Мастера книги
Шрифт:
– У тебя замечательные, красивые глаза, но взгляд… Ты меня пугаешь. От тебя так и веет электрошоком.
– Значит это все от голода, а если их покормить…
– Ты хочешь кушать? – перебил я.
– Я умираю от голода.
– Что будем есть?
– Не знаю. Но я хочу чего-нибудь вкусного.
– Понятно. Ты уже позвонила Олегу?
– Так это ты у нас – большая шишка с персональным шофером.
– Ты – лучшая в мире вреднюлечка, – сказал я, ища в телефоне номер Олега.
Новая Глава
По мне, так больших лицемеров,
– Ты там не засиделся на стуле? Пошли лучше прогуляемся по горе? – предложила Алина, купившись на это ложное великолепие. При этом в ее глазах было столько предвкушения удовольствия от прогулки, что я не смог ей отказать.
Вот так я оказался на склоне горы.
Гора не была ни крутой, ни скалистой, ни поросшей чем-нибудь труднопроходимым. Да и по размерам она больше походила на большой холм, однако, восхождение на нее отняло у меня все силы. Не прибавляла оптимизма и погода: солнце жарило так, словно хотело превратить меня в шашлык. Влажный горячий воздух совсем не годился для того, чтобы им дышать. А затянувшие все небо низкие, темные тучи, казалось, скребли по макушке.
Солнцепек и затянувшие небо тучи несовместимы, – скажете вы. Я тоже так думал, пока не оказался на склоне этой горы.
Я брел вслед за Алиной, проклиная себя за то, что согласился на этот поход, за то, что забыл народную мудрость про «умный в гору не пойдет…» и про «что скажет баба…». При этом самым деморализующим фактором было то, что мы продолжали восхождение, то есть с каждым шагом делали возвращение домой на шаг длиннее.
Алине же все было нипочем. Бодрая и счастливая, она легко шагала чуть впереди, любовалась красотами природы и вообще вела себя так, словно ничуть не устала. Молодость? Возможно, и так.
Из-за отупляющей усталости, жары и духоты я не обратил внимания на то, что земля под ногами хрустит как-то не так. Звук был такой, словно кто-то глубоко под землей ломал сухие ветки. Вот только ни я, ни Алина не предали этому значения.
Потрещав минуту-другую, земля вдруг резко ушла у Алины из-под ног. И на месте пологого склона горы образовалась бездонная пропасть. Алине чудом удалось схватиться руками за какие-то корни, но о том, чтобы долго за них держаться, не могло быть и речи. Все ее попытки выбраться наверх только усугубляли и без того шаткое положение.
Я же стоял в двух шагах от пропасти, слышал ее крики и ничего не мог сделать. Я словно окаменел. Я стоял и не мог пошевелиться, не мог даже моргнуть. Как я ненавидел себя в тот момент за эту беспомощность!
Наверно, от ненависти к себе я и проснулся. Вскочил с кровати, и уже только потом понял, что мне приснился кошмар. Вот только голос Алины стоял у меня в ушах.
Она уже два дня как была в командировке, и в этой чертовой командировке она попала в беду. Я был в этом уверен на все сто. Надо было ее спасать. Что-то делать. Позвонить для начала хотя бы Олегу. Вот только
часы показывали пять утра, а звонить ему в это время и объяснять, что приснился плохой сон… Короче говоря, мне ничего не оставалось, как ждать.О том, чтобы лечь спать, не могло быть и речи – я был слишком сильно для этого встревожен. Поэтому, чтобы хоть чем-то себя занять в эти несколько часов до наступления приличного времени, я отправился к себе в кабинет работать.
Мне нужен был формальный повод для звонка, а для этого был нужен заказ. Любой чертов заказ. Никогда еще я так не жаждал получить работу. И заказ у меня был. Совершенный пустяк, какие я щелкал меньше, чем за час. К тому же на заказе была пометка «срочно», а значит Олегу можно было позвонить значительно раньше.
Чтобы собраться с мыслями, я отправился на кухню, где приготовил себе яичницу с помидорами и заварил чай. После еды я принял душ, оделся и набрал Олега.
– Привет, – услышал я его сонный голос.
– Извини, что беспокою. Но у меня новый заказ с пометкой «срочно»…
– Никаких проблем. Говори.
Я задал ему пару вопросов, получил ответы, а потом как бы между прочим спросил:
– Ты случайно не знаешь, как там у Алины?
– Не знаю, а что?
– Да сон плохой приснился. Думал узнать, все ли с ней в порядке.
– Ты же знаешь, я не в курсе, чем она занимается. Но, думаю, все нормально. Иначе тебе бы уже сказали.
– Ладно, извини, что разбудил.
– А тебе что не спится?
– Не знаю. Временами такое бывает.
Слова Олега о том, что мне бы в случае чего сообщили, только убедили меня в собственной правоте. Как я успел убедиться, сообщать что-либо не имеющее отношение непосредственно к работе в нашей конторе было не принято. А если так, зачем он мне врет?
Поймав себя на этих мыслях, я вспомнил о том, что одна из характерных особенностей паранойи заключается в том, что параноик воспринимает любые аргументы, как доказательство своей правоты, поэтому спорить с параноиками бесполезно. Ну да лучше быть параноиком, чем прошляпившим все лохом.
И тогда я понял, что судьба, книга или черт его знает кто еще хочет, чтобы я перешагнул через собственное табу. Выбора у меня не было, поэтому я вернулся в кабинет, сел за компьютер и начал писать.
Я начал писать Алину с того момента, как она вышла из дома, села в машину, выехала за ворота. Вот только далеко уехать ей не удалось. В квартале от дома ее нагнал черный джип с той самой парочкой на борту, что возила меня к куратору. Они приказали ей ехать за ними.
Ее привезли на какую-то овощную базу в промзоне на Левом берегу Дона. Завели в каморку без окон, усадили на неудобный стул за столом и начали допрос…
А потом передо мной словно захлопнули информационную дверь, из-за которой до меня доносились только обрывки информации.
Алину допрашивали из-за меня. Оказывается, она была приставлена присматривать за мной, но что-то в ее работе им не понравилось, в результате ее подвергли настоящей пытке. Нет, ее не били, не пытались насиловать и даже пугать. С ней беседовали вот уже третьи сутки подряд, не давая ей ни сна, ни отдыха. Только короткие перерывы на туалет. Дознаватели же менялись каждые два часа.