Мать наследника
Шрифт:
Пит ни разу не накричал на меня, не позволил себе ни одного раздраженного взгляда или оскорбительного выкрика, которые невольно случаются от сильной труднопереносимой боли. Поразительно, сколько в нем силы духа и мужества. Взяв бинт, я начала аккуратно бинтовать его голень, накладывая слой за слоем, покрывая его рану спасительным защитным барьером.
– Спасибо, - устало выдохнул Пит, когда все было кончено. Он лежал на кровати, вытянув руки по швам и прикрыв глаза. Я до сих пор не могла поверить, что справилась, и на этом моя помощь больше не нужна.
– Что теперь делать? – рассеянно спросила я.
– Иди сюда, - прошептал Пит, вскинув правую руку. Не осознавая, чего он хочет, я подползла к нему, с ожиданием глядя в усталое лицо. Не
Мы пролежали, крепко прижимаясь друг к другу, около сорока минут. Я не посмела нарушить тишину, царящую в спальне. Пит не спешил рассказывать мне о том, что с ним произошло, и где он был, но сердце подсказывало: случилось что-то очень плохое. Никогда прежде я не видела своего мужчину таким уставшим, будто из него выжали все соки, все его силы без остатка. Странно, но в то же время где-то в глубине моей души зародилось понимание: опасности больше нет. Высшая, подославшая к моему сыну огромную змею, больше никогда не придет, и Архану не угрожает опасность быть задушенным или укушенным. От этих двух рептилоподобных существ больше не нужно ожидать кровавых сюрпризов.
Как я поняла это? Откуда пришло это странное понимание? Может, я пытаюсь успокоить сама себя, да и только? Сложно описать это чувство уверенности и осознания, которое исходило из глубины моей души, будто кто-то нашептал мне это прямо в сердце.
– Тебе лучше? – шепнула я, надеясь, что Питу полегче после перевязки, и он сможет рассказать мне о случившемся.
– Да, моя родная, - прошептал он, не открывая глаз. – Спасибо тебе за помощь.
Привстав на локте, я только теперь заметила большой боевой меч с широким лезвием, испещренный странными рунами и символами. В темноте и спешке я не заметила, что Пит принес это грозное оружие, которое я с трудом могу поднять, настолько массивным и тяжелым оно выглядело. Меч будто блистал, не то отражая попадающий на него свет, не то источая внутреннее сияние. От него веяло силой и магией, а ещё спокойствием, словно этот меч был призван защищать то, что дорого лично мне. Мотнув головой, я отвела взгляд от холодного оружия.
– Что произошло? – тихо спросила я Пита, глядя в его уставшее, изможденное лицо. Открыв ярко синие глаза, маг посмотрел прямо на меня и, коснувшись чуть шершавыми пальцами моей щеки, ответил:
– Теперь тебе нечего бояться, - прошептал он. – Теперь она вас не тронет, - слова прозвучали очень искренне, создав резонанс с моим внутренним чувством безопасности, и больше вопросов не потребовалось. Медленно выпустив воздух из легких, я вновь прильнула к груди Пита и, закрыв глаза, просто наслаждалась моментом. Мне больше не хотелось прятаться и бежать, скрывать сына и бояться за свою жизнь. Мы в безопасности. Теперь я это знаю.
Глава 43
Пит проснулся на рассвете, вперив взгляд в белесый потолок над собой. События прошедшего вечера пронеслись в памяти беспокойным вихрем. Ранение, нападение Высшей на его семьи, слезы Адель, и, наконец, убийство Апи и её змеи. Верховный маг несколько раз моргнул, пытаясь убедить себя, что все случившееся – дурной сон, но реальность навалилась на него тяжелым грузом. Он действительно убил Высшую, призвав древнее оружие – меч Драконов. В их народе ходит легенда об этом удивительном артефакте, который материализуется из внутренней магии Дракона, являясь её сосредоточением. Меч Дракона способен убить любое существо, даже всесильную Высшую. Все зависит лишь от самого дракона, от его силы, способностей и желания уничтожить врага.
Окунувшись в свои воспоминания, и не смог вспомнить желания кого-то убить. Им двигала лишь беззаветная любовь к своей семье и желание защитить самых близких людей. Кровь вскипела в венах, магия трансформировалась в нечто такое, что он даже не мог описать: жидкий металл, концентрат
силы и мужественности, воплощение драконьей мощи. Казалось, прошлым вечером в нем проснулась кровь Дракона, спавшая до этого тысячи лет. Удивительно, как легко он сразил всемогущее существо, которое ничего не смогло противопоставить его магии и глубинному желанию защитить своего ребенка и свою женщину.Никакого страха не было и в помине. Не за себя, ни за своих близких. Пит знал, что собратья Высшей захотят выяснить, куда она исчезла и кто её убил, но не страшился ответственности. Ещё ни один Дракон в истории не был осужден за то, что призвал Драконий меч – древнейшее оружие мира, призванное вершить справедливость. Оно никогда не использовалось во зло, ибо источником его была душа Дракона.
«Ты ведь не Дракон… Не Дракон!» - всплыл в памяти предсмертный крик Апи. Права ли она была? Пит не умеет превращаться в крылатого ящера, как и многие поколения его предков. Ему не под силу изрыгать огонь, разрывать ткань миров и управлять сущностью живых существ. Однако, именно он призвал драконий меч и использовал его, отдав взамен весь свой магический резерв и часть физических сил. Пит сделал это не ради себя, а ради Адель и Архана – двух самых дорогих и родных людей в его судьбе.
Кстати, об этом. Нужно разобраться с тем, кто по-прежнему беспокоил Верховного мага. Загадочный князь Черноземья, трапезничавший с его возлюбленной Адель, по-прежнему томился в допросной, ожидая внимания Пита. За всеми приключениями с драконьим оружием, Высшими и кровоточащей раной он совсем позабыл о человеке, который ожидает допроса. Сейчас, в эту самую секунду Пит думал об этом разговоре больше, чем о мести Высших за убитую им Апи. Не то, чтобы он в чем-то подозревал Адель, но сотни лет совместной жизни с гулящей женой наложили отпечаток на его характер и ход мыслей относительно мужчин, с которыми общается его женщина. Ксена он давно уже не считал своей, а вот Адель занимала в сердце особое место.
Пристав на постели, он тихо ругнулся себе под нос. Рана болела и ныла, хотя после обработки Адель и стало легче. Бросив взгляд в сторону, Пит заметил лежащий на полу драконий меч. Прошлой ночью боль застилала ему глаза, а изнеможение от потери всего магического резерва достигло такой степени, что он бросил мощнейший артефакт и важную улику посреди спальни. Пит вообще мало что помнил о том, что было после того, как он отрубил голову Апи и уничтожил её змею. Все происходило будто бы во сне, словно и не он это был.
Каким-то чудом удалось встать на ноги, не разбудив спящих Адель и Архана. Малыш тихо посапывал в кроватке, а его мать с беззащитным и расслабленным видом лежала на боку, на руках её осталась его запекшаяся кровь. Она заснула, даже не переодевшись и не помыв руки. Пит не мог припомнить, какая еще женщина за последние несколько сотен лет оказывала ему первую помощь так самозабвенно, без капли презрения и брезгливости на лице. А уж о том, чтобы она забыла затем помыть руки, и речи быть не могло. Даже любовница, которую он позволил себе раз в жизни около ста пятидесяти лет назад, и та всегда после близости около часа принимала ванну. Отчего-то эта не смытая кровь на руках девушки показалась ему символом её личной безграничной преданности, любви и привязанности.
Попытавшись сделать один маленький шаг, Пит шумно выдохнул и зажмурился – острая боль пронзила ногу, словно в неё вонзили зазубренный нож. Наступать на конечность невозможно. Тихо выругавшись себе под нос, маг стянул остатки той магии, что ещё таилась в закромах его опустошенного резерва, и создал трость. Опираясь на неё, будто немощный старик, он тихо подошел к Адель, склонился и поцеловал её в гладкий лоб, как ребенка. Все те невероятные события, которые произошли вчера, случились из-за неё и для неё. Сила, неожиданно проснувшаяся в Пите, была пробуждена именно Аделией, её женской натурой, её материнским чувством. Именно эта женщина подарила ему вторую жизнь, наполнив существование потомка Драконов смыслом. Все происходящее – лишь для нее одной.