Масоны: Рожденные в крови
Шрифт:
Оставался нерешенным и вопрос о том, что делать с тамплиерами, находившимися в тюрьмах и крепостях. На этот счет папа выпустил очередную буллу, учреждающую суд для старшего командного состава тамплиеров при Святом Престоле, тогда как рядовых членов ордена передавали в распоряжение провинциальных церковных собраний и их глав. Последние решили так: те, кто не признал своей вины совсем или изменил свои показания, будут осуждены на пожизненное заключение. Те, кто признал вину и не пытался потом оправдаться, будут отпущены на свободу, но от своего обета не будут освобождены и потом будут переведены на очень маленькую пенсию. По поводу бежавших и скрывшихся тамплиеров никаких решений принято не было. Их нужно было выслеживать и арестовывать в порядке предосторожности, потому что пронесся слух, будто в окрестностях Лиона собралось полторы тысячи тамплиеров, которые готовят отмщение. На них была организована охота, но никаких результатов она не дала.
Что касается старших
Всходившего на помост Великого Мастера сопровождали прецептор тамплиеров Нормандии Жоффруа де Шарни и еще два высших представителя ордена. Де Моле, наверное, долго молился и размышлял перед этим моментом, дававшим ему последний шанс каким-то образом реабилитировать свой орден. Сделать это, опровергнув вину ордена, и стать на защиту его чести, было для него самоубийством. Но тысячи людей, шедших за ним, в страшное время напрасно искавших у него защиты, униженные, пережившие неописуемые страдания и самую мучительную смерть, какая только существовала в Средние века, погибли бы напрасно, если Великий Мастер назвал бы их виновными. Это был самый ответственный момент во всей истории Ордена тамплиеров, и Великий Мастер нашел в себе силы сказать правду. Став на край помоста и обращаясь к собравшимся, большинству из которых было известно, что он собирается произнести, де Моле обрек себя на мученичество:
— Думаю, будет правильно в этот торжественный момент, когда моя жизнь готова тут же оборваться, сказать о великом содеянном обмане и высказать всю правду. Перед Самим Всевышним и всеми вами, тут собравшимися, я признаюсь в том, что на мне лежит величайшая по своей греховности вина. Ее греховность состоит в том, что я лгал, признавая страшные обвинения, возведенные на орден. Я заявляю, я должен это заявить, что орден невиновен. Его чистота и святость неоспоримы. Я действительно признался в вине своего ордена, но сделал это под страхом ужасных пыток, сказав то, что требовали от меня мои враги. Все рыцари, что отказались от своих признаний, были заживо сожжены, но смерть не так страшна, как признание в страшных грехах, каких никогда не совершал. Мне даруется жизнь, но ценой бесчестия. Жизнь не стоит такой цены. Я без сожаления ухожу из жизни, если эта жизнь покупается ценой нагромождения одной лжи на другую.
Поднялась страшная суматоха, и брат де Шарни тоже прокричал свое отрицание вины и утверждение невиновности ордена, когда его и де Моле стаскивали с помоста. Замешательство, испытанное королем и высшим духовенством, было недолгим, и стало ясно, что отступления от правила предавать сожжению упорствующих еретиков не будет. Возможность новых беспорядков и смуты сделали очевидным, что казнь этих людей нельзя откладывать ни на час. Сразу было объявлено, что сожжение состоится тем же вечером.
В практике казни путем сожжения заживо существовали некоторые методы оказания милосердия. Жертве перед казнью иногда давали зелье, притупляющее боль. За особую плату палач мог приготовить сырые поленья и даже зеленые ветки, дающие густой дым, в котором осужденный быстро задыхался и погибал от удушья, не ощущая боли. Сильное пламя тоже гарантировало быструю смерть. Ни одна из этих милостей не была оказана упорным тамплиерам.
Казнь состоялась на маленьком острове посреди Сены, но люди все равно подплыли на лодках, чтобы увидеть финал разыгравшейся утром драмы. Кострище было аккуратно сложено из сухих дров и угля, чтобы пламя было ровным и бездымным, с таким расчетом, чтобы охватить сначала ноги и по возможности надолго оттянуть наступление смерти, медленно поджаривая жертвы снизу. Де Моле и де Шарни, сколько хватило сил и терпения, продолжали выкрикивать слова о невиновности своего ордена. Легенда утверждает, что, когда тело де Моле было охвачено пламенем, он выкрикнул проклятие королю Франции и его роду до четырнадцатого колена. Он призвал папу и короля встретиться с ним перед Господом на Страшном суде. Климент V умер в следующем апреле, а в ноябре того же года умер Филипп IV. Впрочем, как мы увидим, смерть Климента V была довольно незначительным возмездием за то потрясение, которое нанес Римской католической церкви роспуск Ордена тамплиеров.
Шесть с половиной лет продолжавшихся преследований и гонений на тамплиеров во Франции, организованных папой и королем,
дают возможность увидеть, сколь отличны от них были гонения на тамплиеров в Англии и Шотландии. Там тамплиеры были своевременно предупреждены и получили весьма благоприятные условия для формирования тайного общества взаимопомощи и выручки.Глава 10
«Без насильственного пролития крови»
В июле 1307 г., за три месяца до ареста тамплиеров во Франции, двадцатичетырехлетний принц Уэльский стал королем Англии Эдуардом II. От одного из самых сильных и деятельных королей Англии корона перешла к самому слабому и жалкому.
Надо сказать, что Эдуард II был счастлив, когда его отца не стало, потому что молодой король был влюблен — но не во французскую принцессу Изабеллу, с которой обручил его отец, а в красивого молодого человека Пьера Гавестона, бедного рыцаря из Гаскони. Они дружили с детства, и отец Эдуарда поощрял дружбу сына с деревенским молодым гасконцем, ловко владевшим рыцарским оружием, надеясь, что военная стать Пьера Гавестона послужит примером для слабосильного и хилого принца.
Король, поглощенный войнами с Шотландией и Францией, не заметил, как развивались отношения между двумя молодыми людьми. В последний год своего правления он взял принца с собой в поход против шотландцев. Гавестон, естественно, сопровождал принца, и, наблюдая за молодыми людьми, король не мог не заметить, что их отношения нельзя назвать обычными. Настоящим ударом для отца была просьба принца отдать его другу во владение французскую провинцию Понтье. Эта провинция находилась в зоне Ла-Манша и была важнейшим плацдармом для обороны французских владений английской короны. Рассказывают, что эта просьба привела короля в такую ярость, что он сбил принца с ног, схватил за волосы и стал таскать по полу, ругая его последними словами за глупость. Пьер Гавестон не только не получил во владение Понтье, но и был изгнан из Англии.
Став королем Эдуардом II, принц смог поступать, как ему захочется. Первым своим монаршим актом он вернул своего любовника в Англию и, чтобы сгладить неудобство недолгой ссылки, сделал его графом Корнуэльским.
Первые месяцы своего правления Эдуард II посвятил оказанию королевских милостей своему фавориту, а его бароны — ограничению королевской власти. Они бесконтрольно хозяйничали в королевском совете и сформировали в его рамках комитет «полномочных лордов». Гавестон делил свой досуг между требованиями от короля новых и новых льгот и богатств и упражнениями в насмешках и шутках над придворными, которым он давал разные обидные и оскорбительные прозвища. Следующие пять лет правления атмосферу английского двора характеризовали антагонизм и распри. Если преследование тамплиеров для французского двора было тяжкой заботой, то для английского оно стало скорее развлечением. У англичан были и свои заботы: Роберт Брюс покинул свое убежище на Западных островах и вернулся в Шотландию поднимать народ против англичан. На следующий январь была намечена свадьба короля с французской принцессой Изабеллой, которая должна была состояться в Булони, и для подготовки к свадьбе требовался не один месяц.
Филипп послал к своему будущему зятю порученца Бернара Пеллетена с просьбой арестовать всех тамплиеров; ту же просьбу содержало письмо, полученное Эдуардом от папы. Если говорить о реакции Эдуарда на обвинения против тамплиеров, то он им просто не поверил. Он рос среди тамплиеров и хорошо их знал. Лондонский храм тамплиеров был местом, где многие молодые люди вместе с Эдуардом посвящались в рыцари. Английский Мастер тамплиеров Брайан де Джей погиб за Англию в сражении с Уильямом Уоллесом. За орденом молодой король не видел никакой вины, и он так и заявил разным монархам Европы, обращаясь к ним за поддержкой в защите тамплиеров от ложных обвинений. 4 декабря Эдуард послал папе письмо с отказом проводить аресты тамплиеров в Англии, указывая на их полную невиновность. Пока это письмо везли к папе, навстречу в Англию уже шла папская булла «Pastoralis Preeminentae»с осуждением тамплиеров, которую было предписано обнародовать всюду 22 ноября 1307 г. Свою копию этой буллы Эдуард получил 15 декабря. Теперь его личные чувства не играли роли, и он должен был сразу же дать приказ об аресте тамплиеров. Однако молодой король медлил.
Мы не можем утверждать, была ли эта задержка сознательной, или сказалась привычка откладывать всякие дела на потом, или на короля повлияли сами тамплиеры и их друзья при дворе, но аресты начались в Лондоне лишь 7 января, и с каждодневной задержкой пошли по остальному английскому королевству и его заморским территориям. Если в период двух месяцев между первым известием об арестах тамплиеров во Франции и получением папской буллы 15 декабря тамплиеры предпринимали попытки скрыться, то сообщение о грядущих и неизбежных арестах значительно ускорило принятие мер безопасности. Можно только догадываться, какой поднялся переполох, когда английский мастер Уильям де ла Мор вернулся в храм от короля с известием о папской булле. Нет сомнения, что сразу из Лондона в разные стороны поскакали гонцы, чтобы предупредить братьев о надвигающейся беде.