Маска полуночи

Востим не почувствовал беспокойства в его голосе, лишь любопытство. Он хорошо обучил сыновей. Сентиментальность — это оковы, которыми слабые связывают сильных.

— Да, оставлю. Мы больше не увидимся.

Сыновья замолчали. Эти слова удивили их.

— Я свяжусь с вами вскоре после рассвета, — сказал Востим. — Помните — то, что вы узрите сегодня, моих рук дело.

И оборвал связь прежде, чем слаады могли побеспокоить его дальнейшими расспросами. Требовалось совершить приготовления.

— Что теперь? — спросил Долган. За слаадом оставался след из морской воды.

Азриим и Долган приняли привычный вид полудроу и человека, а Ривен вернулся в свое настоящее обличье. Троица находилась на узкой улице в Селгаунте. Они были насквозь мокрые, губы Ривена посинели от ночного холода.

До рассвета оставался еще час–два, и по пустынным улицам сновали только сборщики навоза.

— Подождем, — отозвался Азриим. Он взглянул на свою грязную, изорванную, мокрую одежду. — А как только лавки откроются, я куплю себе новый наряд.

Кейл и Джак появились из темноты в одном из бесчисленных переулочков Селгаунта. Кейл узнал это место — Храмовая улица была неподалеку. Их внезапное возникновение напугало нескольких котов, животные зашипели и бросились наутек. Звук напомнил Кейлу о визге кракена. Он постарался выбросить это из головы. Сейчас они были в безопасности.

Какое–то время они просто переводили дух. С тел и одежды стекала вода. На лице Джака остались следы от когтей Долгана, и еще несколько ран на туловище — от троллей. Плоть Кейла заживила свои раны. Коротышка достал свой священный символ, воззвал к Брандобарису и произнес исцеляющее заклятье. Его ранения тут же затянулись.

— Что насчет Магадона? — спросил полурослик, выжимая рубаху. Они оставили плащи и большую часть одежды на Связующем Демонов.

Эревис покачал головой, стянул собственную рубашку и выжал её. Согревающее заклятие все еще действовало, и ему не было холодно на ночном ветру.

— Думаю, он увел корабль, — ответил Кейл, надеясь, если скажет это вслух, то слова каким–то образом окажутся правдой. — Я не видел Связующего Демонов, когда мы вынырнули. А ты?

— Не было времени искать. Но… разве Магз не связался бы с нами, если б мог?

Кейл думал о том же, но не хотел говорить Джаку. Вместо этого он сказал:

— Его ментальной силе есть пределы, дружище. Может, дело в этом. Я могу попытаться найти корабль с помощью магии, чтобы проверить, что они уцелели.

Джак посветлел.

— Прямо здесь? Сейчас?

— Нет. В следующую полночь.

К прорицанию требовалось подготовиться, и раньше Кейл не успевал.

Джак сник, но кивнул. Он пробормотал что–то про себя, копаясь в одном из трех поясных кошелей, пока не нашел трубку.

— Не намокла? — спросил Кейл.

— Достаточно сухая, — отозвался Джак, шаря в другом кошеле в поисках табака. — Никогда не видел ничего такого же громадного, как тот кракен, Кейл. Никогда.

— Я тоже, — мягко сказал Эревис.

Полурослик достал небольшой, перемотанный шнурком футляр, и развернул его. До Кейла донесся запах табачного зелья.

Джак отщипнул немного и поднес к лицу.

— Сухой, как опавший лист. Футляр стоил своих денег.

Кейл увидел, что руки друга трясутся, и причиной был не холод. Шейд сделал вид, что не заметил. Они были на волоске от смерти, и Эревис сам чуть не запаниковал.

Чтобы взять себя в руки, полурослик принялся что напевать под нос, пока набивал трубку. Он обыскал карманы в поисках спичек и нашел несколько штук — все промокшие. Прекратил напевать.

— Ну и где я достану спички за два часа до рассвета?

— Нигде, — отозвался Кейл.

— Нигде, — согласился Джак, и Эревис увидел в его глазах слезы. Истощение и пережитый страх брали свое.

И снова Эревис сделал вид, будто ничего не замечает.

Джак сделал глубокий вдох, возвращая самообладание. Он взял трубку в рот и принялся жевать кончик.

— Что будем делать? — спросил полурослик.

— Ждать, — ответил Кейл. — И отдыхать, пока можем.

— Звучит неплохо. В «Пучине», может быть?

Шейд улыбнулся и покачал головой.

— Хватит с меня пучин, коротышка. Найдем что–нибудь еще в доках.

Джак кивнул и они двинулись.

Кейл положил ладонь на плечо друга, пока они шли по тихим предрассветным улочкам того города, в котором когда–то встретились. Точно так же они шли бессчисленное количество раз в прошлом, и еще столько же будут ходить в будущем.

— Все это почти кончилось, дружище, — сказал Кейл.

Джак покосился на него, кивнул и промолчал.

Эревис не сказал товарищу, но ему казалось, будто эта передышка — затишье перед бурей. Они все еще должны были найти и убить слаадов и Странника.

Открытых в такой час гостиниц в доках не оказалось, и они свернули на Храмовую улицу. Та была пустынна, не считая спящих на скамейках бродяг. Их шаги потревожили скворцов, гнездившихся в статуе Хулорна. Ветер встрепенул листья дварфих клёнов.

— Давай присядем на минуту, а? — предложил Джак.

Кейл согласился, и они сели на незанятых скамьях рядом с прудом напротив храма Тиморы. Мысль, что они и сами похожи на бродяг, вызвала у Эревиса улыбку. Со вздохом он вытянулся на скамейке. Рядом так же поступил Джак.

Сквозь кленовую листву Эревис видел звезды. Он не смотрел в сторону Святилища Свитка, хотя знал, что оно рядом, нашептывает ему мрачные пророчества Сефриса. Как мог, он постарался выкинуть это из головы.

Усталость быстро взяла свое. Они молчали, глядя в ночное небо и предаваясь каждый своим мыслям. Через пару мгновений Кейл услышал храп друга. Улыбнувшись, он сам скользнул в сон.

Ему снился Магадон, щупальца и морская пена.

Востим произнес слова, что позволяли открыть запечатанные двери в святилище. Он распахнул двери с помощью силы разума и влетел внутрь. Двери за ним закрылись.

Востим был спокоен, и способность сохранять самообладание порадовала его.

Росток Пряжи рос в центре помещения, его золотые листья искрились энергией двух нетерезских покровов. Вероятно, это было наибольшее количество волшебной силы, когда–либо собиравшееся в одном месте.