Мастера русского стихотворного перевода. Том 1
Шрифт:
Гораций
43. Из «Послания к Пизонам о стихотворстве»
Когда маляр, в жару, потея над картиной, Напишет женский лик на шее лошадиной; Всё тело перьями и шерстью распестрит. И части всех родов в урода поместит; Начав красавицей чудесное творенье, Окончит рыбою, себе на прославленье,— Пизоны! — можете ль, скрепя свои сердца, Не осмеять сего безумного творца? Поверьте мне, друзья, с таким малярством сходны И проза, и стихи, где мысли разнородны, Как грезы сонного или больного бред, Без толку смешаны на собственный свой вред: С ногами голова в мучительном расколе; Вы скажете: «Поэт и живописец в воле: Что могут, выдумать, что в ум придет, писать!» Кто спорит? Кто дерзнет права сии отнять? С охотой их даем, и смело просим сами; Но только с тем, чтоб луг украшен был цветами Весной, а не зимой; чтоб в вымыслах певца С мышами не жил кот, а с тиграми овца. Начала пышные нередко обольщают: Ждем важного! — и что ж? — на рубище мелькают Кое-где
44. К Лицинию
Счaстливей будешь, не вверяясь дальним Моря пучинам, посреди же бури, Страж себе строгий, не тесняся робко К хитрому брегу. Кто золотую Средственность возлюбит, Бедности чуждый, не потерпит смрада В хижине скудной, не живет в завидных, Скромный, чертогах. Чаще ветр ярый низвергает долу Дубы огромны; жесточайшей карой Рухнут бойницы; пламень молний вьется К высям нагорным. В горе надежду, боязливость в счастье Носит, в пременах искушенно света, Сердце благое. Насылает зимы Юпитер; он же Гонит их в север. Огорченье — ныне; Завтра — отрада! Молчаливу музу Арфа разбудит; Феб всегда ль в погибель Лук напрягает?.. Нужда ли давит — ты, бесстрашный духом, Ратник, мужайся; изучись разумно Стягивать в ветер, слишком благосклонный, Дмящийся парус!.. А. Х. Востоков
Гораций
45. К Мельпомене
Крепче меди себе создал я памятник; Взял над царскими верх он пирамидами, Дождь не смоет его, вихрем не сломится, Цельный выдержит он годы бесчисленны, Не почует следов быстрого времени. Так; я весь не умру — большая часть меня Избежит похорoн: между потомками Буду славой расти, ввек обновляяся, Зрят безмолвный пока ход в Капитолию Дев Весталей, вослед Первосвященнику. Там, где Авфид крутит волны шумящие, В весях, скудных водой, Давнус где царствовал, Будет слышно, что я — рода беззнатного Отрасль — первый дерзнул в Римском диaлекте Эолийской сложить меры поэзию. Сим гордиться позволь мне по достоинству, Муза! сим увенчай лавром главу мою. 46. К Меценату, о спокойствии духа
Премудро скрыли боги грядущее От наших взоров темною нощию, Смеясь, что мы свои заботы Вдаль простираем. Что днесь пред нами, О том помыслим! прочее, столько же Как Тибр, измене всякой подвержено: Река, впадающая в море Тихо в иной день, брегам покорно; В иной день волны пенисты, мутные Стремяща; камни, корни срывающа; Под стоном гор, дубрав окрестных, Домы, стада уносяща в море. Тот прямо счастлив, царь над судьбой своей, Кто с днем протекшим может сказать себе: «Сегодня жил я! пусть заутра Юпитер черные тучи кажет, Или чистейшу ясность лазурную, — Но не изгладит то, что свершилося; Ниже отымет те минуты, Кои провел я теперь толь сладко». Фортуна любит мены жестокие, Играет нами злобно и, почести Неверны раздая, ласкает Ныне меня, а потом другого. А я бесскорбен: хочет ли инуда Лететь, охотно всё возвращаю ей; Своею доблестью оденусь, Правду свою обыму и бедность. Когда от бурных вихрей шатаются Со скрыпом мачты — мне не вымаливать Себе драгих стяжаний целость; Мне малодушно не класть обеты, Чтоб алчным морем не были пожраны Мои товары дальнопривозные. За то проеду безопасно В самые бури на утлом струге! Иоганн Вольфганг Гете
47. Надежда
Молюсь споспешнице Надежде: Присутствуй при трудах моих! Не дай мне утомиться прежде, Пока я не окончу их! Так! верю я, что оправдится Твой утешительный глагол: Терпенье лишь — труд наградится; Безветвенный отсадок гол Даст некогда плоды и листьем осенится. Фридрих Шиллер
48. Жалобы девушки
Небо пасмурно, дубровушка шумит, Красна девица на бережку сидит, Раздробляется у ног ее волна, Но сидит и, слезно глядя в мрак, она Жалобнешенько возговорит: «Сердце вещее, ты замерло! весь свет Опустел — уже мне лестного в нем нет. Мать пречистая! к себе меня возьми, Я отведала блаженства на земли, Я любила на веку своем». Тут
провещится ей голос от небес: «Полно сетовать и плакать. Током слез Друга милого тебе не оживить; Но что может твое сердце усладить После радостей потерянных, Попроси, я ниспошлю тебе с небес!» — «Ах! оставь мне гореванье. Током слез Друга милого хотя не оживить, Только жалобой мне сердце усладить После радостей потерянных!» 49. Изречения Конфуция
1. Пространству мера троякая: В долготу бесконечно простирается, В ширину беспредельно разливается, В глубину оно бездонно опускается. Подражай сей мере в делах твоих. Достигнуть ли хочешь исполнения, Беспрестанно вперед, вперед стремись; Хочешь видеть все мира явления, Расширяй над ними ум свой, — и обымешь их; Хочешь постигнуть существо вещей, Проницай в глубину, — и исследуешь. Постоянством только цель достигается, Полнота лишь доводит до ясности, И в кладезе глубоком живет истина. 2. Трояко течение времени: Наступает медлительно грядущее, Как стрела пролетает настоящее И стоит неподвижно прошедшее. Не ускоришь никаким нетерпением Ленивый шаг грядущего; Не остановишь ни страхом, ни сомнением Быстрый полет настоящего; Когда же станет прошедшее, Ни раскаяньем уже, ни заклятием Его с места не подвигнешь, не прогонишь ты. Если хочешь счастливым и мудрым быть, Соглашай, о смертный! дела свои С трояким течением времени: С медлительногрядущим советуйся, Но ему не вверяй исполнения; Ни быстропроходящему другом будь, Ни вечноостающемуся недругом. Из богемских народных песен
50. Чехиня
Родила меня Моя матушка, Родила меня В красный вешний день, В красный вешний день В зеленoм саду, В зеленoм саду Между розами, Между розами Полноцветными. И сама она Говорила так: «Если б знала я, Мое дитятко, Что ты будешь чех Верный, доблестный, — Обвила бы я Тебя розами, Тебя розами Благовонными». (Грянул гром тогда!) «Если б знала я, Мало дитятко, Что ты будешь чех Малодушный, злой, — Обвила б тебя Жестким тростием И в колючий терн Тебя бросила б!» Из сербских народных песен
51. Смерть любовников
Девушка с юношей крепко любились. Одной водой они умывались, Одним полотенцем утирались, И никто не знал о том всё лето. На другое лето все узнали; Отец, мать им знаться запретили, Девушку с юношей разлучили. Добрый молодец звезде поручает Сказать от него душе-девице: «Умри, драгая, поздно в субботу, А я за тобою рано в воскресенье». Что сказали, оба исполняют: Умерла девица поздно в субботу, Умер добрый молодец рано в воскресенье. Друг подле друга их схоронили, Руки в земле им соединили, В руки им дали по яблоку зелену. Протекло за тем малое время — Выросла над молодцом зеленая сосна, Вырос над девушкой куст алой розы. Вьется куст розовый около сосны, Как вокруг пучка цветов ниточка шелку. 52. Свадебный поезд
Сестра звала на солнышко брата: «Выйдем, братец, на солнышко ярко; Солнца яркого теплом насладимся И дивной красоты наглядимся, Как едут разубраны сваты! Счастлив дом, к которому пристанут! В чьем-то доме их ожидают? Чья-то мать их будет дарити? Чей-то брат им вина подносити? Чьей сестре-то меж ими быти?» Брат сестре отвечал с улыбкой: «Будь же, сестрица, веселенька! В нашем доме их ожидают, Наша мать их будет дарити, Я им буду вина подносити, Тебе невестой меж ими быти». 53. Яня Мизиница
Послушайте повести чудной! Дочерей у матери девять, Десятою беременна ходит; Бога молит, чтоб мальчик родился. А когда ее время приспело, Родила мать десятую дочку. Спрашивал кум на крестинах, Какое дать крестнице имя? С досадою мать отвечала: «Яня имя ей, побери ее дьявол!» Растет Яня тонка и высока, Лицом бела и румяна, И была уже на выданьи девица. Пошла с ведрами по воду однажды; Ей идти сквозь зеленую дубраву. Из дубравы вдруг кликнула Вила: «Ой, слышишь ли, прекрасная Яня! Брось в траву-мураву свои ведра, Ступай ко мне в зеленую дубраву; Твоя мать нам тебя подарила У кума на руках еще малeньку». То услышала мизиница Яня, В мураву свои бросила ведра И сама ушла в лес дремучий. Бежит за нею мать престарела: «Воротись домой, мизиница Яня!» Но от Яни грозный ответ был: «Удалися, мать, отпадшая от бога, Когда ты меня сюда отдала в дар У кума на руках еще малeньку!»
Поделиться с друзьями: