Маска Черного Тюльпана
Шрифт:
И нажала на кнопку просмотра, текст сообщения Пэмми появился на экране.
«Он еще не сделал шага?»
Для некоторых людей и похищения мафией мало.
Украдкой оглянувшись, я склонилась над телефоном и коротко ответила: «Нет».
Имя подруги мгновенно снова высветилось на экране.
«Почему нет?»
Мои пальцы сами запорхали над кнопками. «Может потому, что некоторые без конца шлют мне сообщения!!!»
Пусть думает что хочет. Я нажала кнопку отправки, за ней — отключения и сунула телефон в сумку. Телефон перестал светиться, отключившись с металлическим воем. Слишком поздно.
Я трижды мысленно чертыхнулась.
— Кто-то интересный? — спросил Колин.
— Пэмми, — ответила я, хотелось бы, чтобы тоном удрученного удивления, но получилось больше похоже на ворчание типа «ты — Тарзан, я — Чита».
Колин отделился от стены. И хорошо сделал, учитывая состояние остального сооружения; мне не очень-то верилось в его прочность. С другой стороны, перевязывание ушибленного лба даст мне возможность нежно похлопотать над Колином. Оставим без внимания тот факт, что в школе я завалила экзамен по оказанию первой помощи. Трижды.
Может, и хорошо, что он не упал.
— Что натворила на сей раз? — спросил Колин.
— О, все то же самое, — рассеянно ответила я, прикидывая, удастся ли незаметно переместиться в его сторону, не грохоча каблуками по выщербленным каменным плитам пола, будто паля из орудий. Но это все испортит, верно? Ведь необходимо выяснить, интересно ли ему переместиться в мою сторону, а не наоборот. — Вы же знаете Пэмми.
— Да, знаю, — с таким нажимом ответил он, и я невольно спросила себя…
Колин и Пэмми?
Пэмми знакома с сестрой Колина с тех пор, как в десятом классе переехала в Лондон. Серена и Пэмми не очень близки, но пококетничать со взрослым старшим братом Серены ей всегда представлялась масса возможностей. Нет. Я этого как-то не представляю. Кроме того, Пэмми рассказала бы мне. Да? Хм. Я оставила эту мысль на потом.
— Мм… Чосер. — Я снова закуталась в позаимствованную пашмину в бесплодной попытке вернуть ситуацию туда, где мы находились до Пэмми и Рокового Послания. — Вы что-то говорили о Чосере.
В слабом свете фонарика я увидела, как Колин покачал головой:
— Это не важно.
— А мне показалось интересным, — уныло сказала я.
— Да?
Он произнес это слово тихо, но его оказалось достаточно, чтобы мои руки покрылись «гусиной кожей», вызванной отнюдь не ноябрьской прохладой. Даже тени сгустились и затаили дыхание, дожидаясь, какие действия могут последовать за бархатным обещанием, крывшимся в одном коротеньком слове.
— Где вы?
Бодрый голос эхом разнесся по старой келье, разогнав тени и далеко-предалеко отправив романтическое напряжение.
Что дальше? Классная руководительница моего пятого класса? Парад в честь Дня святого Патрика? «Живой» концерт группы «Флитвуд Мак»? Сомневаюсь, что даже в своем первоначальном виде и населенный монахами Донвеллский монастырь не пользовался такой популярностью.
Где-то хихикал Купидон. Я пожелала ему напороться на свою же собственную стрелу.
Сэлли легко и быстро оказалась рядом и остановилась, ухватившись для равновесия за стену. Если что-то и присутствовало в атмосфере помимо плодов моего буйного воображения, она, похоже, не заметила.
— Простите, что задержала вас! Только сейчас удалось уйти.
Джоан не могла найти лед. — Она тряхнула буйной гривой волос, по-сестрински критикуя: — Безнадежно. Просто безнадежно.Очень похоже на подпись под моей ситуацией.
— Колин уже все вам показал? — спросила Сэлли.
— Да нет. — Колин непринужденно пересек келью. — Окажешь эту честь, Сэл?
— И получше тебя, — отрезала девушка. — Не могу поверить, что за все это время он ничего вам не показал!
Колин напустил на себя обиженный вид.
— Если ты собираешься меня оскорблять, я иду выпить.
Я хотела сказать: «Я бы тоже не отказалась», — и пойти за ним к бару, но подавила в себе данный порыв. Я еще не настолько низко пала. Ключевое слово «настолько». Припомнив свои довольно неуклюжие попытки пококетничать, я порадовалась, что темнота скрыла мое внезапно перекосившееся лицо.
— На здоровье! — сказала я вместо этого и весело ему помахала. — И пусть будет двойной.
— Двойной алкоголь?
— За двойное оскорбление, — мило объяснила я.
— В точку! — воскликнула Сэлли. — Молодец!
— Я, — Колин повернулся и погрозил Сэлли пальцем, — больше тебя не люблю. А что до вас…
Я попыталась изобразить, что не затаила дыхание.
— Да?
— Не волнуйтесь, я что-нибудь придумаю.
И на весьма загадочной ноте он нас покинул.
Для угрозы этому заявлению явно чего-то не хватало. Конкретики, например. В качестве заигрывания…
Я словно хватанула здоровый глоток «Вдовы Клико», настоящего, пьянящего вина, отличного брюта двусмысленности. Мне не следовало придавать этому слишком большое значение. Я это знала. Но тем не менее…
Я повернулась — Сэлли разглядывала меня, сложив на груди руки.
— Всего лишь ради архива здесь? — проговорила она.
Глава двадцать седьмая
Скомпрометированный: разоблаченный и опозоренный; раскрытие личности агента, за которым следует вынужденная отставка.
См. также: Бесчестье.
Майлз быстро вспомнил все замечательные причины, по которым он собирался держаться подальше от Генриетты, пока старость не подавит в нем низменные инстинкты или хотя бы не лишит его средств к их осуществлению. Но было слишком поздно. Перед ним высился его лучший друг — бывший лучший друг, — воздевший руку как средневековое деревянное изваяние разгневанного Бога. От позы Ричарда так и веяло яростью.
Генриетта ахнула и поспешно подтянула платье на место.
Амели схватила Ричарда за руку и толкнула к себе за спину. Учитывая, что Ричард почти на фут возвышался над Амели, рокировка оказалась совершенно неэффективной. Над темной головкой Амели торчало застывшее от бешенства лицо Ричарда. Майлз с трудом сглотнул, медленно выпрямился.
— Думаю, мы не вовремя сюда пришли, — сказала Амели, пытаясь подтолкнуть мужа в обратную сторону.
— Нет-нет, — угрожающе произнес Ричард, отодвигая жену. — Думаю, мы как раз вовремя сюда пришли. Как ты думаешь, Доррингтон, какого черта ты делаешь?