Мастер

Петр вежливо склонил голову:

– Чем могу служить, князь?

Курбский подъехал ближе и пустил коня шагом, стремя в стремя с лошадью Петра.

– Ведь вы были в том отряде, который пленил меня под Каунасом, и именно вы перерезали мне веревки, не так ли? – спросил он, испытующе глядя в глаза собеседнику.

– Да, – отпираться было бессмысленно.

– Менее всего ожидал вас здесь увидеть, – произнес князь. – И все же… Не откажите в любезности удовлетворить мое любопытство. Кто вы? Кто были люди, пришедшие с вами? Откуда у вас столь грозное оружие? Понимаю, вас послал Иван. Но может ли он найти еще таких солдат и такое оружие? Вы говорили на неведомом языке, хотя и близком к русскому. Что вы за народ и где живете? Поймите меня правильно: я благодарен за спасение, но ответы на все эти вопросы должен получить любыми способами.

Пара жестких глаз уперлась в Петра.

– Как вам сказать… – начал Петр.

– Скажите, как есть, – отрубил князь.

– Видите ли, – помедлив, произнес Петр, – я действительно затрудняюсь объяснить. Мы живем – вернее, жили – в другом мире, отличном от этого и не соединенном с ним. Некий… колдун сумел пробить коридор в ваш мир, и наш правитель, желая обогатиться, продал нас Ивану, чтобы мы захватили вас. А когда мы вернулись, коридор оказался закрыт, из-за чего мы и остались здесь.

Курбский воспринял информацию на удивление спокойно, а следующий вопрос выдал в нем сугубо практичного человека:

– То есть вы считаете, что возможность связи между нашими мирами потеряна и вам подобные больше сюда не попадут?

– Возможно. По крайней мере, я туда вернуться не могу и о том, чтобы кто-то еще попадал сюда, не слышал.

– Ясно. И что же, в вашем мире все воюют таким оружием?

– Намного более страшным, – вздохнул Петр. – Наши пушки стреляют за горизонт. Самоходные стальные повозки надежно укрывают сидящих там от пуль и даже ядер, а сами оснащены могучими пушками. По небу летают стальные птицы, способные за какой-нибудь час покрыть расстояние от Москвы до Петербурга и сбросить снаряды, каждый из которых может стереть любой из этих городов с лица земли.

– Жуткий мир, – произнес Курбский. – Не дай Бог, подобный коридор возникнет снова. Такого чародея следует сразу погубить.

– Может быть, – согласился Петр. – Но придет время, когда и здесь появятся такие же машины.

– Надеюсь, нескоро, – бросил Курбский. – В руках таких правителей, как Иван, это привело бы к гибели многих народов.

– Нескоро, – согласился Петр. – Но злобных правителей будет не меньше. Скажите, что вы думаете об Иване?

– Отважный воин, хитрый политик, но слишком подозрителен. Сразу после побега я послал ему письмо, где сказал, как он ошибается, губя верных слуг и отважных воинов. Завязалась целая переписка. Он шлет пространные письма, но смысл всегда один: царь холопов своих казнить и миловать всегда вправе. И ни слова о том, что же послужило причиной казней верных ему людей и разгула опричнины.

Петр знал переписку Курбского и Грозного почти наизусть, поэтому предпочел увести разговор в сторону.

– А как, на ваш взгляд, должен бы вести себя государь?

– Так же, – быстро ответил князь. – Только без казней верных подданных.

– То есть вы согласны с ограничением прав боярской думы и абсолютной властью царя?

– Конечно. Без этого сильное государство немыслимо. Бояре порвут его в клочья.

– Но в Петербурге же было не так, а страна процветала.

– Петербург есть Петербург, – пожал плечами Курбский. – Обычаи иные. Но, думаю, долго они не просуществуют. Вольности черни – гибель для государства. Хотя мы с Иваном всегда считали, что Северороссия должна встать под руку московского царя. Земля-то исконно русская, да богатая, да к морю выход, да сосед наш.

– Но народ там хочет жить под властью собственного правителя, – заметил Петр. – Да и от Руси эти земли отторгнуты более трехсот лет назад и под властью Москвы никогда не были.

Курбский посмотрел на собеседника, словно тот произнес какую-то непристойность.

– Ваш мир еще более странен, чем я думал, – произнес он. – Кто же спрашивает, чего хочет народ? Кто силен, чтобы захватить власть, тот и правит. Неужели в вашем мире хоть что-нибудь зависит от желаний черни?

– Иногда. И порой мне кажется, что именно по этой причине нам удается выжить, обладая столь страшным оружием.

– Будь трижды проклят чародей, открывший вход в ваш мир! – воскликнул Курбский. – Это страшная зараза. Миром должны править единовластные правители.

– Ну вот один вас чуть и не казнил, – произнес Петр.

– Он ошибся, ибо слишком подозрителен, – парировал Курбский. – Нужен мудрый царь, зорко различающий подлинную измену и действительно верных людей. Только при нем может процветать государство.

– Но ведь Древний Рим знавал республику, – начал Петр. – Да и нынешняя Англия с ее парламентом…

– Великий Рим понял никчемность республики и отдался под власть кесарей. А английские монархи, надеюсь, еще наведут порядок в своих землях, пока лавочники со своими вольностями не погубили их окончательно.

– Господин полковник! – выпалил подъехавший на рысях ординарец Оладьина. – Господин барон просит вас к себе.

– Что же, – негромко произнес Курбский, – до свидания. Вашу тайну я сохраню. Вижу, вы неплохо обжились в этом мире. Впрочем, если потребуется моя помощь – приходите.

Он пришпорил коня и умчался вперед.

…Около шатра главнокомандующего его встретил Оладьин, подхватил под руку, отвел в сторонку:

– Много новостей – и все хорошие.

– А именно?

– В Петербурге восстание, – быстро заговорил барон. – Народ вышел на улицы и потребовал от магистрата признать Вайсберга правителем до созыва Думы. Опричники попытались было всех разогнать, но гарнизон выступил и перебил их. Царь от Красного Села повернул на Новгород – понял, что приступом Петербурга не взять, а мы можем разгромить его под стенами, как князь Андрей короля Иоахима под Новгородом [15] . Столица ждет нового правителя и готова принять его при условии возвращения всех вольностей, предусмотренных уложением князя Андрея.

15

Барон вспоминает о событиях 1379 года, когда было ликвидировано правление Ингерманландского ордена и создавалась Северороссия. В мире, откуда пришел Петр, подобных событий не происходило.

– Отлично! Значит, в столице мы имеем безусловную поддержку.

– Не столь уж безусловную, – охладил его радость Оладьин. – Стоит Вайсбергу объявить себя королем и отказаться от созыва Думы, и город закроет перед ним ворота.

– А что еще? Вы говорили о нескольких новостях…

– Эрик Шведский объявил, что поддержит Василия и вышлет ему на помощь экспедиционный корпус, – с удовлетворением произнес Оладьин.

– Значит, мы можем ехать в Лондон?

– Должны, и немедленно.

Глава 46 НА УХАБАХ

И снова карета подпрыгивала и тряслась на ухабах, выворачивая путешественников наизнанку. Только ухабы теперь были польские, а пассажиры именовались посольством светлейшего правителя Се-веророссии ко двору ее величества королевы Англии Елизаветы I. Это были государственный канцлер и наместник Эстляндии барон Оладьин и его советник – командир Эстляндского полка рыцарь Назаров.

Конечно, куда как приятнее было бы плыть сейчас на корабле по спокойным в конце июля водам Балтики. Но там, где благоприятствовала природа, препятствовала политика. Оладьин всерьез опасался, что шведский флот заблокирует проливы Каттегат и Скагеррак и будет задерживать все североросские суда, не имеющие грамот царя Василия. Поэтому посольство, сопровождаемое небольшим эскортом кавалеристов Дашевского, покинуло армию, скорым маршем идущую на Петербург, и пустилось в долгий путь через Нарву, Таллин и Ригу, сданную Вайсбергом литовскому гарнизону, через Каунас и Варшаву, где хитрый Оладьин умудрился встретиться с польским королем Стефаном Баторием.