Маска

Издревле было так, что тэнкрисы, раскаявшиеся перед своей матерью, пестрели волосами и глазами всех мыслимых цветов, но глаза их не могли быть красными, а волосы — чёрными. С Упорствующими всё обстояло в точности наоборот, они всегда рождались черноголовыми и красноглазыми, все как один, и даже если тэнкрисы Башэна прибегали к краске для волос, то с глазами они ничего поделать не могли. Мужчина, стоявший на всеобщем обозрении и с улыбкой громко декламировавший что-то, что вызывало у публики приступы громкого смеха, имел волосы цвета сусального золота и почти такие же яркие золотистые глаза. Вдобавок к прочему, его широкая белозубая улыбка обходилась без острых тэнкриских клыков.

Закончив выступление, он высоко поднял бокал, провозгласил тост и выпил, после чего двинулся прочь, аккуратно ступая по атласу меж холёных тэнкриских тел. Некоторые таны и тани мимолётно касались его ног, ягодиц, иных мест, до которых могли дотянуться, другие пытались привлечь к себе, но златовласый смеялся и вежливо отшучивался, продолжая движение. Оказавшись на свободе, он неспешно двинулся ко мне.

— Моё почтение, тан л'Мориа. Разрешите представиться, Эдвард Д. Аволик, Великий Оборотник и лорд-инвестициарий Оборотной Империи.

Я пожал протянутую ладонь, отмечая, что унизанные перстнями пальцы имели стальную хватку.

— Вы знаете моё настоящее имя.

— Мне известно, что оно столь же настоящее, как и ди'Аншвар. Вы — дитя двух миров, в каждом из которых имеете право жить. Это весьма интересная и необычная черта, ценность которой вам ещё предстоит полностью осознать.

— Господин… м-м-м…

— Аволик. Но вы можете звать меня просто Эдвард.

— Господин Аволик, вы даёте понять, что многое обо мне знаете. Откуда?

— Специфика работы. Также как и вы, я заточен под своё дело в наивысшей степени превосходным образом, что даёт большие преимущества.

— И чем же занимается оборотник?

— Ну, не оборотничеством, как многие думают, — кокетливо улыбнулся он. — Мы занимаемся оборотом товаров различной ценности.

— Вы торговец?

— Назвать меня торговцем равносильно тому, как если бы вас назвали простым наушником или городовым захолустного городка. Я оборотник, я продаю и покупаю товары, ценность которых порой не выражается ни в каком денежном эквиваленте.

— Например?

— Ну, обычно я привожу в пример бессмертие, вечную молодость, солнце…

— Солнце?

— Точнее звёзды. Вам вот нужен громадный сгусток водорода, который будет пылать в небесах миллионы лет подряд? Могу продать с доставкой по Мегавселенной, если сойдёмся в цене.

— Я подумаю.

Оборотник поставил пустой бокал на поднос, проплывавшей мимо энгинай, и взял полный.

— В общем, я торгую всем, что только возможно и со всеми, с кем только возможно, путешествуя между мирами.

— А вот это любопытно.

— Не сомневался, что вы заинтересуетесь, тан л'Мориа. Мирозданий много, а не только лишь три с половиной, о которых знаете вы. Там, в Пустоте, квадриллионы миров, населённых квинтиллионами разумных существ, каждое из которых готово расстаться с тем, что оно имеет, дабы обрести что-то, чего у него нет.

— А ваше ремесло заключается в обеспечении обмена одного на другое. В товарообороте.

— Верно.

— И что же вы продаёте здесь? — поинтересовался я.

— Здесь я развлекался, ожидая вот этой самой беседы. — Златовласый легонько коснулся одной из прищепок, заставив её блеснуть рубинами и бриллиантами. — У меня уже давно хранилась партия таких вот прелестных маленьких безделиц, а здесь и публика подходящая, так что не устоял. Ненавижу упускать возможности.

— И как пошло?

— Оторвали едва ли не с руками, всё уже распродано, даже, собственно, этот экземпляр, который я напялил ради рекламы товара. Вам нравится?

— М-м-м… даже не знаю. Возможно, моя супруга была бы заинтригована, подари я ей нечто подобное.

— Несомненно. Но для прекрасной Бельмере я могу предложить изысканной красоты колье из нитей лунного света, украшенное слезами ангелов. Это такие бриллианты, с заточённым внутри неугасимым светом. Поверьте, ей понравится, гарантирую.

Его эмоциональный фон был ровен и благожелательно нейтрален, он никак не менялся, сколь бы внимательно я его ни изучал, а когда мой Голос попытался коснуться чувств неожиданного и весьма экзотичного собеседника, тот громко хихикнул, прикрыв накрашенные губы рукой.

— Право, не стоит. Ваш Голос не властен надо мной, тан л'Мориа, как и любое иное воздействие на разум. Эта голова защищена так, что проникнуть в неё не под силу ни богам, ни демонам. Работа обязывает, знаете ли.

— Я всенепременно это учту. Так и о чём же вы хотели со мной поговорить? Сразу же осмелюсь предположить, что о взаимовыгодной сделке.

— Вы попали в самую точку! Но к сути переходить пока что рано, сюда направляется посол ди'Кариа. Как только вырвитесь от него, поспешите покинуть дворец, у главного входа вас будет ждать мой паланкин, а после я помогу вам покинуть Башэн.

— Зачем бы мне его покидать?

— Если хотите вернуться в родной мир, я — ваш лучший шанс. Теперь прошу простить, мне нужно передать товар покупателям, а тани ди'Рахац выразила пожелания снять с меня прищепки собственными зубами. Разве я мог ей отказать?

Улыбнувшись напоследок, Эдвард Д. Аволик удалился, слегка виляя бёдрами, и оставил меня в изрядном недоумении. Впрочем, особо времени удивляться не осталось — по залу двигался чёрный шатёр. Именно так могло показаться при виде обширной конструкции из чёрной ткани с заострённой вершиной, которую несли четверо дракулин на длинных шестах, а охраняло четверо тэнкрисов при оружии.

Эти таны отличались от башэнцев как пираньи от золотых рыбок. Они облачались в доспехи чёрной кожи с множеством ремешков и сравнительно небольшими вставками металла, собирали длинные волосы в хвосты на макушках, на лбах носили металлические щитки с рожками, а на поясах — длинные серповидные гаффоры. От этих тэнкрисов не исходило никаких ярких чувств кроме, пожалуй, брезгливости, взгляды рубиновых глаз сверкали кинжальными ударами, движения были скупы. Воины.

Под всеобщими взглядами чужаки приблизились ко мне и один из сородичей молча указал рукой на прорезь входа.