Мастера печатей

Волосы на руках встали дыбом, а в кожу до локтей впились тысячи иголочек, хотя обычно энергия волшебства ощущалась лишь на кончиках пальцев. Николас пытался ухватить слишком большой поток магии. Новичка это свалило бы с ног, а мастеру даже не потребовались лишние движения, чтобы опутать деревья вокруг себя волшебными нитями. Такие же тонкие потоки силы использовались в простейших печатях, однако сейчас Николас собирался применить заклинание в гораздо более серьезных масштабах.

– Огери эт тае!
– выкрикнул он на языке фей.

Это переводилось как "размножайтесь и связывайтесь". Всего за несколько секунд магическая сеть обвила три ствола и в финале блеснула рябью, под влиянием начерченной печати приобретя каучуковую упругость. Николас победно усмехнулся. Теперь его получится взять разве что измором - разорвать такую волшебную печать без воли создателя невозможно. Только вот кажется, он что-то забыл...

Боже, Эдвард!

От испуга Николас и думать забыл о помощнике. Он стоял слишком далеко, к тому же было поздно звать его к себе, под защиту печати. Для этого пришлось бы ее сперва разрушить, а за это время до них бы успели добраться разбойники. Но не бросать же его! Может быть, сказать ему, чтобы он использовал такое же заклинание?

Отыскав помощника взглядом, Николас чуть не застонал. Никакая печать Эдварду в его положении помочь не могла. Он стоял прямо посреди поляны, деревьев рядом не было, а щерившиеся разбойники находились уже шагах в десяти от него. Помощник казался спокойным, хотя его выдавали плотно, до белизны сжатые губы. Вместо того чтобы бежать или сопротивляться, он как будто бы спокойно ждал, когда противники подберутся к нему как можно ближе. Безумец! Эдвард совершил лишь одно движение - что-то выхватил из внутреннего кармана сюртука. Увы, это был не револьвер - единственное, что могло бы заставить врагов удрать. Это были веером легшие в пальцах карты.

– Эдвард!
– испуганно воскликнул Николас.

В тот же момент, когда к помощнику метнулся первый разбойник, размахивая дубинкой, карты разноцветными птицами разлетелись по поляне. Николасу показалось, что время остановилось - раскрашенные куски картона застыли в воздухе, замерли на полусогнутых ногах бандиты. Двигался только Эдвард - он с поразительной скоростью прочертил перед собой сложный символ и крикнул:

– Освободитесь!

Время стремительно ринулось вперед. Во все стороны брызнули осколки невидимой раньше печати, и карты - опустевшие белые прямоугольники бумаги - тяжелыми камнями рухнули вниз. Там, где они коснулись земли, вдруг встали люди. В лицо опешившему разбойнику с кастетом дико захохотал убийца Киллиан; его широко раскрытые глаза вращались, как у сумасшедшего. За его спиной поднял огромный меч на врага Шеймус в кожаном колете - элементы древней латной защиты на теле делали его еще более грозным. Рядом ловкими боксерскими ударами бандита с дубинкой атаковал крепкий мужчина в сером жилете. Толстая ветка, которая должна была опуститься на плечи ассистента мастера печатей, дернувшись, упала в кусты, а затем туда отправился и сам разбойник - это Эдвард, резко развернувшись, помог своему волшебному союзнику и с силой пнул врага в колено.

Николас не мог оторвать взгляда от появившихся из ниоткуда мужчин. Невозможно! Без сомнений, это была магия печатей, но какой мощи! Нечто подобное было под силу волшебникам до Коллапса, да и то лишь самым талантливым. Взаимодействие с живыми существами считалось сложнейшим видом великого искусства и было недоступно большинству человеческих магов. В полной мере им владели только уроженцы Чужих королевств - феи, гоблины, оборотни, лешие и прочие создания, чья плоть и кровь состояла из магии. Николас, потративший всю жизнь на изучение волшебных печатей, мог поклясться, что сейчас удержание - так ученые называли запечатывание существ на бумаге или холсте - в Тенаксе никому неподвластно. Но то, что он видел... Это просто не укладывалось в голове.

Тем временем к нему приблизился четвертый бандит. Волшебная печать его зрению была недоступна, и он с размаха уткнулся в волшебную паутину. Его мягко спружинило назад. Чертыхнувшись, мужчина ударил по невидимой преграде ножом, но эффект получился тем же самым. Снова выругавшись, бандит огляделся и остолбенело замер, наблюдая за тем, что происходит на поляне. На его лице явственно читался вопрос, не стоит ли ему делать отсюда ноги.

А задуматься было отчего. По земле покатились сброшенные шляпы, замелькали тела, заревел, вращая тяжеленным мечом, Шеймус. Киллиан сцепился со своим противником, и тот заорал от боли, когда его предплечье рассекло лезвие убийцы. У Николаса зарябило перед глазами. Он был уверен, что сейчас на тракт полетят отрубленные руки и ноги, но Эдвард, опомнившись, громко приказал:

– Не убивать! Слышите, не убивайте никого, если не хотите сесть в тюрьму!

Его послушались только двое - боксер, чьи кулаки уже успели окраситься в красный цвет от крови валявшегося в кустах бандита, и Шеймус, который презрительно фыркнул, демонстрируя отношение к приказу, но вонзил клинок глубоко в почву. Ему все равно было уже не с кем сражаться - преступник, мгновенно оценивший опасность пятифутового меча, удирал прочь. Киллиан же настолько вошел в раж, что вряд ли что-то слышал. Глаза озверевшего убийцы полыхали огнем, и он наносил своему еле успевавшему уклониться противнику все новые и новые порезы. Болезненные вскрики, похоже, доставляли ему удовольствие. Он давно мог прикончить врага, но каждый раз отскакивал назад и атаковал снова, двигаясь со скоростью молнии. Засмотревшись на него, Николас далеко не сразу понял, что попытки четвертого разбойника прорваться через окутавшую стволы печать давно прекратились.

– К дьяволу все это!
– выплюнул он и бросился в лес.

– Тед, стоять!
– понесся ему в спину гневный оклик.

Кричал пятый бандит, который до сих пор стоял поодаль. Что бы он ни хотел добиться нападением на двух магов, его план проваливался, а подчиненные разбегались. Ноздри мужчины раздувались от ярости, однако подать пример другим и вступить в драку он не торопился.

– Дохни тут сам, а я сваливаю, - процедил разбойник ему в ответ, даже не замедлив шаг.

Ругнувшись, главарь и сам бросился в лес.

К этому моменту, если не считать двух разбойников, с шумом проламывающихся через чащу, на ногах оставался всего один враг. Но и он, истекая кровью из неглубоких ран, стремглав кинулся прочь, когда Эдвард и Шеймус вцепились Киллиану в локти, удерживая сумасшедшего маньяка от убийства.

– Крис, лови его!
– приказал Эдвард боксеру.
– Нам нужно узнать, кто на нас напал!

Два раза повторять не понадобилось. Крис молнией метнулся к бандиту, и они покатились по земле. В конце концов, боксер оседлал противника и размашисто ударил его по лицу.

– Кто тебя послал?

Мужчина продолжал отбиваться, шипя и изрыгая проклятия. Драка с Киллианом его ослабила, и мускулистому Крису ничего не стоило блокировать все его удары. Зато разбойник от пинка в пах, да такого, что даже у наблюдающего за этим Николаса перехватило дыхание, защититься не смог.

– Отпусти, урод!
– застонал он.

– Сначала скажи, кто тебя на нас натравил, - повторил боксер.

– Принц крыс! Это был он! Отпусти же меня!

– Подержи его еще, Крис, - процедил Эдвард. Он уже отошел от Киллиана, притихшего в крепких руках Шеймуса.
– Притащим его в полицию, а там...

Что должно было случиться "там", узнать им оказалось не суждено. Как будто из ниоткуда, на дорогу вылетел стеклянный пузырек. Он со звоном разбился, и тотчас все пространство футов пятнадцать в радиусе заволокло сизым дымом, в котором блестели театральные блестки. Он распространился так быстро и был настолько плотным, что Николас не различил в нем собственную руку, которой на всякий случай схватился за дерево.

Где-то в молочной густоте раздались звуки ударов, крики и брань. Николас задрожал, прислоняясь к стволу. О том, чтобы снять печать и броситься на помощь Эдварду не могло быть и речи. В таком тумане разобрать, где враг, а где друг, было невозможно, и Николас гораздо вероятнее попал бы прямо в лапы разбойников. Нет уж, лучше пересидеть под защитой...