Мастер

«Ты врешь. Я знаю, у вас, актеров, куча денег. Это все говорят. Еще говорят, ты здорово сыграл кого-то, об этом писали в газете, и, значит, денег у тебя по горло! Во! И не вздумай скрыть от меня, иначе будет плохо», – сказал бы будущий убийца.

«Скрывать? Что же я скрыл от тебя? Ах, да! Действительно, скрыл. Виноват. Я утаил баночку кофе, если она имеется. Но, я думаю, мы вместе разопьем».

Но конец все равно был один и тот же. Актер лежал с разбитым черепом, а нашедшие в нем приют великие образы погасли. Растаяли во тьме. Навсегда...

Преступник, вероятно, шагнул через него, быстренько удрал подобру-поздорову. А потом, придя в себя, тер затылок, озадаченно и досадливо крякал. До сих пор наводы были точными, в каждой квартире лежала куча денег, но отсюда он ушел не солоно хлебавши. И кто мог подумать, что в жилье у актера – хоть шаром покати! Уж, казалось, лез сюда наверняка, будто в волшебную пещеру. А там лишь стол да стул, кровать да куча книжек.

И если бы не знакомые следы на замке, можно было посчитать, будто это дело других рук.

Михеев помнил эту комнату до малейших деталей. Обычное житье холостяка. И можно представить удивление непрошеного гостя: голый подоконник и ни одной позолоченной рамы, в какие вставляют картины, не говоря уже о рытом бархате. Железная кровать, да старый стол, да стул – только и всего-то.

Михеев набрал телефонный номер.

– Леонид Михайлыч, зайдите.

«Что же, – подумал Михеев, положив трубку, – выходит, преступник действует в одиночку? И в этот раз его застали врасплох. Выходит, он не знал о возвращении актера, и предупредить его было некому».

Зубов явился какой-то взъерошенный. Встал в дверях, уперся ладонью в косяк – и дальше ни шагу.

– Садитесь, – сказал Михеев с любопытством.

Этот парень вызывал симпатию, хотя порой он вел себя как-то непонятно. Точно играл спектакль собственного сочинения, и подполковник невольно чувствовал себя участником этого представления, хотя толком не знал, какая роль отведена ему, Михееву.

Зубов нехотя уселся на крайний стул.

– Давно не виделись с Володиным? – спросил Михеев.

Он был убежден, что у Зубова при этом невольно шевельнулись уши.

– С тех пор его не видел, – ответил Зубов и взглянул как-то искоса.

Очевидно, начиналась новая сцена из зубовского спектакля. И что к чему, разгадать было трудно.

– Интересно, как он поживает? – опять спросил Михеев, и на этот раз скорее самого себя.

Зубов пожал плечами.

– Можно узнать, – протянул он, изучая ноги.

– Было бы неплохо. Постарайтесь. И доложите мне. Версия младшей Крыловой важна по-прежнему. Она остается за вами. Не забывайте этого, – сказал Михеев, давая понять, что разговор окончен.

То, что Зубов был доволен тем, что разговор окончен, так и бросалось в глаза. Он вылетел из двери опрометью.

Глава 8 МАРГАСОВ

Едва Михеев заикнулся о Володине, у Леонида заныло внутри. Он думал, выплыла история с часами, и старый выговор ему теперь показался манной небесной.

Но Михеев держал другое на уме. Как только это стало ясно, Леонид вылетел пробкой в дверь. Прочь, подальше от Михеева!

Он испытывал облегчение, хотя версия Нины уже набила оскомину. Он тянул из ее знакомых все возможное. Но дальше студенческих острот дело не подвигалось. Единственное, что он приобрел во всей этой канители, – своего персонального грабителя Семена Володина.

Леонид несколько раз задавал себе вопрос: имеет ли он право утаивать историю с часами? На это всегда находится убедительный ответ. Ну, конечно, имеет. Во-первых, это происшествие не относится к квартирным кражам и убийству. Во всяком случае, пока еще нет оснований утверждать обратное. Во-вторых, Володин не уйдет от него так или иначе. И он завел на Семена личную папку с того самого дня. И таксист теперь под его неусыпным оком.

Пока он корпел над своей версией, отдел искал убийцу, сбившись с ног. В кабинетах было пусто. Лишь изредка возвращались хмурые, заросшие сотрудники. Они звонили женам, дремали на диванах, потом исчезали опять. А он вычерчивал в поминутные клетки тот злосчастный день у Нины, и была в этой сетке дыра. Та минута, когда Крылова-младшая кому-то все рассказала про деньги. Он выискивал эту дыру.

Так протянулось еще двое суток. А на третьи по тихому коридору кто-то пробежал, хлопая дверями. Затем распахнулась дверь его кабинета – на пороге вырос Марков. Он четко сказал:

– Поедешь со мной. Не забудь оружие. Мигом!

Леонид выскочил в коридор, спина заместителя уже мелькала в дальнем конце. Когда Леонид выбежал во двор, Марков сидел в машине и ждал. Потом подоспели еще двое сотрудников.

– Порядок, эскадрон налицо, – сказал Марков. – Я-то уж подумал, что пропал. Отдел будто вымер после чумы. А тут такое дело – что твой пожар. Проточный переулок, – скомандовал он шоферу.

Шофер включил сирену и, взяв с места бешеную скорость, повел машину по осевой.

– Повезло вам, ребята, – сказал Марков, обернувшись, – сейчас будет выстрел в точку. И возне конец. Надо было только взяться, не разводя турусы.

Леонид так и представлял слово «оперативный» – скорость, быстрое решение и воля. Марков был точным выражением этого понятия. Оно было создано специально для него. И совсем не шло к Михееву. Михеев был чем-то обратным этому.

Марков первым вылез из машины, коротко бросил: «Понятых!» – это относилось к одному из сотрудников, – и быстро вошел во двор трехэтажного дома. Леонид едва поспевал за ним. У дверей с корявой цифрой «2» Марков резко нажал на кнопку звонка.

За дверью прошаркали, повозились, затем открыла старая женщина, спросила:

– Вам кого?

– Милиция, – коротко бросил Марков и, не задерживаясь ни секунды, прошел мимо, в глубь коридора.

У него, видно, было точное чутье. Не теряя времени на поиски, он коротко стукнул в четвертую справа комнату и, не дождавшись ответа, вошел. Леонид и второй сотрудник старались не отставать.

Там сидел, спустив с кровати ноги, высокий худой мужчина в трусах. Лицо его было заспанным и небритым. Он тер волосатую грудь и пытался продрать глаза.

– Здорово, Комар. Ты отличный партнер, и с тобой приятно работать. Ты изрядно поводил нас за нос. Дай лапу, Комар, я пожму ее с удовольствием, – звонким голосом произнес Марков.

Мужчина машинально протянул руку, и Марков от всей души ее тряхнул.

– В чем дело? – спросил мужчина, тревожась.

– В чем дело, Комар? Ты спрашиваешь, в чем дело? Не валяй дурака. Ты смелый человек, и тебе это ни к чему, – громко и взволнованно сказал Марков, расхаживая по комнате.

Он походя хлопнул мужчину по плечу.