Мастер фиолетовых идей

–  Ну и?
– спросил Дабор-Лэш, не меняя позы, когда бурный словесный поток собеседника наконец иссяк.
– Как это касается меня?

Склеф подался вперед, будто хотел выбраться из экрана. Его тон стал мягким и вкрадчивым, а выражение лица слишком уж ласковым. От всех этих метаморфоз веяло чем-то неприятным, фальшивым.

–  Тебя это касается следующим образом, мой дорогой нарушитель межгалактического закона. Я все еще готов закрыть глаза на твои мелкие проступки, вот только теперь тебе самому придется придумать, чем ты можешь быть мне полезен, мне и нашей славной конфедерации. До намеченной на сегодня встречи в Антарктиде у тебя еще уйма времени. Так что… подключи свою фантазию и прилетай с конкретными предложениями, я пока еще готов проявить к тебе снисходительность и рассмотреть их, - он бережно поправил лацканы своего клетчатого пиджака, затем продолжил: - Мне некогда с тобой болтать. Еще нужно доделать кое-какие дела, прежде чем я приступлю к своему "главному блюду", - смакуя каждое из последующих слов, он закончил.

– Стикс пока еще не пришел в себя.
– Точно пережевывая излюбленный десерт, Склеф громко причмокнул, потом посмотрел на собеседника и отрывисто проговорил: - До встречи на моем корабле, фиторианец.

Экран погас, погрузив комнату в тишину. Дабор-Лэш продолжал стоять на том же месте и гладить неподвижного краба, он был задумчив, его глаза цвета морской волны казались такими же холодными и бездонными, как и сама вода.

Глава 29 Обед

Склеф впился крупными острыми зубами в кусок сырого мяса и с наслаждением заурчал. Он досматривал последнюю серию своего любимого фильма, поглощая нетрадиционный для корабельного меню обед. Запах крови, как и ее вид, возбуждал в нем аппетит. Пользуясь тем, что на крейсере кроме него и кучи роботов никого нет, Склеф по-своему усмотрению комплектовал провизию перед отправкой в дальний рейс, никого не ставя об этом в известность. Что бы там ни говорили диетологи, а сочный кусок красного мяса куда вкуснее напичканных витаминами консервов. На Ланкоу он привык питаться именно так, и никто, даже вся межгалактическая полиция вместе взятая не могла заставить его отказаться от этой привычки. Впрочем, ей, полиции, знать про такие тонкости было вовсе не обязательно.

Громко чавкая, Склеф уплетал содержимое большой глубокой тарелки, неотрывно глядя на экран. Там тоже закусывали… Мелькали руки, ноги, лилась ручьями алая кровь. Двое разделывали еще живое тело своего сородича, периодически впиваясь заточенными белыми зубами в его дрожащую в конвульсиях плоть. Каннибализм был запрещен в конфедерации, но кинематограф, как известно, любит отражать запретные темы. А Склеф, в свою очередь, любил на это отражение смотреть.

Когда на дне тарелки осталось лежать несколько обглоданных косточек, а по монитору, где демонстрировался сериал, поползли длинные титры, он поднялся с кресла и довольно потянулся. Затем вытер рукой испачканный кровью рот и вышел из каюты, по пути отправив туда робота-уборщика. Настроение его было приподнятым, покрытое мелкими чешуйками лицо улыбалось. Склеф предвкушал дальнейшее развитие событий, и каждый возникающий в его воображении вариант был лучше другого. Фальшиво насвистывая себе под нос мелодию из только что просмотренного фильма, полицейский быстро шагал по сверкающим чистотой коридорам к шлюзу, где под присмотром военных роботов лежали обезоруженные пленники. Их парализованные тела еще не отошли, как и погруженное в темноту сознание.

Глава 30 Обмен

Первое, что почувствовал Стикс, приходя в себя, это то, насколько тяжела его опущенная на грудь голова. Он даже не пытался ее поднять, прекрасно понимая, что все попытки вернуть в одночасье оцепеневшему телу былую подвижность напрасны. Руки не подчинялись ему, он практически не ощущал ног. С трудом разомкнув "килограммовые" веки, Стикс посмотрел вниз. Расплывчатая картина медленно приобретала более четкие очертания. Наконец он понял, что видит нижнюю часть своего собственного тела, распластанную по блестящей металлической поверхности пола. Холодная гладкая стена поддерживала его в сидячем положении. Пальцы лежащих на коленях рук выглядели так, будто сжимали невидимое оружие. Стикс напряг все свои внутренние силы, стараясь вернуть ватным конечностям чувствительность. С третьей попытки его правая ладонь отреагировала, чуть дрогнув. Затем еще, и еще… Когда он смог сжать руку в кулак, откуда-то сверху донесся хрипловатый голос, который, растягивая слова на межгалактическом языке, произнес:

–  Да ты на удивление быстро отходишь от воздействия парализующей сети, как я погляжу, - немного помолчав, голос добавил: - По моим подсчетам, способность шевелиться должна была вернуться к тебе только через двадцать минут. Ну да это не так уж и важно, - фразу подкрепил ядовитый смешок.
– С пробуждением, господин межгалактический преступник. Тебе зачитать твои права или обойдемся без формальностей?

Стикс до боли сжал зубы и поднял голову. Как только его затылок коснулся холодной стены, стало легче. Чувствительность постепенно возвращалась к нему, но это ничуть не убавляло поселившейся в теле тяжести, бороться с которой в таком состоянии было очень сложно. Яркий свет трех направленных вниз прожекторов заставил его зажмуриться.

–  Ты либо необычайно глуп, либо чрезмерно самонадеян, - продолжал рассуждать голос.
– Пять правил безопасности, всего пять правил… ты не использовал ни одного. Разведка местности для предстоящей посадки с достаточно большого расстояния, разве ты сделал это? А проверка окружающей территории в разных режимах видения? Или на твоем маленьком катере даже нет подходящего сканера? И ты еще называешь себя изобретателем?
– хриплый, немного хрюкающий смех донесся до слуха Стикса, он открыл глаза.
– А робот? Ты, точно муха летящая в паутину, пошел во вражеский корабль, прихватив с собой абсолютно неумеющую обращаться с оружием самку. Неужели тебе даже не пришло в голову отправить вместо себя робота?
– сокрушался трехпалый полицейский в черно-желтом клетчатом пиджаке.

Он стоял на небольшой, увешанной прожекторами площадке метрах в семи над шлюзом, где находились Стикс и его спутница. В одной руке его был парализатор, в другой он держал небольшой шарик, на поверхности которого пульсировали, постоянно меняя цвет, геометрически правильные глаза. Перекатывая свою "многоокую игрушку" в ладони, Склеф продолжал:

–  Мало того, что ты договаривался о встрече с этой древней склянкой, - он бросил презрительный взгляд на шар, сильнее стиснув его тремя толстыми пальцами, - на самой популярной в конфедерации частоте. Так ты, ко всему прочему, даже не удосужился использовать шифр. А она… - полицейский снова усмехнулся, - болтлива и беспомощна. Теперь я понимаю, почему Энай так быстро вымерли. Они просто были слишком глупы, чтобы правильно обороняться, - Склеф рассматривал содержимое своей ладони, которое продолжало хаотично менять цвета многочисленных глаз, точно пыталось этим что-то сказать.
– Сейчас за эту штуковину никто и ломаного гроша не даст.

Стикс уловил едва заметное шевеление справа от себя. Он медленно повернул голову и увидел приходящую в сознание Женю. Девушка сидела почти в такой же позе, как и он сам. Ее длинная черная коса неподвижно лежала на груди, руки безвольно свисали вдоль тела, а ноги были подогнуты. От пушки, которую он ей дал, не осталось и следа. Вероятно, этот чрезмерно разговорчивый страж межгалактического порядка разоружил их, пока они находились без сознания. И не только разоружил… часов на своей руке Стикс тоже не наблюдал, как и наушника в ухе Жени.

Она открыла глаза и уставилась перед собой. Тело ее не слушалось, голова болела, а незнакомый мужской голос продолжал что-то болтать на непонятном ей языке конфедерации, к которой она не имела никакого отношения. Девушка слушала его речь, стараясь восстановить контроль над собственным телом. Онемение отступало постепенно, но все же отступало. Женя подняла голову и взглянула наверх. Когда глаза привыкли к яркому свету, она увидела источник этой нескончаемой болтовни. Он, размахивая предметом, сильно похожим на фен, крутил в другой руке глазастый шарик и что-то с пафосом высказывал.

–  Маленькая самочка тоже очухалась, - констатировал Склеф, обращаясь то ли к Стиксу, то ли к самому себе.
– Итак… на чем я остановился? он на мгновение задумался, затем зловеще произнес: - У меня есть полный список твоих преступлений со всеми необходимыми вещественными доказательствами. Тебя ждет долгое тюремное заключение на Ланкоу. Поверь мне, преступникам там живется несладко. Я служил на этом астероиде и говорю не понаслышке, - тон его сменился на доверительный.
– И врагу не пожелаешь такой участи. Ну а ты мне вовсе не враг, даже наоборот, ты мне нравишься, - большой рот Склефа растянулся в наигранно приветливой улыбке.
– Но твои проступки очень серьезные, и я просто не имею права оставить их без должного внимания. Использование пиратского топлива, вмешательство в жизнь чужой планеты… это я еще не изучил содержимое твоего маленького кораблика. Мои роботы перетащили то, что от него оставили пираты, на борт крейсера, так что у меня впереди много времени для исследования его внутренностей.

Слушая монолог полицейского, Стикс начал медленно подниматься. Он расправил плечи, размял затекшие конечности, затем повернулся к Жене и помог ей встать. Девушку качало и она предусмотрительно оперлась об его руку, опасаясь падения. Наблюдая за ними, Склеф продолжал говорить:

–  Надеюсь, что твои мозги уже могут воспринимать мои слова. Я предлагаю тебе обмен. Мое молчание на твое заработанное сомнительным путем имущество. Я передам вырученные от его продажи средства на благотворительность. Это твой шанс сделать что-то полезное для общества, ну и слабая попытка искупить свои грехи.