Мастера афоризма. Мудрость и остроумие от Возрождения до наших дней
Шрифт:
У женщины с прошлым нет будущего.
У красоты смыслов столько же, сколько у человека настроений. Красота – это символ символов. Красота открывает нам все, поскольку не выражает ничего.
У меня непритязательный вкус: мне вполне достаточно самого лучшего.
У нас, англичан, с американцами теперь и вправду все общее, кроме, разумеется, языка.
У него было
У юности целое царство впереди. Каждый из нас родится царем, и многие, подобно царям, умирают в изгнании.
Уайльду предложили составить список ста лучших книг. «Это едва ли возможно, – ответил он. – Я написал только пять».
Убийство – всегда ошибка. Никогда не следует делать того, о чем нельзя поболтать с людьми после обеда.
Уверяю вас, что пишущая машинка, если на ней играют с чувством, надоедает ничуть не более, чем пианино, за которым сидит сестра или кто-то другой из родни.
Увы, половина человечества не верит в Бога, а другая половина не верит в меня.
Умеренность – роковое свойство. Только крайность ведет к успеху.
Унизительно сознавать, что все мы вылеплены из одного теста, но куда же от этого деться? В Фальстафе есть нечто от Гамлета, а в Гамлете немало от Фальстафа.
Ученый разговор – занятие умственно безработных.
Филантропы, увлекаясь благотворительностью, теряют всякое человеколюбие.
Философия учит нас стойко переносить несчастья других людей.
Франка Норриса приглашали в каждый приличный английский дом – по одному разу.
Фундаментом литературной дружбы служит обмен отравленными бокалами.
Хорошие мужья невыносимо скучны, плохие – ужасно самонадеянны.
Хорошо завязанный галстук – это первый важный шаг в жизни.
Хорошо образованный человек противоречит другим, мудрый – противоречит себе.
Хорошо подобранная бутоньерка – единственное связующее звено между искусством и природой.
Хотите понять других – пристальнее смотрите в самого себя.
Храни вас боже оказаться рядом с человеком, всю жизнь стремившимся образовывать других. До чего узок горизонт этих людей! До чего утомляют они и нас, и, должно быть, самих себя, до бесконечности повторяя и пережевывая одни и те же мысли!
Христос
умер не для того, чтобы спасти людей, а для того, чтобы научить их спасать друг друга.Художник не стремится что-либо доказывать. Доказать можно что угодно, даже несомненные истины.
Художники, как и боги, никогда не должны покидать свои пьедесталы.
Хуже брака без любви может быть только брак, в котором любовь существует лишь с одной стороны.
Цель жизни – самовыражение. Высший долг – это долг перед самим собой.
Цель искусства – раскрыть красоту и скрыть художника.
Ценность идеи не имеет ничего общего с искренностью ее глашатая.
Человек менее всего оказывается самим собой, говоря о собственной персоне. Позвольте ему надеть маску, и вы услышите от него истину.
Человек может поверить в невозможное, но никогда не поверит в неправдоподобное.
Человек, который может овладеть разговором за лондонским обедом, может овладеть всем миром. Будущее принадлежит денди.
Чем более искусство подражает эпохе, тем менее передает ее дух.
Чем меньше наказаний, тем меньше и преступлений.
Чем объективнее кажется нам произведение, тем оно на деле субъективнее. Быть может, Шекспир и вправду встречал на лондонских улицах Розенкранца и Гильденстерна или видел, как бранятся на площади слуги из враждующих семейств, однако Гамлет вышел из его души и Ромео был рожден его страстью.
Честолюбие – последнее прибежище неудачника.
Членам палаты общин сказать нечего, о чем они и говорят.
Что есть Истина? Если дело идет о религии, это не более чем известное мнение, которое сумело продолжаться веками.
Что такое циник? Человек, знающий всему цену, но не знающий ценности.
Чтобы быть естественным, необходимо уметь притворяться.
Чтобы вернуть свою молодость, я готов делать все – только не вставать рано, не заниматься гимнастикой и не быть полезным членом общества.
Чтобы завоевать мужчину, женщине достаточно разбудить самое дурное, что в нем есть.
Чтобы приобрести репутацию блестяще воспитанного человека, нужно с каждой женщиной говорить так, будто влюблен в нее, а с каждым мужчиной так, будто рядом с ним изнываешь от скуки.