Мастер всея Галактики(сборник фантастических романов)

— Карамелька, похоже, появляется здесь, — предположил Джек. Потянувшись над плечом Лоуза, он коснулся плоской полочки. — Монета опрокидывает стопор и приводит в действие этот плунжер. Тот толкает конфету к выходу; гравитация делает все остальное.

— Брось монету. — торопливо сказал Лоуз. — Я хочу знать, откуда берется конфета, будь она неладна.

Гамильтон вставил монету и потянул за первый попавшийся рычажок. Колесики и тяги пришли в движение. Из середины этой круговерти возникла красочная конфета, соскользнула по желобу в канал и упала в нишу.

— Она просто образовалась из ничего! — благоговейно прошептал Лоуз.

— Но в месте строго определенном! — заметил Гамильтон. — Кажется, в момент возникновения она прикасалась к выставленному образцу. Это похоже на процесс расщепления. Образец распадается на два экземпляра — одинакового веса и объема.

— Что я говорил тебе, Джек? Брось еще монету! Карамелька вновь материализовалась и скользнула в нишу.

Оба исследователя замерли в молчаливом восхищении.

— Чистая работа! — признал Лоуз. — Прекрасное применение механики чудес.

— Но применение скромное, — подчеркнул Гамильтон. — Конфеты, безалкогольные напитки, сигареты… Ничего серьезного.

— Тут–то мы и проявим себя! — многозначительно заявил Лоуз.

Он стал осторожно вдвигать в зазор между образцами товара тонкую полоску фольги. Полоска, не встретив сопротивления, аккуратно вошла в зазор.

— Отлично! — Лоуз потер руки. — Если я уберу первоначальный образец и заменю его чем–нибудь поосновательней…

Джек снял образец конфеты и поставил на ее место бутылочную пробку. Они привели в действие механизм — и в нишу скатилась точно такая же пробка.

— Что и требовалось доказать! — кивнул Лоуз. — Машина воспроизводит что угодно.

Он достал несколько монеток.

— Давай ближе к делу!

Джек был настроен более фундаментально.

— Послушай, как ты на это посмотришь?.. Известный принцип электроники — регенерация! Часть сигнала с выхода подается опять на вход… Происходит наращивание: чем больше на выходе, тем больше поступает на вход и воспроизводится…

— Жидкость лучше всего, — тут же развил соблазнительную идею Лоуз. — Где бы достать стеклянные трубки?

Недолго думая, Джек принялся срывать со стены часть неоновой рекламы, а Лоуз отправился в бар заказать что–нибуть подходящее. Джек еще возился, сооружая стеклянный трубопровод, когда вернулся Лоуз с крохотной рюмкой янтарной жидкости.

— Бренди, — пояснил Лоуз. — Точнее, настоящий французский коньяк. Лучший, какой у них был.

Гамильтон поставил рюмку на полочку, где прежде находился образчик конфеты. Трубка, освобожденная от неона, шла от точки воспроизводства товара и дальше раздваивалась: один конец возвращался к рюмке, другой выводился в нишу.

— Отношение четыре к одному, — объяснил Гамильтон. — Четыре части идут на выход. Одна часть возвращается к источнику. По идее чистоган должен постоянно возрастать. Предел — бесконечность.

Лоуз ловко заклинил стопор и запустил аппаратец в безостановочном режиме. Вскоре коньяк стал капать из выходной трубки прямо на пол. Лоуз и Гамильтон схватили отставленную заднюю стенку, привинтили ее на положенное место и прилепили замок.

Мирный конфетный ящик тихой струйкой принялся бесперебойно выдавать коньяк высшего качества.

— Ну, вот! — довольно хмыкнул Джек. — Бесплатная выпивка. Прошу в очередь!

Клиенты не заставили долго ждать и бойко потянулись на призыв. Наблюдая за растущей очередью, Лоуз проговорил:

— Мы пользуемся механизмом, но не знаем, каков его принцип. С точки зрения механики все ясно. Но остается главный вопрос — почему?

— Может, принципа–то и нет, — предположил Гамильтон. — Чудеса именно поэтому и считаются чудесами. Когда нет никаких законов, а есть лишь случайный каприз. Просто–напросто что–то случается — то, чего нельзя предугадать.

— Но какое–то правило должно все–таки присутствовать! — возразил Лоуз, указывая на автомат. — Когда опущена монета, появляется товар. До сих пор мы получали конфеты. Изменив правило, мы получаем коньяк, а не морковку, например. Нужно только выяснить, какие элементы необходимы, чтоб видоизменять имеющееся правило.

— Если мы сумеем узнать причину раздвоения предмета, то… — взволнованно проговорил Гамильтон.

— Именно! Процесс идет со страшной силой. Какая–то пакость его раскручивает. В принципе наплевать, как это делается. Узнать бы только, в чем суть загадочного нечто. Мы ведь не суетимся из–за того, что сера, селитра и древесный уголь образуют порох. Нам вполне хватает сведений, в какой пропорции их надо смешивать…

Они вернулись к бару, с трудом миновав толпу страждущих порции дармового коньяка.

— Выходит, в этом мире тоже есть законы, — заметил Джек. — Как и в том, нашем. Хотя нет, тут я, наверное, погорячился…

Тень скользнула по лицу Билла Лоуза.

— Да, верно… — Его энтузиазм испарился. — Я и забыл!..

— О чем?

— Чудес в нашем собственном мире не бывает. Они существуют только здесь.

— О… — обмяк и Джек. — Действительно…

— Мы напрасно тратим время.

— Если только у нас не возникнет желания остаться. Лоуз уселся на табурет у стойки и подхватил свой стакан.

Нахохлившись, как подраненная ворона, он проворчал:

— Может, так и следует поступить.

— А как же! — добродушно отозвался подваливший Мак–фиф. — Оставайтесь! Смекалистые парни всегда выходят из игры победителями.

Лоуз украдкой глянул на Гамильтона:

— Ты хотел бы?.. Тебе здесь нравится?

— Нет!

—«Мне тоже. Но есть ли выбор? Мы даже не знаем, куда нас занесло. А уж как выбраться отсюда…

— Такое милое местечко! — негодующе вмешалась блондинка. — Я постоянно здесь, и мне нравится!

— Мы говорим не о баре, — бросил ей Гамильтон. Крепко стиснув стакан, Лоуз озабоченно произнес:

— Рулить отсюда все равно надо. Каким угодно способом.

— Будем искать выход, — нахмурился Джек.

— Ты знаешь, что продается в здешнем супермаркете? — ядовито осведомился Лоуз. — Консервированные святые дары!

— Представь, что тебе предложат в хозяйственной лавке, — откликнулся в ответ Гамильтон. — Весы. Чтобы ты взвешивал свою грешную душу.

— Вот глупости–то! — капризно возразила блондинка. — Душа веса не имеет.