Мастер
Шрифт:
Семка сел на приступку, стал думать: зачем этот каменный прикладок? И объяснил себе так: мастер убрал прямые углы - разрушил квадрат. Так как церковка маленькая, то надо было создать ощущение свободы внутри, а ничто так не угнетает, не теснит душу, как клетка квадрат. Он поэтому внизу положил камни потемней, а по мере того как поднимал прикладок и выравнивал его со стеной, высветлял: стены, таким образом, как бы отодвинулись.
Семка сидел в церкви, пока пятно света на каменном полу не подкралось к его ногам. Он вылез из церкви и пошел домой.
На другой день Семка, сказавшись
– Слушаю.
Темные, живые, даже с каким-то озорным блеском глаза нестарого еще попа смотрели на Семку прямо, твердо - он ждал.
– Ты знаешь талицкую церкву?
– Семка почему-то решил, что с писателями и попами надо говорить на "ты".- Талица, Чебровского района.
– Талицкую?.. Чебровский район... Маленькая такая?
– Ну.
– Знаю.
– Какого она века?
Поп задумался.
– Какого? Боюсь, не соврать бы... Думаю, при Алексее Михайловиче еще... Сынок-то его не очень баловал народ храмами. Семнадцатый век, вторая половина, А что?
– Красота-то какая!..
– воскликнул Семка.
– Как же вы так?
Поп усмехнулся:
– Слава богу, хоть стоит пока. Красивая, да. Давно не видел ее, но помню. Внизу, кажется?
– А кто делал, неизвестно?
– Это надо у митрополита узнать. Этого я не могу сказать.
– Но ведь у вас же есть деньги! Есть ведь?
– Ну, допустим.
– Да не допустим, а есть. Вы же от государства отдельно теперь...
– Ты это к чему?
– Отремонтируйте ее - это же чудо! Я возьмусь отремонтировать. За лето сделаю. Двух-трех помощников мне-до холодов сделаем...
– Я, дорогой мой, такие вопросы не решаю. У меня тоже есть начальство... Сходи к митрополиту!
– Поп сам тоже заинтересовался.Сходи, а чего! Ты веруешь ли?
– Да не в этом дело. Я, как все. Мне жалко - такая красота пропадает. Ведь сейчас же восстанавливают...
– Восстанавливает государство.
– Но у вас же тоже есть деньги!
– Ты сходи, сходи к митрополиту-то,
– А где он? Здесь разве?
– Нет, ехать надо.
– В область?
– В область.
– У меня с собой денег нет. Я только до тебя ехал.
– А я дам, ты откуда будешь-то?
– Из Чебровки, столяр, Семен Рысь...
– Вот, Семен, съезди-ка! Он у нас человек... умница... Расскажи ему все. Ты от себя только?
– Как "от себя"?
– не понял Семка,
– Сам ко мне-то, или выбрали да послали?
– Сам.
– Ну все равно - съезди! А пока будешь ехать, я ему позвоню - он уже будет знать, что к нему, примет тебя.
Семен подумал немного.
– Давай! Я потом тебе вышлю.
– Потом договоримся. От митрополита заехай снова ко мне, расскажешь.
Митрополит, крупный, седой старик, с неожиданно тоненьким голоском, принял Семку радушно.
– Звонил мне отец Герасим... Ну, расскажи, расскажи, как тебя надоумило храм ремонтировать?
Семка отхлебнул из красивой чашки горячего чая.
– Да как?.. Никак.
Смотрю - красота. А никому не нужна!..Митрополит усмехнулся:
– Красивая церковь, я ее знаю. При Алексее Михайловиче, да. Кто архитектор, пока не знаю... Можно узнать. А земли были бояр Борятинских... Тебе зачем мастера-то знать?
– Да так, интересно. С большой выдумкой человек,
– Мастер большой, потом выясним кто. Ясно, что он знал владимирские храмы, московские...
– Ведь до чего додумался!..
– И Семка стал рассказывать, как ему удалось разгадать тайну старинного мастера.
Митрополит слушал, кивал головой, иногда говорил: "Ишь ты!" А попутно Семка выкладывал и свои соображения: стену ту, восточную, отшлифовать, как и хотел мастер, маковки обшить и позолотить и в верхние окна вставить цветные стекла - тогда под куполом будет такое сияние, такое сияние!.. Мастер туда подобрал какой-то особенный камень, наверно с примесью слюды... И если еще оранжевые стекла всадить...
– Все хорошо, все хорошо, сын мой,- перебил митрополит.- Вот скажи мне сейчас: разрешаем вам ремонтировать талицкую церковь. Назовите, кому вы поручаете это сделать. Я, не моргнув глазом, называю: Семен Рысь, столяр из Чебровки. Только... не разрешат мне ее ремонтировать, вот какое дело, сын мой. Грустное дело.
– Почему?
– Я тоже спрошу: "Почему?" А они меня спросят: "А зачем?" Сколько дворов в Талице? Это уже я спрашиваю...
– Да в Талице-то мало...
– Дело даже не в этом. Какая же это будет борьба с религией, если они начнут новые приходы открывать? Ты подумай-ка.
– Да не надо в ней молиться! Есть же всякие музеи...
– Вот музей-то - как раз дело государственное, не наше.
– И как же теперь?
– Я подскажу как. Напишите миром бумагу: так, мол, и так - есть в Талице церковь в запустении. Нам она представляется ценной не с точки зрения религии...
– Не написать нам сроду такой бумаги. Ты сам напиши,
– Я не могу. Найдите, кто сумеет написать. А то и-сами, своими словами... даже лучше.
– Я знаю! У меня есть такой человек!
– Семка вспомнил про писателя.
– И с той бумагой - к властям. В облисполком. А уж они решат. Откажут - пишите в Москву... Но раньше в Москву не пишите, дождитесь, пока здесь откажут. Оттуда могут прислать комиссию...
– Она бы людей радовала-стояла!
– Таков мой совет. А что говорил с нами, про то не пишите. И не говори нигде. Это только испортит дело. Прощай, сын мой. Дай бог удачи.
Семка, когда уходил от митрополита, отметил, что живет митрополит - дай бог! Домина - комнат, наверно, из восьми... Во дворе "Волга" стоит. Это неприятно удивило Семку. И он решил, что действительно лучше, пожалуй, иметь дело с властями. Эти попы темнят чего-то... И хочется им, и колется, и мамка не велит.
Но сперва Семка решил сходить к писателю. Нашел его дом... Писателя дома не было.
– Нет его,- резковато сказала Семке молодая полная женщина. И захлопнула дверь. Когда он отделывал здесь "избу XVI века", он что-то не видел этой женщины. Ему страсть как захотелось посмотреть "избу". Он позвонил еще раз.