Мастер

После некоторых усилий Леонид выколотил из Семена Люськин адрес и потащил на стоянку такси. Уже подсаживая случайного приятеля в машину, он обернулся и увидел мужчину в сером. Тот закуривал, прикрывая ладонью огонек. Лицо его было слегка озадаченным. Потом мужчина повел головой, что-то отрицая. Леонид отвел глаза.

– На Полянку, – сказал он водителю.

– А, друг, – промямлил Семен и полез к шоферу с объятием, и Леонид еле его угомонил.

Тогда Семен забился в угол и оттуда без конца твердил:

– Я тебя обидел? Да? Нет, ты мне скажи: я тебя обидел?

Когда они прикатили на Полянку, Семен перестал соображать окончательно. Вначале он не хотел вылезать из такси, что-то мямлил и упирался. Потом долго не узнавал Люськин дом. Стоял, широко расставив ноги, и его раскачивало, точно осинку. После длительных потуг он ткнул пальцем в сторону:

– С-сюда.

Они подошли к подъезду. Перед ними зияла тьма.

– Стянули лампочку, наверное, – подосадовал Леонид. – Ну-ка, держись за меня. Какой этаж-то?

– Второй. Этаж второй, – тупо сказал Семен.

Леонид неуверенно вошел в темноту. Судя по всему, это был коридор. Семен плелся рядом, наваливаясь тяжелым плечом, и твердил:

– Счас. Выпьем счас. У Люськи есть в загашнике всегда.

– Никак ступеньки, осторожно,– озаботился Леонид, едва не оступившись впотьмах.

Он начал щупать ногой ступени. И вдруг левая рука хрустнула, опалив все тело острой болью, перед глазами сверкнули искры, и Леонид полетел вниз. Он инстинктивно втянул голову в плечи и ударился обо что-то холодное и твердое. Не теряя мгновения, перекатился на спину, поджал ноги для удара, готовый к защите. Но было тихо.

– Семен, – осторожно позвал Леонид.

Тот не подавал признаков присутствия. Леонид встал, растирая ушибленное тело. Достал коробок и чиркнул спичкой. Он был внизу, у дверей подвала. Тогда он поднялся наверх, побрел по коридору на сумеречный свет и очутился на незнакомой улице. Семена нигде не было.

Он пощупал кисть левой руки – она нестерпимо горела – и не сразу хватился часов. Вначале было не до них, и только смутно ощущалось, что не хватает на левой руке чего-то привычного. Того, что всегда чувствуешь кожей, то есть жесткого браслета.

Он добрался до первого фонаря, произвел себе осмотр и кое-как привел одежду в порядок. Едва он это сделал, как по асфальту зашлепали быстрые, энергичные шаги.

По той стороне кто-то торопился.

– Зубов, это вы? – И к нему подошел человек в сером. – Зубов, все в порядке?

– Нормально. Все нормально, – ответил Леонид, бодрясь, и невольно убрал руку за спину, будто человек в сером мог догадаться об исчезновении часов.

– У меня такси. Пойдемте, завезу на Петровку, – сказал тот, подойдя, исподтишка оглядывая Леонида.

«Ехал следом, но где-то отстал и плутал по переулкам, – подумал Леонид. – Теперь, вероятно, доложит. Доложит или нет?»

Такси стояло в двух кварталах. Человек в сером сидел рядом и молчал всю дорогу. Когда Леонид вышел и поблагодарил, человек сказал только одно:

– Счастливо, – и покатил к себе.

Леонид заглянул в туалет, подчистил костюм, устраняя последние огрехи, и только тогда пошел к начальству.

Михеев сидел за письменным столом, поигрывал авторучкой.

– Ну-с, что мы скажем в свое оправдание, Зубов? – спросил он с иронией, и Леонид понял, что тот в сером уже успел позвонить.

– Но ничего не случилось. Я с ним проехал немного. Нам было по дороге. Только и всего, – возразил осторожно Леонид, точно пробуя ногой корочку льда.

– Игра в «казаки-разбойники», – сердито сказал Михеев.

Слава Богу, что он еще не знал всего. А узнай, что было, тогда уж только держись! Тут полезней промолчать. Да и засмеют...

Семен, конечно, преступник, если ограбил, и от него он не уйдет все равно. Но имеет ли Володин отношение к квартирным кражам – это большой вопрос.

– Что вы думаете о Володине? Я имею в виду расходы, – спросил подполковник.

– Самые скромные. Несколько помятых рублей – вот и все карманные деньги, а на них не развернешься, – доложил Леонид добросовестно.

– Ясно, – сказал Михеев. – Но выговор придется закатить. Чтобы было неповадно нарушать приказы.

Глава 7 ХУДШИЕ ОПАСЕНИЯ

Михеев закрыл совещание и остался один. Он сидел за столом среди уймы папок с бумагами.

Они громоздились в беспорядке, но он точно ориентировался в этом хаосе. Стоило сунуть руку по локоть в недра бумажных гор – и на белый свет появлялось то, что нужно. В ровных стопках бумаг он терялся и не знал, где что. А сейчас все было на своем месте.

Итоги совещания оказались неутешительными. Расследование пока зашло в тупик. И в то же время все в отделе знали: подвернись грабителю невольный свидетель, и он непременно убьет – не промедлит.

Этого преступления ждали с замиранием сердца во время лихорадочных поисков: он, Михеев, и сотрудники. Оно висело как меч. Каждая квартирная кража была новым шагом к нему.

Оставалась только надежда, что он не успеет, пока не нашли и не схватили за руки.

И вот непоправимое произошло – он успел. Он сделал это чугунной гантелиной; а когда ушел, на полу остался актер с разможженным черепом.

Актер вернулся с полдороги, как и старуха Крылова. Он, может быть, пошел в столовую и обнаружил по пути, пошарив по карманам, что иссякли деньги, а дома есть где-то зеленый горошек в банке, и если еще устроить себе ревизию, то, может, найдется молотый кофе, тогда он до репетиции продержится вполне и, мало того, устроит пир на весь мир.

Он вошел в квартиру, а грабитель стоял за дверью. Тот услышал шаги хозяина и был наготове. А то, что было потом, актер так и не узнал.

Но, столкнись они лицом к лицу, актер сказал бы:

«Салют, старик! Ты ищешь невозможное. Единственная ценность тут – духи: Дон-Кихоты, Гамлеты. А это тебе ни к чему. Ну зачем тебе, скажем, Отелло?»

«Не морочь мне голову всякой ерундой, – возразил бы грабитель. – У тебя должно быть много денег. Целый мильон».

Как истый обыватель, он был убежден в полном благополучии актеров и не поверил хозяину квартиры: