную. Когда Маша, придушив смех, спустя пять минут пришла туда он с усердием, обливая себя гелями, мыл свои гениталии и попу. Маша стояла рядом и не просто смотрела на него, а и задавала умные вопросы: где был и с кем? от кого мог заразиться? отравиться?

— Перебрал, виноват. Банкет. Машуня, это- в последний раз, — выдохнул он. — Ничего не было, клянусь. Облизали суки только… Ооо! Что это со мной было?

Маша, проявив чуткость и сострадание, помогла добраться милому до постели и даже смазала детским кремом горящие места.

А Александру вдруг ни с того ни с сего напомнила о себе та, что сопровождала его в последнем недельном отдыхе. Естественно, он не привык к таким поворотам судьбы, давно уж забыв о её сосуществовании. Одноразовый экземпляр, сколько их было и скольким ещё предстоит скрашивать его одиночество. Но девица торопила и настаивала на встрече. "Интересно, откуда у неё мой номер телефона". — Соображал он, привычки не имею, где попало оставлять. Собираясь провести вечер в бильярдном зале, назначил встречу там. Саша редко пользовался, как и все члены, их семьи услугами охраны. Особенно, если на горизонте маячили дамы. И это сыграло не в его пользу. Не успел он, закрыв машину сделать и десяти шагов, как нарвался на нож профессионала. Пока окружающие сообразили, почему упал и что происходит. Время играло опять же не на его стороне. Вызвали "скорую", милицию. Только время шло, а ни те, ни другие не появились. Собравшийся народ гудел:- Не спешат наши медики! Подохнешь, ни одна зараза не объявится!. Так и не дождавшись никого, а, узнав в пострадавшем постоянного и богатого посетителя, дирекция клуба вышла сама ловить случайную неотложку. Трогать или самому везти раненого никто не решался. Наконец, повезло, так и не увидев на горизонте безнадёжно опаздывающую вызванную, тормознули мчащуюся мимо куда-то на вызов "скорую". Наташа, подбежав к раненному и узнав в распростёртом без признаков жизни человеке Александра, побелела. Но, собравшись в свой медицинский комочек, профессионал взял верх над убитой горем женщиной, принялась за дело. Сашу погрузили в машину и развернули в сторону института, сообщив в диспетчерскую о случае. Мигая синим маячком и, завывая безумной сиреной, "скорая" неслась вперёд. Толпа у клуба посудачив постепенно стала рассеиваться. А Саша, болтаясь в салоне неотложки, охрипшим голосом кричала в трубку дозвонившись до отца:

— Или ткани сердца задеты, или где-то очёнь рядом. Били наверняка, дыхание слабое. Делаю всё, что в моих силах, возможное и невозможное, но, что я могу. Везу в институт. Задержи дневную бригаду. Готовьтесь к операции.

Кинув трубку в карман, бросилась к нему.

— Сашенька, миленький, не умирай, — ползала она около него. — Уже скоро. Ещё чуть-чуть. Потерпи родненький. Держите кислород. Я вколю ему сама. Чёрт, руки дрожат, — ругалась она, пытаясь попасть в вену.

— Успокойтесь Наталья Владимировна. Вы ж видите, какой удар. Только Бог ему сейчас помощник, — попробовала привести её в чувство медсестра.

— Не говори так, — визжала Наташа, — он не умрёт.

— Раз рука у убийцы по какой-то причине дрогнула, значит, есть у жизни шанс. Молись.

Передав раненного хирургам, Наташа, обессилено прижавшись спиной к грязной машине и уткнув голову в его окровавленные вещи, заплакала.

Подъехавший отец, не общаясь, понёсся в операционную. Татьяна Анатольевна отведя дочь в сторону, посоветовала ничего не говорить пока Маше, но предупредить Кирилла.

— Хорошо, я так и сделаю, — согласилась Наташа.

— Мамуля помогите, спасите его. Как всё плохо, почему так? — рыдала она.

— Возьми себя в руки, это сердце, удивительно, что он вообще ещё жив. Где ты его нашла?

Перемежая рассказ всхлипами, говорила:

— Случайно, гоним на вызов, вдруг люди тормозят нас. Смотрю, Саша лежит. Ножевое ранение. Кровища. Я не смогу работать. Мне надо побыть тут, — кинулась она к матери.

— Не дури, езжай, тебя сотни людей ждут. Ему сейчас только хирурги опытные и хорошие специалисты нужны, а там видно будет. И почему тебя это так волнует? Ну-ка смотри мне в глаза. Тася, ты с ума сошла, — начинала понимать, в чём тут дело Татьяна Анатольевна.

Та не отпиралась.

— Полюбила, что уж с этим поделаешь.

— Он не для тебя, глупенькая, — горячо возразила, пожившая на этом свете, мать.

— Ну и пусть. Сколько операция продлиться?

— Часов шесть, не меньше, если не больше. Сердце отключать придётся.

— Хорошо, я постараюсь доработать. Я понимаю, что людям ожидающим помощи, не до моих личных проблем. Хотя ты, мамочка, ничегошеньки не понимаешь…

Наташа болталась в "скорой", выезжая на вызовы гипертонических кризисов и инфарктов, а душа осталась там, в институте, у стола, где колдовал над безжизненным телом Саши отец. Она, не переставая, звонила в приёмную, справляясь об Александре, но операция ещё шла, и ей никто ничего не мог сказать. Утешало одно, если оперируют, значит жив. Кое-как выловив Кирилла, на сцене они работают без телефонов, Наташа прокричала в равнодушную трубку:- "Сашу почти убили. Я знаю, что я дура. Операция идёт уже пять часов на сердце. Отец делает. Маше не говори".

Кирилл подъехал к концу операции. Татьяна Анатольевна о происшедшем толком ничего не могла рассказать. "Привезла Наташа, а вообще-то это не её смена, просто попросили подменить".

— Содержательный рассказ, — сжал кулаки он.

— Чем богаты, как говориться. Скоро Таська подъедет, поспрошай сам, — обиделась та.

Кирилл растерянно говорил:

— Ничего не понятно. Говорили ему, чтоб не пренебрегал охраной, деньги надёжные сейфы любят. Нет же своё… и, наверное, к бабёнке какой-то шёл. О чём я говорю, глупость всякая в башку лезет, — вскочил он. — Лишь бы обошлось.

— Будем ждать, — взяла его за руку мать.

— А что нам остаётся, — развёл руками он.

Конечно же, дождались. Хлопнула дверь и появился один, потом второй, третий…От усталости хирурги еле держались на ногах. Владимир Семёнович сам подошёл к ожидавшему у дверей Кириллу.

— Надо ждать. Сделали, что могли. Кровь нужна. Придётся говорить с Машей. Её подойдёт, мы Пашкину карточку посмотрели.

Кирилл только и смог спросить:

— Где он.

— Откатили в реанимацию.

— Я гоню за Машкой. Вы остаётесь?

— Остаёмся сынок, — кивнула мать.

— Давай Кирилл поторопись, — подтолкнул его отчим.

— Сейчас, сейчас… что-то я хотел. О! Значит, захвачу продукты для вас. Поужинать и позавтракать. Может ещё чего прихватить?

— Обойдёмся, поторопись.

Кирилл мчал по пустым ночным дорогам, продумывая со всех сторон разговор с женой. Как не крути, а что тут придумаешь. Горе и беда никому спокойствия не приносит, в какую обёртку их не заматывай. Вот и он старался как лучше, но напугал до полусмерти. Маша растерялась от такого известия. У неё падало всё из рук и совсем не слушались ноги. Кирилл, в темпе метался по комнатам, собирая малого, слаживая в пакеты еду для отчима и матери. Торопил Машку, возившуюся с тряпками, не в силах натянуть на себя ничего.

— Машуня, поспеши. Нас ждут, — наседал Кирилл, помогая застегнуть сапоги. — Давай руки, оденем дублёночку. Где шапка? вот она. Всё на месте, — осмотрел он её. — Вперёд!

— Кирюша, он точно живой? — всхлипывала она. До неё потихоньку доходил смысл случившегося несчастья.

Кирилл изо всех сил старался ободрить и дать надежду, только плохо у него это получалось.

— Живой, живой. Сама подумай, зачем мёртвому кровь. Ох, мышонок, мой мышонок… всё будет хорошо.

С приближением рассвета трассы заполнялись транспортом, быстро добраться в обратную сторону не получилось, хотя Кирилл и знал, что их с нетерпением ждут, но рисковать сыном и женой он не мог. Машу сразу же увели, а Кирилл, передав продукты матери и раздев сына, вымеривал с ним коридоры и холл шагами. Недоспавший Пашка капризничал, время тянулось медленнее тягучих сериалов. Сменившаяся с дежурства Наташа пролетела мимо обескураженного Кирилла к Саше и больше уже не отошла от него. Ничьи уговоры не помогали. Две любящие, самые близкие женщины сейчас боролись за него. Сестра, чья кровь бежала по его сосудам и Наташа. И только Маша знала, что для неё, Наташи, значит этот парень. Кирилл сам, на руках, перенёс Машу в палату. Пашку забрав и изрядно повоевав, кое-как уботала Татьяна Анатольевна в своём кабинете. Так что он сполна мог заняться Машкой.