Мастер Гравитации 4

— Надеюсь, что нет, господин, — покачал головой водитель, сам не веря своим глазам.

— Ладно… В войнах теряют дома, — граф рухнул на колени перед руинами. — Но как же все мои деньги и драгоценности? Как же я теперь?

Больше он не мог ничего сказать, и водителю стало не по себе: как бы господин не лишился рассудка. Такое нередко бывает, когда жизнь резко сбрасывает людей с вершины благополучия.

— Тут что-то есть! Кажется, записка! Эм, и мешок с чем-то, — окликнул всех один из телохранителей с дубинкой за спиной, как у полицейского.

Небольшой мешок он сразу не стал трогать, а сначала просканировал прибором на наличие взрывчатки. Убедившись, что там нет ничего опасного, телохранитель в белой майке подбежал к господину.

— Это Добрынин оставил послание, — сказал он, протягивая графу лист, проколотый кинжалом. Но тот не взял его, продолжая смотреть в землю опустошённым взглядом, и телохранителю пришлось читать вслух: — Тут написано: «Э-ти д… д-е… день…»

Дочитать ему не дали — коллега выхватил записку из рук.

— Ты что, осёл, читать не умеешь? — презрительно посмотрел на него другой телохранитель, широкий в плечах. — Или нам тут до конца света ждать? Ты вообще в школу ходил?

— Плохо читаю, и что ты мне сделаешь? А? — дерзко ответил тот в белой майке. — Я в школе не учился, но поверь, вырвать твоё сердце и заставить тебя его съесть — смогу.

— Ничего не выйдет, полудурок: я тебе череп проломлю азбукой, раз ты в ней не силён!

— Заткнитесь оба, ублюдки! — граф Домоседов, всегда старающийся выглядеть интеллигентно, больше не скрывал раздражения. Проморгавшись и немного придя в себя, он ещё больше разозлился из-за споров телохранителей.

Пока они боязливо смотрели на господина, он выхватил записку и прочитал сам. Там было написано: «Эти деньги в мешке оставляю для семьи некроманта Велидора. Он верно служил тебе, Домоседов, и был предан, в отличие от некоторых крыс в твоих рядах. И кстати, Домоседов, спасибо за золото, которое ты так бережно копил для меня все эти годы: я польщён. И прости меня заранее, но я должен это сказать…»

Кажется, Домоседов, ты остался без дома, и пора сменить фамилию на Сидяусоседов или Улицеседов. А вообще, какого чёрта слово «домоседы» означает тех, кто сидят дома, если «сидеть» пишется через «и», а не через «е»? Ладно, это мои приколы. Спрошу об этом у учителей русского языка. А тебе напоследок скажу: мир твоему дому! Ах да, забыл, у тебя же больше нет родового дома. Извини, не хотел снова соль на рану сыпать…

И да, то вино в погребе в глиняных бутылках — на нём было написано «сделано до нашей эры» или что-то вроде того. Мне показалось, что если оно такое старое, то явно испортилось: я его разбил, короче, чтобы ты не отравился. Не благодари…'

— СУКААА! Да он ***** издевается! — заорал во всю глотку Домоседов, и капилляры в его глазах полопались.

* * *

Стоя под душем, намыливал голову шампунем — после той бойни у графа Домоседова кровь до сих пор не отмылась. Вода и свежесть тела помогали расслабиться не только физически, но и морально.

Мне было спокойно: хоть и наделал много шума, никто до сих пор ничего не предъявил. Если в этом мире действительно не казнят за такое побоище, то я могу и дальше карать врагов, разнося их имущество в щепки.

Изначально мне казалось, что некоторые Рода всё же приносят прибыль Империи своим бизнесом, да и имущество — вещь в экономике весомая. По крайней мере, с этой точки зрения ко мне могли бы придраться вышестоящие инстанции. Но разве я один такой, кто с кем-то воюет? Здесь таких, как я, полно, но успешных побед и погромов у остальных поменьше, если сравнить с тем, как я могу разойтись. Волноваться об этом можно позже — пока что мне никто ничего не предъявил, и надеюсь, так и будет.

Главное — в гостиной у меня лежат тяжёлые сумки с наличкой, золотом и драгоценностями. Одних этих богатств хватило бы надолго, если бы я всё бросил и уехал куда подальше. Отличный улов, но уезжать не собираюсь — не в моём стиле. Зато могу прикупить себе ещё какой-нибудь дом-крепость. Пока что приходится торчать в выкупленном соседнем доме — от прежнего-то одни руины.

Но это всего лишь имущество, и не в моих привычках теперь об этом беспокоиться. К тому же меня греет мысль, что всё провернул абсолютно законно. Никто не устроит мне проверок по поводу нападения: между нами война, и я даже уведомил графа перед штурмом его имения.

Вытерев голову полотенцем и накинув шорты и футболку, вышел из душа и бросил взгляд на телефон. Интересно, кто позвонит первым: сестра, услышав новости, или имперская служба безопасности. Я ведь сразу раскусил план Императора, когда меня только пригласили на встречу с ним. Представляю, как его люди будут шокированы, узнав, что я жив и без их помощи.

Но первым позвонил тот, у кого в некоторых уголках столицы больше ушей и глаз, чем у самой императорской семьи. Есть такие прирождённые люди, умеющие перехватывать новости почти в момент их появления.

— Ты не занят? Я как раз почти у твоего дома, — раздался в трубке голос Распутина.

— Валяй, двери моего дома всегда для тебя открыты, — сказал я и положил трубку, уже слыша рев его машины где-то рядом.

Я выглянул в окно и увидел, как он припарковал свою кислотно-зелёную тачку у обочины рядом с моим разрушенным домом. Выйдя из машины, он сунул руки в карманы и сделал вид, будто сильно удивлён.

— Хватит ломать комедию, Гриша, — крикнул я через открытое окно. — Ты же уже всё знаешь в мельчайших подробностях.

— А ты не соврал, Добрыня, твои двери действительно открыты в прямом смысле, — друг снял солнечные очки и указал на два обгоревших дверных косяка; сами двери были разбиты в щепки.

— Честнее меня никого нет на свете, — я был рад видеть этого пройдоху и, не дожидаясь лишних слов, пошёл делать нам лимонад на кухне.

Я быстро с этим управился, а Гриша уже ждал меня в простой гостиной на диване.

— Ты у нас прям парень на все руки — без слуг обходишься, — хохотнул Распутин, отхлебнув лимонада. — Или мне своих людей пригласить, чтобы тут хоть раз в неделю прибирались?

— Слуги будут, но потом, — ответил я.

Лимонад, и правда, получился отменным: мята, кубики льда, кислинка лимона — всё бодрило вкусовые рецепторы.

— Золотой ты человек, Добрыня. Тебя бы женить, — не унимался друг, развалившись на диване и закинув руки за голову.

— Женитьба тоже потом, — сказал я серьёзно. — Видишь те сумки возле кресла? — кивнул в сторону. — Твои люди могут вынести их в машину.

— То есть ты и в самом деле готов рискнуть? А не жаль добытого? Вдруг пропадёт, — Гриша отставил стакан и наклонился вперёд.