Мастер
Шрифт:
– Василий тоже ранен?
– Нет, он удивлён, как и я.
– Недвижимость в трастовом фонде... её нельзя было просто так передать.
– Мне надо было всего на секундочку прикрыть глаза.
– Эдвард юрист. Я всё имущество перевела на него. Idiota...
– Нет, ты была так молода. Продолжай говорить. Очнись!
Мои глаза широко распахнулись.
– Смотри на меня, малышка. Что было дальше?
– Он меня подставил. В полицию пойти не могла... у меня был пистолет. Несчастный
– С тобой больше ничего не случится! Никогда. Смотри на меня. Говори со мной. О чём угодно. Что ты делала в том классе?
– Последний экзамен. Максим, сегодня я окончила колледж.
Его брови сдвинулись так сильно, словно я разбивала его сердце.
– Поздравляю, малышка. Когда поправишься, мы это отметим.
– Он рявкнул что-то Василию, который ответил почти так же резко.
– Тебе, наверное, было смешно, когда я спрашивал, почему ты не учишься.
– Я ни разу не солгала. Я уклонялась. И увиливала.
– Это у тебя прекрасно получается. Но из тебя плохая лгунья.
– Ужасная, - согласилась я.
– Энтони сказал, что ты заказал Иванну.
– Убью его на хуй. Наверняка, он так сказал, чтобы ты согласилась на того бизнесмена, про которого ты говорила. Я звонил, чтобы узнать её номер и выяснить что-нибудь про Эдварда. В самолёте я решил, что найду его и заплачу, чтобы он от тебя отказался.
– Да?
– Вчера, поняв, что ты уходишь, я не стал возражать - только затем, чтобы потом выследить тебя и найти мужчину, которого ты любишь.
– Проныра.
– Я знал, что он вряд ли согласится меньше чем за полмиллиарда, так что я решил ему заплатить и получить взамен нечто более ценное.
– Ты так говоришь... потому что я умираю...
– НЕТ! Ты не умираешь, solnyshko. Мы почти приехали в больницу. Я так говорю, потому что теперь всегда буду всё тебе говорить.
– Я видела нож... но в груди больше не болит.
И сразу же Максим надавил на рану сильнее. Крикнул на Василия, затем спросил меня:
– Учитывая, что с тобой случилось, как ты смогла не устроить скандал, когда я обвинил тебя в попытке меня заарканить беременностью?
– Первое правило. Не говорить... ничего и никому. Я носила маску... рада от неё избавиться.
– Ты собиралась уехать ещё на прошлой неделе, ведь так? Ты перенесла свой последний экзамен. Я вынудил тебя задержаться в Майями, а потом буквально втолкнул в его лапы. Ты должна была мне рассказать, довериться.
По телу распространялось онемение, но я ещё чувствовала, как его пальцы впиваются в моё плечо.
– Я бы мог позаботиться о нём ещё вчера, пока ты крепко спала.
Я поднесла к его лицу ладонь, нахмурившись, когда она бессильно упала. Я размазала по его щеке кровь.
– У меня сильно кружится голова.
Его глаза сверкали.
– Я знаю, но ты должна быть сильной, Katya. Ты
не можешь меня бросить.– Временами всё его тело будто вздрагивало, словно и его тоже бил изнутри невидимый кулак.
– Только ты ведь не Katya. Ты — Ана-Люсия.
– Просто Люсия.
Он судорожно выдохнул.
– Ты знаешь, что это имя означает... свет?
Свет. Солнце. Я была его солнцем, а он - моим русским. Ради меня он поймал пулю. И не заказывал Иванну. Он любит меня.
Максим прижался своим лбом к моему, баюкая меня на руках.
– Умоляю, не бросай меня, Люсия.
Должна ему сказать...
– Te quiero tanto, Максим. Я так тебя люблю.
В глазах снова затанцевали чёрные точки. Последнее, что я слышала, был его мучительный крик.
Глава 39
Пикающие звуки. Запах антисептика. Приглушённые голоса.
Сквозь плотный туман в голове я поняла, что нахожусь в больнице. Я слышала голоса Максима и ещё других.
Прошло, казалось, несколько дней, пока в мой мозг сквозь писк кардиомонитора начали добираться обрывки разговоров. За которые я и попыталась уцепиться.
В одном из них Алекс кричал на брата:
– Какого хрена мы узнаём обо всём от Василия?
Алекс и Натали здесь? Они прервали медовый месяц?
В другом Натали спрашивала Максима:
– Как твоя рана? Заживает?
– Спасибо Люсии.
– Он вне опасности, gracias a Dios.– Этот хер ведь целился точно мне в лоб.
– И даже тогда Максим не остановился.
В ещё одном разговоре Максим описал им нашу ссору, завершив рассказ словами:
– Я один во всём виноват. Когда я только подумал, что она меня бросает ради другого... представив жизнь без неё, я просто потерял голову. Не мог мыслить разумно. Ты знал, что такое ревность, пока не встретил Натали?
– спросил он Алекса.
– Макс, я ничего не знал.
Один раз я слышала, как Максим говорит с кем-то в коридоре на повышенных тонах. В палате Алекс спросил Натали:
– Почему это всё время происходит с нашей семьёй?
– О, нет-нет. Севастьяновы не должны нести за это ответственность. Кэт - Люсия - никогда бы не встретила Максима, если бы уже не находилась в опасности. И я поставила свою жизнь под угрозу, когда занялась поисками своих биологических родителей. Когда она выздоровеет - всё сразу пойдёт на лад.
Если Максим оставался один, он упрашивал меня очнуться, уверяя, что я в безопасности.
– Ты потеряла много крови, но теперь идёшь на поправку. Очнувшись, будешь как новенькая. Пожалуйста, вернись ко мне, Люсия...
Также он во всём винил себя:
– Ты говорила мне "не делай этого", но я всё равно тебя обижал. Я тебя оттолкнул.
– Я чувствовала, что сейчас он был рядом, один. Я чувствовала его тепло, даже когда он ещё не успел взять мою руку в ладони.
Он сел на край моей постели, судорожно выдохнув: