Маска (И)

Тсуна хотел было и дальше мучить Реборна и Кею, посмевших разыграть его, но голод оказался сильнее обиды, поэтому шатен цапнул с пиалы печенье и схватил кружку. Лица киллера и друга детства просияли, и они одновременно, словно заранее договорившись, улыбнулись.

Тсуна вообще удивлялся, как эти двое так спелись. Они проявляли удивительное единодушие во многих вопросах, особенно тех, что касались самого шатена. Кто бы мог подумать, что так будет! А уж как рад был Тсуна, когда узнал, что Кея неплохо ладит и с остальными. Друг детства всегда был необщительным, даже замкнутым, но сейчас он спокойно разговаривал с Гокудерой и Ямамото, изредка отчитывая их за несоблюдение дисциплины. С Реехеем они вместе иногда тренируются, хотя боксер знает, что не затянет ГДК в свой клуб. С Мукуро они не дерутся, и то хорошо. А к Ламбо Кея относится с несвойственным ему снисхождением, даже конфеты для теленка носит.

Тсуна, заметив это, был так рад, что едва не задушил Хибари в объятиях. А уж когда Кея легко засмеялся, шатен подумал, что расплачется от счастья. Его друг — нет, брат — наконец, начинал оттаивать и подпускать к себе людей помимо самого Тсуны.

— Так и быть, прощаю, — царственно кивнув, сказал шатен и опустил пустую кружку на стол.

— Премного благодарим Вас, Ваша Светлость! — склонив голову в шутливом поклоне, ответил ему Кея. — Через двадцать минут у тебя начнется урок, посидишь еще немного или пойдешь в класс? — уже в своем обычном стиле спросил парень, начиная убирать со стола. Тсуна хотел помочь ему, но под недовольным взглядом стальных глаз, послушно сел на место.

— Пойду, наверное, — вздохнул парень и тут же скривился. — Будет физика, лучше прийти пораньше и подготовиться. Ты же знаешь, как меня любит Ичия-сенсей.

— Да, уж, — хмыкнув, протянул парень, вспоминая сварливого преподавателя, вечно цепляющегося к ученикам и по какой-то причине недолюбливающего Тсуну. — Тогда жду тебя на обеденном перерыве, — потрепав шатена по волосам, сказал Кея и двинулся к своему столу, заставленному аккуратными стопочками различных бумаг.

Тсуна еще раз тяжело вздохнул и поплелся в нужный кабинет, мысленно проклиная и физику, и гадкого препода. Шатену никак не давалась эта наука, как бы долго и кропотливо он на ней бы ни сидел. У него просто не получалось понять, что происходит в задаче и как ее, собственно, решать. Поэтому на каждый урок шел, как на плаху. Кому вообще нужен этот предмет? Лучше бы на литературу сходил, почитал, проанализировал пару произведений великих людей. Но нет же, он должен целых сорок пять минут сидеть, слушая насмешки учителя и одноклассников! Хотя теперь это не самое страшное…

Папа в городе. Так хочется его увидеть, обнять, поговорить, а не прятаться и дрожать от страха. Но мать не позволит провести с ним больше нескольких минут, а если это все же случится, то можно будет ждать скорой расправы. У Наны рука тяжелая и бьет она сильно, хотя это и удивительно для ее комплекции. Синяки от ее ударов долго не сходят и болят гораздо сильнее тех, что оставляют тренировки Реборна. Хотя, казалось бы, должно быть наоборот! Но, так или иначе, домой пока лучше не возвращаться.

У дверей класса Тсуна возвел глаза к потолку и взмолился всем известным ему богам, чтобы Ичия-сенсей сегодня не зверствовал и оставил его в покое. Шатен незаметно проскользнул к своей парте, сел и достал учебник. Вчитываясь в непонятный текст, где местами проскальзывали знакомые слова, преимущественно междометия, Тсуна едва не проморгал тот момент, когда кабинет заполнился одноклассниками, а у его парты разгорелся спор. Конечно же, это были Гокудера и Ямамото, слишком рьяно обсуждающие бейсбол и, почему в него стоит/не стоит играть.

— Доброе утро, босс! — заметив, что Тсуна отвлекся от книги, поздоровался Хаято.

— Утро, Тсуна! — как обычно широко улыбнулся Такеши. — Это что, физика? — дождавшись ответного приветствия от шатена, с удивлением протянул спортсмен и скривился. — Терпеть ее не могу.

— Как ты можешь так говорить?! — воскликнул Хаято и всплеснул руками. — Бейсбольный придурок! — с негодованием вынес вердикт подрывник и запальчиво продолжил: — Физика — родная сестра Математики, царицы наук! Ее нельзя не любить, ведь она прекрасна! Она поз…

Звонок прервал Гокудеру на полуслове, заставив парня недовольно цокнуть и проследовать на свое место, пообещав друзьям продолжить разговор на следующей перемене. Тсуна и Ямамото понимающе переглянулись и расплылись в одинаковых широких улыбках. На следующей перемене они сделают все, чтобы перевести тему разговора на что-нибудь другое, ведь рассуждать о своих любимых предметах Хаято мог не один час, в чем уже сумели убедиться оба парня.

Дверь открылась, и в класс вошел мужчина средних лет с чересчур цепким, неприятным взглядом. Ичия-сенсей окинул хмурым взглядом учеников и начал перекличку. Тсуна уронил голову на руки и всем сердцем пожелал, чтобы урок закончился как можно быстрее. Ямамото за соседней партой разделял его мнение, поэтому спрятался за учебником и изо всех сил делал вид, что он предмет интерьера.

— Ичия-сенсей, позвольте сделать объявление, — послышался низкий грудной голос классной руководительницы Тсуны, Юки-сенсей. Женщина вела биологию, к которой шатен так же, как и к физике, не испытывал теплых чувств, но, тем не менее, уважал учителя. Юки-сенсей не терроризировала подопечных, старалась без лишней нужды не трогать класс и никогда не цеплялась ни к кому с глупыми придирками и претензиями.

— Конечно, — тем временем ответил Ичия-сенсей и отошел немного в сторону, позволяя коллеге встать за учительским столом.

— Итак, у меня для вас хорошие новости, — сказал она, под шушуканье класса. — К нам перевелись два ученика из Италии. Они долгое время жили заграницей и теперь вернулись на родину, — Тсуна перевел полный подозрения взгляд на дверь и нахмурился. Неужели, они? — Позаботьтесь о них! — напутствовала сенсей и велела переведенным ученикам войти в класс. Девчонки тут же заохали и принялись спешно поправлять прически и блузки, а парни только тяжело вздыхали, наблюдая за ними. И почему к ним не перевелась какая-нибудь красивая иностранка?

— Джошима Кен, — представился первый парень, хищно улыбаясь.

— Какимото Чикуса, — типичным жестом поправив очки, сказал другой.

Тсуна неловко улыбнулся, про себя размышляя, хорошим ли решением было со стороны парней поступить в школу, да еще и в его класс? С одной стороны, этого стоило ожидать. Даже хорошо, что они здесь, ведь теперь парни будут постоянно на виду. К тому же, им будет полезно пообщаться с обычными людьми, не связанными с мафией. А с другой стороны, Кен и Чикуса будут видеть, как Тсуна постоянно лажает на всех предметах, кроме японского и литературы и как над ним смеются все: и одноклассники, и учителя.

Но, как ни крути, а плюсы все же перевешивают минусы. Если здесь банда сможет почувствовать себя обычными подростками, такими, как все, то Тсуна потерпит. Ведь терпел же издевки столько лет.

Далее пошел типичный скучный урок, на котором — слава Ками — Тсуну ни разу не спросили. Настроение шатена поднялось на пару пунктов, и к перемене он уже улыбался, мечтая поздравить банду с приходом в школу. Однако сделать это он смог только многим позже. Сразу после звонка в класс ворвалось нечто неимоверно счастливое, молнией метнувшееся к шатену.