Мастер

Молодые люди озадаченно переглянулись, да-а-а, граф был не маленьких размеров. А в следующий раз голову будут включать, прежде чем действовать.

Манон, насвистывая, направилась к дому, крикнув двум спасителям:

– Милена - за ноги, Леон - за плечи, так удобнее будет.

На крыльце обернулась посмотреть на этих двоих... со стоном закатила глаза к светлому небосклону, день будет солнечный.

– Да не вперёд ногами, он пока не помер, - прокричала Манон, добавила тихо.
– Бестолочи.

И вошла в дом.

Тигран Аландер

– Мерзавка! Негодяйка! Моль Бледная! Эротоманка недоделанная! Зараза белобрысая! Гарпия стриженная!

Орал невыспавшийся Тигран поутру. Его разбудили с докладом, что под окном герцогини в кустах найден стражник, приведён в чувство, допрошен. Ничего не видел, не слышал: стоял, упал, очнулся под кустом.

– Ломайте двери, - приказал Тигран, одеваясь.

Вот ведь Чудовище Монохромное, а он сегодня планировал на пикник с ней поехать к озеру. Помнится, ей там очень нравилось, давно не выбирались, на обратном пути - к ювелиру...

– Выпорю, в этот раз точно выпорю.

В соседней комнате раздался треск и грохот. Дверь выломали. Герцог, застёгивая камзол, вышел в коридор. Стражники стояли в проёме, не решаясь войти в опочивальню госпожи. Заметив герцога, они расступились.

Тигран вошёл решительно и замер посреди комнаты: постель смята, но не расправлена - не спала в ней. Дверь в его спальню забаррикадирована: как она сдвинула этот трельяж? Подошёл к окну: ни верёвочной лестницы, ни верёвки, ни простыней... Как она спустилась?

– Госпожа покидала спальню?

– Нет.

– Манон!?
– позвал герцог, он предположил, что она спряталась.
– Манон. Демоница-моя-мстительная, выходи... Манон, ну правда, подурачились и хватит.

Тигран проверил гардеробную, обнаружил комод с потайным дном. На первый взгляд ничего из одежды не взяла. В ванной пусто. Дверь в гостиную тоже была закрыта изнутри.

Заметил на трельяже раскрытые шкатулки. Выпотрошила всё. Хорошо, с деньгами будет.

Раскрыл шкатулку с фамильными драгоценностями, все были на месте, кроме родового обручального перстня. Улыбнулся - не сняла. Но тут взгляд нашёл его на столешнице. Тигран помрачнел - сняла.

Драгоценности взяла, значит, ударится в бега. Наследство барона трогать не будет. Наличных у неё, скорее всего, не много, будет продавать украшения. Нужно срочно оповестить всех ювелиров, чтоб донесли немедленно. Приложить список с описанием украшений и хозяйки. Демон... она же многолика... Да-а-а, за годы её мнимого смирения и покладистости он забыл, кем она была.

Он чувствовал досаду, злость и азарт, кровь бурлила в жилах... Он узнал это чувство... Она вернулась, огненная его девочка... Её вчерашнее прощание произвело неизгладимое впечатление... Весь остаток ночи промучился в эротических снах.

Тигран, довольный, усмехнулся. Вот чего ему не хватало... чувства ожили, заиграли. Сезон охоты открыт. В этот раз он уже не совершит своей ошибки, и ломать её не станет.

Демон с ним, с наследником. Женит Илиана на дочке соседнего герцога, уже ведутся переговоры на этот счёт. Родит ему племянников, их он и воспитает как наследников. Так что обломайся, младший братик. Манон - моя, и только моя.

– Разбудите графа, - приказал Тигран. Настроение его резко подскочило.

Илиан Аландер

Очнулся связанный... во рту земля и трава, голова болит. Последнее, что он помнил - Манон... развязывал ей руки... Илиан открыл глаза и сразу зажмурился. Вот ни чуточки не понравился ему кровожадный оскал камеристки Манон, знал он её. Скандалистка и драчунья, слуги часто на неё жаловались, посплетничать о герцогине при ней было абсолютно невозможно. Сразу фингал под глаз.

– Леон!
– заорала она, оглушая графа, он поморщился от возросшей боли.
– Передай госпоже, граф очнулся!

– Зачем же так орать, - простонал Илиан, отплёвываясь.

– Ой! Вас тошнит!
– она прикрыла рот ладошкой, глаза стали круглые, но она тут же опомнилась, перевернула его на бок, пояснив: - Чтоб не захлебнулись.

Граф закашлялся от такой заботы, и его действительно стошнило, согласитесь, земля и трава малосъедобны.

– Ничего я вас звезданула... сотрясение... точно, - поставила диагноз Милена.

Сотрясение... пронеслось в мозгу Илиана... сотрясение... ОТЛИЧНО!!!

Он страдальчески застонал и закатил глаза.

– ОЙ! Мамочки...
– испуганно пискнула Милена, толкнула его обратно на спину, отчего граф приложился затылком об пол и застонал уже по-настоящему.
– Ой, мамочки!
– она всплеснула руками и выбежала из комнаты.

Илиан лежал спелёнутый, словно младенец, во рту пакость, нос чешется, пятка правая тоже, голова опять же болит... но настроение-е-е... обалденное, еле сдерживался, чтоб не захохотать.

Он себе весь мозг сломал, придумывая возможные способы остаться в этом доме, вплоть до шантажа, а тут такой случай подвернулся.

Больной, несчастный, раненый на голову... эм-м... ушибленный по голове... эм-м-м-м... в общем, просто раненый мужчина. Вызывает в настоящей женщине сострадание и сочувствие.

Не мачо и амбал с мускулами, а вот такой: простой, интеллигентный (слово это Манон сказала как-то про одного профессора), красивый, обаятельный, не во всех отношениях положительный мужчина.

Непременно вызовет у Манон чувство сострадания. Подбирает же она брошенных детишек... ну, пусть ещё одного подберёт... не ребёнка, но страшно нуждающегося в женской заботе и ласке графа. Между прочим, графья бесхозные на дороге не валяются. Их подбирать нужно вовремя... с пола в том числе.

Придёт, наконец, хоть кто-нибудь... нос адски чешется.

В коридоре раздались шаги и голоса. Илиан закрыл глаза и прикинулся обморочным созданием.

– Вот! Видите!
– услышал он голос Милены.

– Он умрёт? Да?
– в голосе слышались слёзы.
– Меня казнят за убийство графа...

– А не надо было со всей дури лупить графа по голове сковородой, - сказала Манон, останавливаясь над Илианом.
– А потом ещё желать добить в бессознательном состоянии, чтоб не мучился.