Маска Для Весов

– А книги?

– Я жадничаю. Вчера уже набрала целую кучу, а сегодня вдруг ещё захотелось взять, пока деньги есть. Вы меня выручили - жадничать больше не буду. Идём?

И потащила его за собой. Он на движение откликнулся так, как в танго откликался: чувственно - эхом на малейший жест. Даже смешно стало: то сначала командовал он, то теперь я... И - что-то нахлынуло вдруг напомнить мне то воскресное утро, когда я впервые увидела его. Он шёл навстречу нам с Инной - не один, с секретаршей, и та шла рядом, но - независимо от него.

Э... Мне начинать важничать или, наоборот, пора насторожиться? Фу... Не хочу думать про это. Мне с Арсением хорошо. Он вроде от меня пока не шарахается, как от чумы. Что уж там будет с положением "работодатель - подчинённая", определится чуть позже. Но пока... Кажется, между нами что-то есть. Во всяком случае, нутром чую, что его ко мне тянет. А чутьё меня подводило только... Не помню - и вспоминать-считать не собираюсь!

Он крупно шагнул вперёд - открыть мне дверь. Я прошла на магазинное крыльцо и обернулась. Арсений аккуратно прикрыл дверь, чтобы не хлопнула. Мы спустились с крыльца, и я - неудобно вдруг как-то стало - не взяла его под руку. Пасмурные глаза потемнели до предгрозовых сумерек.

– Ты похожа на мою сестрёнку, - тоже внезапно сказал Арсений.
– Если у неё менялось настроение, она тоже внутренне уходила.

– А сейчас - не уходит?
– машинально среагировала я на прошедшее время, даже не заметив, что он перешёл на "ты".

– Она умерла.

Простые слова, сказанные почти безразличным тоном, почти всегда бьют по сердцу сильней. Меня - во всяком случае... Утешать я не умею. Когда кому-то при мне плохо, я действую. Если человек знакомый... Арсений тоже знаком. И мгновенно приблизил меня к себе своим только что дошедшим до уха "ты". Так что я немедленно взяла его снова под руку, но на этот раз обняла его локоть обеими ладонями. Он даже не посмотрел, но локоть прижал к себе сильней.

Он довёз меня почти до рынка - оставил рядом с перекрёстком, заехав в известный ему тупичок при автомастерской. Я кивнула ему на прощанье, и некоторое время мы двигались параллельно - я наверху, по пешеходной дорожке - к рынку, он туда же, только ниже, по дороге.

Дома я вывалила свои покупки и постояла над ними, бездумно глядя на гору купленного. Так же бездумно разбросала купленное по полкам холодильника и кухонных шкафов. Потом начала соображать... До четырёх, когда на репетиторство должен прийти Игорёк, - времени куча. Подремать, что ли, немного. Что-то тяжело далось мне грустное признание Арсения... Как будто он переложил часть своего груза на мои плечи...

Побрела в свою комнату... Наверное, она умерла недавно, если он до сих пор узнаёт её в малейшем знакомом жесте кого-то другого. Размышляя об этом, я медленно потянула покрывало с кровати, а потом мысленно плюнула: не хочу полностью готовить постель! И, свалившись поверх покрывала, мгновенно уснула. Последняя мысль, перед тем как уехать в тёмное тёплышко: так вчера вечером он приезжал ко мне или не ко мне?..

... Обнаглевшая музыкальная фраза домофона издевательски взрезала мои уши. Еле продирая глаза, я поплелась в прихожую и буркнула в снятую трубку:

– Кто?

От мягкого женского голоса я проснулась мгновенно, как от ушата вылитой на меня ледяной воды:

– Яна, открой, пожалуйста.

Инна? Почему она приехала ко мне? Я сделала что-то не то в мастерской? Может, среди тряпок, которые я сегодня прихватила, оказалась нужная деталь? Не дай Бог, это будет та тряпка, которой я вытирала пыль!

Приоткрыв дверь, я ждала, когда Инна покажется на площадке. Она появилась - с привычной лёгкой улыбкой. Вошла, тщательно закрыла за собой дверь и принялась расстегивать пуговицы на шубке - всё с той же застывшей улыбкой, которая медленно - так, что сразу и незаметно, пропадала. А слёзы катились так быстро, что я оторопела. Лишь когда подруга прерывисто вздохнула от плача, я бросилась к ней, обняла её. И, обняв меня тоже, Инна заплакала навзрыд.

Когда она выплеснула самую горечь, я помогла ей снять обувь, подсунула тапочки и повела на кухню. Быстро поставила воду для заварки и, собирая к чаю на стол, велела:

– Рассказывай.

История оказалась короткой: Инна забыла дома кое-какие документы, приехала с работы в неурочное время - и обнаружила в квартире вдрызг пьяного мужа и женщину, которая предъявила ей несколько чемоданов и сумок с вещами и заявила, что она и Тарас давно живут вместе, что Тарас уговорил-таки её перебраться к нему, поскольку собирается подавать на развод. Инна привычно заставила невменяемого мужа проглотить таблетку пропротена, тот более-менее пришёл в себя и подтвердил сказанное нахалкой. Которая затем торжествующе указала Инне на дверь.

– И теперь... Теперь я не знаю, где мне ночевать, - всхлипнула Инна.
– К маме идти не хочу. Она скажет, чтобы я держалась за мужа и отвоевала его у этой... А для меня сегодняшний день - это уже точка в истории. Я больше не могу. Не могу смотреть на него. Не могу вообще видеть его. Он... Он как будто сразу стал чужим. Не моим. Раньше я возилась с ним, надеялась, что хоть как-то смогу... Но сейчас я устала! Я больше не могу!.. И ночевать негде.

– С ума не сходи. Как это негде? У меня и будешь, - решительно сказала я.
– Для начала будем спать в разных комнатах. Потом - завтра приедет мама - будем в одной комнате, потому что у нас оба кресла раскладываются. Это не самое трудное. Что теперь с ателье? Будете делить? И квартира - что?

Я устроила настоящий допрос, прекрасно зная, что конкретные вопросы и проблемы Инну успокоят быстрей, чем сопереживания впустую.

– Проблем не будет, - Инна потянулась к вазочке с салфетками и промокнула слёзы.
– Ателье моё по всем документам. Квартира на его имя. Эта... мне кажется, думает, что на нём всё. Может, ещё и уйдёт от него, когда узнает.

– В смысле - ты надеешься на это?
– сурово спросила я.

– Нет, что ты!
– печально ответила подруга.
– Сегодняшний случай - лучший повод наконец развязать все узелки. Я завтра же аннулирую его пропуск в ателье. Предупрежу Вилена Степановича, чтобы не пускал Тараса в ателье без пропуска. А то привыкли, что знакомый, - и пропустить могут. И завтра же подаю на развод.

– Ладно хоть так, - сказала я и разлила кипяток по чашкам - вот и пригодился зелёный чай и пирожные к нему.
– А когда ты поедешь за своими вещами? Возьми меня с собой. Если что - отобьёмся вместе.
– И я невольно усмехнулась.
– Кстати, если что - прихватим моего брательника с товарищами. При них Тарас словечка пикнуть не сможет.

– Ты не представляешь!
– Инна улыбнулась сквозь снова покатившиеся по щекам слёзы.
– Нет, ты точно не представляешь! Я ведь убежала, но картину тёти Клавы успела забрать! Нет, ты представь только себе - картину схватила!

И она засмеялась - опять-таки сквозь слёзы. Я погладила её ладонь.

– И где сейчас эта бесценная вещь?

– В машине, где ещё? Ян, вот ты мне скажи, почему я всегда хранила ему верность?
– Подруга снова начала задыхаться от слёз, сильно вздрагивая.
– Ну почему?! Ну почему я такая дура, а? Ведь сколько было мужиков, которые мне нравились - и очень, а я всё считала: как это так? Я - замужняя, и буду гулять? А он... Так легко!.. Сколько я за ним ухаживала, сколько блевотины его перетёрла, сколько штанов перестирала, когда он...