Маскарад

Лизи внезапно поняла, что не хочет, чтобы ее сестра держала Нэда. Она покрылась липким потом. Что с ней не так? Они же придумали, как выйти из этой ужасной ситуации с Анной!

Ее ум пронзил образ Тайрела де Уоренна, его пристальный, напряженный взгляд.

Лизи быстро отогнала от себя этот образ. Она не могла сейчас о нем думать. Она не могла думать о его правах как отца. Потому что завтра придут монахини и заберут Нэда.

— Лизи? — прошептала Анна.

Лизи почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, которые она не могла контролировать. Элеонор прикоснулась к плечу Лизи.

— Позволь ей увидеть ребенка, дорогая, — мягко сказала она.

Лизи удалось кивнуть.

Вместе с Элеонор, которая вела ее, она подошла к кровати Анны.

— Правда, он красивый? — резко спросила она и не сделала движения, чтобы положить Нэда рядом с его матерью.

Глаза Анны наполнились слезами, и она кивнула:

— Он выглядит… — Она помедлила и облизнула свои потрескавшиеся губы. — Он выглядит как его отец. О боже! Он будет его зеркальным отражением, ты не находишь?

Лизи не могла говорить. Она бездумно покачала головой.

Анна вцепилась в простыни.

— Обещай мне, что сохранишь секрет, Лизи, что бы ни случилось! — воскликнула Анна. — Он не должен никогда узнать!

В тот момент Лизи поняла, что нельзя хранить это в тайне. У Тайрела было полное право на ребенка, и она знала, что он всем сердцем обрадуется сыну. Но она не медлила ни минуты.

— Он никогда не узнает. Обещаю.

Глаза Анны были закрыты, но она дышала часто и быстро.

— Спасибо, — прошептала она.

Лизи отвернулась.

— Элизабет? — Элеонор положила руку на ее плечо. — Я хочу, чтобы ты отдала ребенка акушерке. Пора позаботиться о нем должным образом.

И Лизи знала, что если отпустит ребенка, то уже никогда не сможет держать его снова. Она знала это так, как знала, что должна дышать, чтобы жить. В тот момент, когда она повернулась к своей тете, прижимая голову ребенка к груди, она также знала, что должна делать.

— Отправьте монахиням сообщение. Им не нужно приходить, — резко произнесла она.

Элеонор уставилась на нее.

— Что ты собираешься сделать? — спросила она со строгостью и тревогой.

— Скажите, что у ребенка есть новая мать.

— Лизи! — запротестовала Элеонор.

— Теперь я мать Нэда.

Часть вторая Июнь 1814 — август 1814

Глава 7 Недопустимая ситуация

— Ма… ма. М-м-ма…

Лизи что-то тихо напевала, пока месила тесто для пирога. Был прекрасный июньский день, не слишком теплый и не слишком холодный, в небе не было ни облачка. Она решила испечь яблочный пирог на ужин.

В тот момент, когда Нэд произнес эти слова, она застыла, ее сердце бешено забилось. Через несколько недель будет первый день рождения Нэда. Он произносил все звуки уже какое-то время, но никогда не говорил связных слов. Лизи повернула лицо к ребенку, который сидел пристегнутый ремнями к высокому кухонному стулу, его красивое личико было перепачкано черникой, которую он ел.

— Нэди? — прошептала она, пораженная чудом, свидетелем которого стала.

Неужели он наконец заговорил?

— М-ма! — закричал он, и ягоды черники посыпались из его руки.

Ягоды покатились по полу, но Лизи было все равно. Вскрикнув, она подбежала к сыну и обняла его.

— Нэди! О, скажи мне мое имя снова! Нэди, скажи: «Мама»!

— М-ма! — закричал он; ему не нужно было одобрения, чтобы понять свое великое достижение.

Глаза Лизи наполнились слезами. Ее сердце так распирало от любви, что казалось, оно просто не может увеличиться еще больше.

— Мой милый мальчик, — прошептала она. — Ты такой умный! Прямо как твой отец!

И ей пришел на ум образ смуглого красавца Тайрела.

Как мать своего сына — ребенка, который выглядел точно так же, как, должно быть, выглядел в этом возрасте, — она не переставала думать о Тайреле.

Нэд перестал улыбаться. Сделавшись очень серьезным, он взглянул на нее и указал пухлой ручкой на пол.

— М-ма! — сказал он. — М-ма! Па… па.

На минуту Лизи застыла от недоверия. Так как у Нэда не было отца и он не видел никого из мужчин, кроме Леклерка, Лизи и подумать не могла, что он попытается сказать слово «папа». Затем он снова закричал, все еще указывая на пол, и она поняла. Она с облегчением вздохнула. Он не пытался сказать «папа». Он пытался сказать ей, что хочет спуститься с высокого стула.

— Поставь, — мягко поправила его Лизи, убирая ремень и опуская его на пол.

Он сразу же встал, шатаясь, и сделал несколько неуверенных шагов и упал. И в ярости завыл.

— Давай, Нэд, попробуй еще, — мягко сказала Лизи, беря его за руку.

Вспышка гнева исчезла так же внезапно, как и появилась. С нетерпением он встал, используя ее в качестве поддержки. Лизи помогла ему сделать несколько шагов. Нэд восторженно засмеялся, довольный своим очередным достижением.

— Думаю, он будет надменным мужчиной, — проговорила Элеонор, стоя в дверях кухни.

— Он только что назвал меня мамой, — возбужденно сказала Лизи. — И я думаю, он скоро начнет ходить.

Нэд дергал ее за руку; он хотел к Элеонор. Лизи передала его ей. Элеонор сразу же взяла малыша на руки.

— Умный мальчик, — нежно проговорила она.

Лизи улыбнулась им. С тех пор как она решила оставить Нэда, ее жизнь стала идеальной или почти такой.

Только страх мешал ей считать жизнь по-настоящему прекрасной. Она жила в тихом страхе, в ожидании того дня, когда его отец появится в их жизни, признает его и, в ярости от ее обмана, заберет Нэда.

Конечно, Лизи напоминала себе, что Тайрел не сможет узнать правду, — она, Анна и Элеонор поклялись сохранить все в секрете. Было только несколько слуг, которые стали свидетелями очевидной беременности Анны; остальных отправили в отпуск. Слуги, такие как Леклерк и Рози, полностью заслуживали доверия. Элеонор и Лизи продолжали избегать гостей в Глен-Берри до сегодняшнего дня. Даже Рори оставался в неведении, не имея ни малейшего понятия о существовании Нэда. Когда он посещал их, Нэди оставался в детской на четвертом этаже.