Мастер

– Какое это имеет значение?

– И все-таки, – настаивал Петр.

– Вторая дочь князя, Татьяна Николаевна, замужем за Генрихом Стюартом, живущим сейчас в Англии, – проговорил Оладьин. – Это древний шотландский род. В свое время Макторг долго добивался этого брака, чтобы… Неважно. Дела давно минувших дней. У нее сын, Карл. Они живут в Лондоне. Что это может дать?

– Генрих Стюарт – родственник Карла Стюарта?

– Кузен.

– Стюарты влиятельны при английском дворе, не так ли? – спросил Петр, дрожа от волнения. “Если события в этом мире пойдут так же, как в нашем, – лихорадочно думал он, – есть возможность возвести на престол родственника будущих английских королей. А это… Боже, это открывает огромные перспективы”.

– Да. К чему ты клонишь? – удивился барон.

– Если Карл согласится взойти на североросский престол, – произнес Петр, – мы сможем успокоить волнения как немцев, так и русских. Кроме того, закрепим союз с Англией, поддержка которой будет нам полезна против шведов.

– Швеция нейтральна.

– К царю Василию, – покачал головой Петр, – потому что он отдал им Финляндию. А еще у Эрика Четырнадцатого противостояние с братьями и с датчанами, ему не до нас. Но если напряженность внутри стокгольмского двора снимется… – Петр прекрасно знал, что в следующем, 1568 году Эрик XIV будет свергнут братом, который начнет проводить куда более агрессивную политику в отношении Прибалтики, и с трудом прикусил язык, чтобы не выдать этого, – …шведы будут претендовать на Эстляндию и неизбежно станут нашими врагами. Но уже сейчас Эрик может поддержать Василия, опасаясь, что иной правитель Северороссии, замирившись с Литвой, снова начнет претендовать на финские земли.

– Но Карл принадлежит к англиканской церкви, – усомнился Оладьин.

– Может, нам удастся уговорить его, что Петербург стоит мессы, и он перейдет в православие [14] , – улыбнулся Петр.

– Но ему только девять лет, – возразил барон.

– У нас есть храбрый и опытный фельдмаршал Вайсберг, – неспешно, с расстановкой проговорил Петр. – У нас есть достойные дворяне – Дашевский и Макторг. У нас есть такой искушенный политик, как вы. Молодой князь будет знаменем нашей партии, которое привлечет новых сторонников и ослабит противника. А править до совершеннолетия Карла может регентский совет в составе поименованных мною персон.

14

Герой перефразирует здесь известную фразу французского короля ГенрихаIV. “Париж стоит мессы”, – сказал он в 1593 году, когда перешел в католичество из протестантства, что и позволило ему занять престол. Герой опять не может сослаться на “авторитетный источник”, поскольку в этом мире историческая фраза еще не произнесена.

– И почему ты не иезуит? – Оладьин с довольной улыбкой снова откинулся на спинку кресла. – Я должен подумать над твоим предложением… и обсудить его с Макторгом, Дашевским и Вайсбергом. Завтра мы вернемся к этому разговору.

– Я бы хотел навестить семью, – произнес Петр.

– Ты нужен мне здесь, – жестко отрезал Оладьин и внимательно посмотрел в глаза Петру.

– Позвольте хоть отослать весточку и справиться, где моя жена и что с ней, – умоляюще взглянул на патрона Петр.

– Позволяю, – засмеялся Оладьин. – Впрочем, у меня для тебя сюрприз.

Он поднялся, подошел к боковой двери кабинета, распахнул, и оттуда навстречу Петру выскочила радостная Анне.

– Питер, дорогой! – защебетала она. – Слава Богу, ты жив! Что они с тобой сделали?

– Все в порядке, – Петр обнял жену, прижал к себе, поцеловал. – Как ты? Как отец?

– Хвала Всевышнему, я удачно добралась до Таллина, – ответила Анне и тут же перешла на размеренный, деловой тон: – Жила у отца, потом последовала за войсками фельдмаршала в надежде увидеть тебя. А сегодня попала на прием к господину Оладьину. Знаешь, фельдмаршал снова назначил его наместником Эстляндии. Я попросила его, и он был так любезен, что согласился выплатить твое жалованье советника с самого ноября.

– Я вас не задерживаю, молодые люди, – вмешался в разговор Оладьин. – Эта ночь ваша. Ступайте. Завтра, Петр, разрешаю вам явиться к десяти: вам надо восстановить силы. Но на будущее – не забывайте: вы у меня на службе и должны прибывать в мое распоряжение не позднее семи утра.

Глава 42 ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СОВЕТ

В кабинете собрались Вайсберг, Макторг, Дашевский и Петр. Курбского и того пятого, который, как знал теперь Петр, являлся командиром союзного литовского отряда, не приглашали. Было объявлено, что проводится заседание Государственного совета Северороссии – в отличие от вчерашнего военного совета. С не меньшим изумлением узнал Петр и о новых должностях своих старых знакомых. Вайсберг председательствовал на правах диктатора Северороссии – это новостью не было. Но вот то, что Оладьин является теперь не только наместником Эстляндии, но и канцлером, и министром иностранных дел, Мак-торг – главнокомандующим, а Дашевский – первым министром, оказалось сюрпризом. Получалось, Петр попал на заседание нового правительства, да еще и с важнейшим проектом государственного строительства, который так внезапно родился в его голове.

Оладьин коротко изложил суть их вчерашнего разговора, после чего в зале наступило гробовое молчание: члены кабинета переваривали сказанное.

– Ну что ж, если он будет достойным правителем… – первым пришел в себя Вайсберг. – Я не имею возражений.

– Пожалуй, – согласился Макторг. – Но вот убедить Стюартов нырнуть в омут восточной политики будет непросто. А уж получить согласие английской королевы на такой альянс… А без этого мы ничего не сможем сделать. И кто поедет в Лондон?

– Наверное, я, – сказал Оладьин. – В качестве канцлера. И думаю, что задача разрешима, – если, конечно, вы окажете нам содействие через своих земляков в Северороссии.

Макторг кивнул:

– Маклай связан с домом Стюартов. Я поговорю с ним. Думаю, мы отправим его через Глазго. А вам бы я посоветовал направиться прямо в Лондон.

– Правильно. И, думаю, вам стоит поторопиться, – произнес Вайсберг.

– А по-моему, стоит подождать, – вступил в разговор Дашевский; все взгляды устремились на него, а он спокойно продолжал: – Представьте себе, барон: вы приезжаете в Лондон и что говорите? “Мы, члены самопровозглашенного правительства, не признавшие законного наследника и ведущие с ним войну, контролирующие небольшой участок территории государства, обретенный лишь шесть лет назад, предлагаем вашему сыну стать нашим великим князем”. Как вы думаете, что вам ответят?

– И что же изменится, положим, через месяц? – осведомился Вайсберг.

– Произойдет битва, – поддержал Дашевского Макторг. – И мы будем говорить уже как победители, низложившие узурпатора и приглашающие законного наследника занять престол.

– Совершенно справедливо, – кивнул Дашевский. – Переговоры все равно затянутся и на ход сражения повлиять не смогут. Если мы проиграем, нас уже ничего не спасет. А вот победа…

– Погодите, госйода, – вступил Вайсберг. – Но ведь если даже мы разгромим армию царя Василия, придется еще и брать хорошо укрепленный Петербург. А если он отступит на юг, в новгородские и псковские земли, и засядет там в крепостях, война вообще может затянуться на годы.

– Он будет проигравшим монархом – это раз, – улыбнулся Макторг. – За это время мы сможем собрать доказательства узурпации власти – это два. Если нам присягнут хотя бы несколько городов на исторических землях Северороссии, наши претензии будут равны – это три. А тогда согласие Карла – вернее, его семьи – занять престол сделает наши притязания на власть еще убедительнее. Это четыре. После этого можем и позабавиться осадой крепостей. Главный вопрос – о престолонаследии – будет решен.

– Неплохо бы подыскать побольше убедительных доводов, – произнес Оладьин.

– А нам поможет Швеция и сам Василий, – неожиданно произнес Петр.

Все взгляды обратились к нему.

– Поясни, – попросил Оладьин.

– Вы смотрите на вопрос исключительно как на внутренний, – начал Петр. – Но ведь, проиграв первую битву, Василий начнет искать союзников. Это, разумеется, будет московский царь и, конечно, Швеция. Стокгольм вполне устраивает политика Василия. И Эрик понимает, что мы, став союзниками Литвы и Польши, вернемся к борьбе за Финляндию. Он поддержит Василия. А раз в войну вступит Швеция, ее противник, Англия, станет нашим естественным союзником. Тогда мы сможем получить не только согласие королевы на восшествие Карла на престол, но и поддержку Королевского флота на Балтике.