Мауи и Пеле держащие мир

— Ты что, Фил, — откликнулся сержант «SEAL-s» Енох Ханвил, — где это видано, чтобы какие-то бродяги победили Америку? Ты знаешь, это ведь не национальное туземное движение, а пришлые анархисты из разных стран. Их меньше ста тысяч, как говорят.

— Какие они анархисты? — возразил рядовой рейнджер из команды Макфи, — Обычные деревенские парни. У нас в Луизиане точно такие же. Я не понимаю, какого хрена мы против них воюем? Это же не батаки какие-нибудь, и не талибы.

— Ты это прекрати, солдат, — строго сказал Теккерей.

— Да, сэр. Я уже молчу, сэр.

— Лейтенант, — обратился Ханвил к Макфи, — что ты говорил про исход войны?

Филипп Макфи вздохнул, достал из пачки сигарету и покрутил в пальцах.

— Понимаешь, Енох, вопрос не в том, сколько этих меганезийцев, а в том, как они себя ведут. Тебя ничего не удивило на этом их канале «LantONline»?

— Кое-что удивило, — признался «морской котик».

— Значит, удивило. А что именно, Енох?

— Удивило, что там больше про малый бизнес, чем про войну. Странно как-то: вся их анархистская затея под угрозой, а они устроили talk-show про то, как начать бизнес в разных случаях. Один там получил за что-то компенсацию, и купил траулер. А другой купил какой-то трактор-робот, и арендовал землю под ферму. Третий купил какие-то сингапурские станки с ЧПУ, и вот, спорят, не лучше ли было купить китайские. Мол, китайские станки втрое дешевле, но опций вдвое меньше. Будто и не война вовсе.

— А что за компенсации? — поинтересовался капитан Теккерей.

— Хрен знает, — «морской котик» пожал плечами.

— Компенсации, — сказал лейтенант Макфи, — это как раз про войну. Надо было с начала смотреть, Енох. Каждый их гражданин, который что-то потерял из-за бомбардировок и прочих эффектов нашей миротворческой операции, получает компенсацию. Например, разбомбили его дом — он получает двести тысяч фунтов. Цифра круглая, я запомнил.

— Двести тысяч фунтов? — переспросил сержант Диас, — А в баксах это сколько?

— Это четверть миллиона баксов, если пересчитать по мировой цене фунта алюминия.

— Конвент печатает цветные денежные бумажки, как в Зимбабве? — спросил Теккерей.

— Нет, Радж, — сказал лейтенант Шелт, — как я понял, этот Конвент получает через флот заявки от своих граждан, и закупает для них на сумму компенсаций машины, корабли, самолеты, сборные коттеджи, в общем, все для хозяйства.

Капитан Теккерей почесал в затылке.

— Не понимаю, откуда у этого Конвента такая прорва денег?

— От нас, Радж. От тех миллиардов, которые наша экономика потеряла на бирже.

— Кто-то теряет, кто-то находит, — добавил Макфи.

— Подождите, парни, вы хотите сказать, что мы воюем, а они на этом наживают?

— Да, Радж, — подтвердил Шелт, — в этом-то и фокус. И Фил прав. Дело идет к тому, что Конвент выиграет войну, потому что дело ведь не в бомбах, а в деньгах. Когда наших финансовых воротил задолбит терять такие суммы, они надавят на кое-кого в верхах, в Капитолии, и проект будет закрыт, а мы поедем домой. По «LantONline» так, мельком сказали, что это будет сразу после 20 января, когда начнется президентство Дарлинга.

— Вот, дерьмо! А зачем тогда было начинать эту чертову миротворческую операцию?

— Так ты же сам сказал, Радж: у кого-то где-то нет ни мозгов, ни ответственности.

* * *

2 января. Середина дня. Токелау. Атолл Нукунону.

Сейчас было время сиесты, и местная публика, за чашкой чая, смотрела TV, и обсуждала тотальный разгром наемников на Киритимати, Тинтунге и Нгалеву прошлой ночью, а по центральной (и единственной) улице Нувила, шли двое: худощавый мексиканец лет 45, одетый в джинсовые шорты и жилетку, и мальчик года 4 в легком спортивном костюме. На голове у мальчика было сомбреро, а на лице мексиканца — широкие солнцезащитные очки. Эти двое подошли к яркому павильону пиццерии «Чиполлино» (похожему на огромный кристалл цветного кварца) и, толкнув стеклянные дверцы, шагнули внутрь.

— Симпатичное место, верно? — спросил джинсовый мексиканец у мальчика.

— Ну… — неуверенно отозвался тот.

— У нас есть детское меню, — сообщил официант — туземец, одетый в фирменную майку с изображением Чиполлино из мультика.

— Это радует, — ответил мексиканец, — мы сядем в том углу, а вы позовите босса, ладно?

— Менеджера зала? — уточнил парень.

— Нет, не менеджера, а босса.

Сицилиец дон Николо Чинкл, он же Дуче, кругленький, невысокий очень подвижный персонаж, одетый в снежно-белую рубашку и такие же снежно-белые свободные брюки, появился в зале через полчаса, когда мексиканец и мальчик уже перешли от пиццы к десерту и чаю.

— Здравствуй, друг Жерар. Я ждал тебя со вчерашнего дня.

— Здравствуй, друг Николо. Я бы приехал вчера, но дела задержали, — с этими словами,

мексиканец, встал из-за стола и, по старинному обычаю, трижды обнялся с хозяином пиццерии. А официант понимающе цокнул языком и, когда гость и босс устроились за столом, принес две рюмочки охлажденной граппы.

— Per la causa nostra (За наше дело), — произнес дон Чинкл.

— Per la causa nostra, — эхом повторил как бы мексиканец (известный в разных кругах под разными прозвищами: претор Октпо, дон Рулетка, комэск Элболо и т. д.).

Они выпили, и дон Чинкл подмигнул мальчику, заскучавшему над чашкой чая.

— Тебе надоело сидеть на месте, точно?

— Ну… — откликнулся тот.

— Конечно, тебе надоело, — продолжил сицилиец, — А скажи, ты смотришь «Котенка Свитчера»?

— Да, — оживился мальчик, — А откуда ты знаешь, что я смотрю?

— Я очень догадливый, вот в чем фокус! А ты смотрел сегодняшнюю серию? Ага! Не смотрел. Ну, сейчас мы попросим вот того парня, чтобы он включил тебе запись. Ты видишь, у нас вон там уголок с хорошим телеэкраном… Сагро! Наш юный друг не смотрел сегодня «Котенка Свитчера», ты понимаешь? А у нас тут разговор…

… Через минуту, мальчик был уже устроен в другом углу зала, в компании довольно внушительного парня средиземноморского типа, похожего на боксера среднего веса.

— Не беспокойся, друг Жерар, — сказал дон Чинкл, — у Сагро талант общаться с детьми.

— Это ценный талант, — ответил претор Октпо, — но с этим мальчиком особый случай.

— Хм… Особые случаи бывают разные.

— Да, друг Николо. Здесь случай такой: этот мальчик из авиагородка на Киритимати.

— Из того самого авиагородка? — уточнил сицилиец.

— Из того самого. Он был там во время артобстрела, и ни одной царапины.

— Хм… А его семья?

— Там, — негромко сказал Октпо и выразительно посмотрел вверх.

— Эх-эх… — Чинкл вздохнул, — Война страшная штука. Я уже знаю, что на Киритимати погибли многие из семьи Пенанори. Я знаю, что мэр Синклер Мастерс, и судья Помарэ Алинги, который, как говорят, тоже был из семьи Мастерс, погибли при бомбардировке атолла Уилимо. Я слышал: более ста человек из этой семьи погибли. Мы снова теряем друзей. Ты уверен, что Конвент ведет войну в правильном направлении?