Мастера кругов. Тетралогия
Шрифт:
Но вот, что странно, все они однажды пропали, и лишь немногие знают правду.
Марендрайт на совещании хранителей об Планетарно-Исследовательском Корпусе Захвата. (с)
Дарбрелт поджидал своего брата около лифта, когда тот наконец показался. Даррелт остановился и посмотрел на Кровавого патриота, уже зная, что тот скажет.
– Даррелт, выслушай меня!
– Ты ни то отупел за все время, пока я тебя не видел? Я же тебе ясно дал понять, нам не о чем разговаривать.
– Это только твое мнение, я же считаю, что нам есть, что обсудить, - Дарбрелт подошел к Даррелту вплотную, не давая тому пройти
– Пфф. Слушать противно весь этот бред. Выбор есть всегда, и ты выбрал императора, а не меня.
– Я выбрал империю!
– Ты выбрал предательство! Уже забыл свою клятву, данную мне и нашему отцу?!
Дарбрелт опустил взгляд, сжав свои губы, он и вправду забыл, но теперь, все вспомнил, - «Отец, брат мой, я обещаю, что буду заботиться о нашей семье во чтобы то ни стало». – Это воспоминание что-то пробудило в Дарбрелте, нечто, от чего он давно отказался – семейные узы.
– Твой брат погиб в тот самый день, как и мой. Остались лишь Кровавый патриот и генерал Даррелт, который поклялся своим настоящим братьям отомстить предателю.
– Значит, такое воссоединение тебе нужно? Спустя столько лет, тебе нужна лишь месть, да?
– Этим я и жил последние годы, за этим я здесь, - Даррелт отпихнул брата в сторону и пошел к лифту, нажав кнопку вызова.
– Ты солдат, как и я, у меня был приказ от которого зависела судьба нашей родины, будь ты…
– Я бы не бросил тебя умирать! – сорвался Даррелт, едва Дарбрелт попытался поставить его на свое место. – Я бы послал всех этих лживых мразей куда подальше, но не бросил никого из вас в этом проклятом месте! Если б понадобилось, то сражался против всей империи, бился за ваши жизни до последнего, но ни за что, никогда, не бросил бы!
– Ты рассуждаешь, как дитя, в этом мире есть вещи куда важнее, чем совесть и братские узы!
– Так ты успокаиваешь себя по ночам? Лучше я буду дитём, чем предателем.
Лифт открылся, и Даррелт зашел внутрь, оставив Дарбрелта одного.
***
Дарбрелт стоял перед большим экраном в своих апартаментах, ожидая, когда там появится лицо императора.
– А, Дарбрелт, ну наконец-то, мы все ждали твоих новостей о встрече двадцатки, - с ходу произнес император, едва его голова показалась на экране.
– Вы, знали? – едва сдерживая гнев, спросил тот.
– Знал, о чем? И мне не нравится твой грубый тон.
– Не уходите от ответа, вы знали, что мой брат все еще жив? – Дарбрелт буквально трясся от злости, съедаемый чувством вины и своим гневом.
– Что? Даррелт, жив? Но этого не может быть, в том взрыве…
– Но он жив и находится здесь, на турнире! Он полон ненависти и не хочет разговаривать со мной, ему нужно лишь отмщение за предательство!
– В голове не укладывается, что он живой… Постой, о каком предательстве он говорит? Его жизнь принадлежала империи, и он отдал её во славу своей родины.
– Вот только он так не считает.
– Очень жаль, что твой брат восстал против своего народа, его мощь сейчас бы нам пригодилась.
– Он просто не осознает всю ситуацию и не хочет меня слушать. Быть может, если вы поговорите с ним…
– Что?! Я не веду бесед с предателями,
тем более с теми, кто считает смерть за империю зазорной!– Но, мой император, быть может, если…
– Никаких но, Дарбрелт. Я сначала обрадовался, что он жив, но если то, что ты рассказал мне, правда, убей его.
– Убить? Вы просите меня убить его во второй раз?! Когда спустя сотни лет страданий и угрызений я получил шанс все исправить, вы вновь отдаете мне этот приказ? – внутри у Дарбрелта все сжалось от страха перед будущим.
– А что, у тебя с этим какие-то проблемы? Или ты тоже решил восстать против империи?!
– Нет, но…
– Тогда выполняй приказ! Враги империи должны быть уничтожены и не важно, кем они приходились нам раньше! Жаль, что тебя не ждет чудесное воссоединение с семьей, но второй шанс ты все же получишь – шанс, доказать свою преданность империи! Конец связи!
Сигнал пропал, и Дарбрелт плюхнулся на диван, схватившись за голову.
– Почему, почему именно я?! Будь оно проклято! Я отдал империи все: свою жизнь, судьбу, будущее, пожертвовал собственным отрядом и родным братом. Я всегда выполнял любой приказ, не задавая вопросов, и все ради благополучия империи… а теперь, когда мне понадобилась небольшая помощь за все мои заслуги, меня макают лицом в дерьмо! Ему даже сложно поговорить, всего лишь поговорить с моим братом! Никчемный кусок дерьма, а не император! Я отдал тебе все, а взамен получил смачный плевок в рожу! Так значит, да?! После всего, ты смеешь заявлять мне, что даешь мне какой-то там сраный шанс, чтобы доказать свою преданность империи?!
С дури Дарбрелт схватил диван и швырнул его в экран, разбив его напрочь. Закричав со всей силы, Дарбрелт упал на колени. Кровавый и жестокий, так прозвали его во вселенной, он поднял голову вверх, посмотрев в потолок. Из глаз Кровавого патриота потекли совсем обыкновенные слезы.
«И снова ты ставишь меня перед самым тяжелым выбором в моей жизни… семья, или империя. Как же я ненавижу тебя за это, жизнь».
Он достал из кармана небольшой коммуникатор и, посредством отпечатка пальца включил его. Экран выдал голограмму в виде большой фотографии, на которой был изображен Дарбрелт вместе с братом и отцом. Все они улыбались, так как по-настоящему были счастливы.
– Прости меня, отец, я подвел нашу семью. Но ведь ты сам учил меня и Даррелта, что империя должна быть превыше всего? Тогда почему… почему ты напал на меня, словно на самого заклятого врага, когда узнал, что я сделал? Почему ты заставил меня убить тебя, не оставив мне иного выбора? Если сам говорил, как важно выполнить приказ, любой ценой…. С каких пор, если сын идет по заветам отца, последний называет его чудовищем, не способным мыслить сердцем?
П.И.К.З. Часть 2.
«Когда-то у меня была мечта, родной брат, отец и любовь всей моей жизни. Теперь, все, что осталось – это ненависть, которая сжигает меня изнутри».
Даррелт лежал на своей кровати, таращась в потолок. Он уже сбился со счета, сколько ждал момента, когда сможет отомстить своему брату за всё. Но долгожданная встреча с предателем оставила дурной привкус - он не признается, что предал родную плоть. Дарбрелт хотел сильно поговорить, в его глазах было отчаянье.
– Хм… - промычал Даррелт.